подчинёнными, и собачки вокруг прыгали… Бах, и нет ни его, ни собак. Словно сквозь землю провалились. Ну да ничего, планета — она круглая. За углом встретимся. Тем более, что место проживания мейна Леддинга мне теперь известно. И повод имеется. Весомый! Это ж, драхх его в три клюза, не профсоюз вышибал, а натуральная мафия, оказывается! Союз стакана и ложки, чтоб его! И зачем-то этому самому союзу вдруг понадобился один скромный голубокожий носорожий турс. Вот и схожу… узнаю, чего они ко мне привязались.

[1] Праттер — владелец трактира, харчевни на хохготте, государственном языке Саксготта, Вейсфольда и северных княжеств.

[2] Танатолог — здесь, маг, изучающий состояние организма в конечной стадии патологического процесса, динамику и механизмы умирания, непосредственные причины смерти, магические, клинические, биохимические и морфологические проявления постепенного прекращения жизнедеятельности организма , а также процесс отделения духовных оболочек от физического тела, их трансформацию и переход на иные планы.

Глава 2. Доктор доктору рознь!

С доктором Тодтом я познакомился в тот же день, когда Падди, в исполнение данного им обещания, решил на практике приобщить меня к своему любимому зельеделию. И было это за пару месяцев до открытия «Огрова». К тому моменту мы как раз закончили с введением в теорию магии, и настала пора переходить к прикладному чародейству… но с ним у меня сразу не сложилось. Надежда на то, что я буду сотрясать горы одним движением брови, умерла быстро, но мучительно, да. Было обидно, на самом деле. Я-то всерьёз рассчитывал, что после некоторых тренировок смогу чудить не хуже некоторых местных. Ну, пусть не так, как колдует тот же внук Старого Уорри, но хотя бы как его младшая сестрица, в последнее время настропалившаяся в классическом телекинезе так, что ей больше не требовалась помощь с установкой палатки на рынке или разгрузкой товаров. Свёртки и коробки под её взглядом только что хороводы не водили… заставляя меня завистливо вздыхать и надеяться, что уже скоро и я смогу не хуже.

Зря надеялся, как выяснилось. Осилить простейшее, судя по комментариям Падди, действо мне так и не удалось. Попутно, правда, я научился паре фокусов, несколько обогативших мои невеликие умения. Но радоваться тому, что сумел «пропитать» свои недотелекинетические воздействия стихийной составляющей, мне довелось недолго. Старый Уорри быстро прекратил это «издевательство над здравым смыслом», по его собственному выражению, и заставил Падди переключиться в моём обучении на «вменяемое чародейство». А младший хафл, несмотря на свой шебутной характер, оказался весьма послушным внуком и запер от меня их домашний полигон, так что дальнейшие опыты по использованию эгрегоров Пламени и Воздуха вкупе со школой Тяжести пришлось временно прекратить. Переносить же эксперименты в собственные владения… я не рискнул.

Падди недолго размышлял, чем занять своего невольного ученика, и вместо подземного полигона, расположенного в подвале дома хафлов, передо мной открылись двери чердака того же здания, где, как оказалось, находится личная лаборатория этого… зельевара.

Казалось бы, ну что такого сложного может быть в зелье, состоящем из четырёх ингредиентов, увариваемых в реторте до желеобразного состояния? Оказалось, может. По крайней мере, когда за дело берётся один конкретный носорог со слишком чувствительным обонянием и полным отсутствием каких-либо талантов в чудотворстве.

Нет, в конце концов, заткнув нос ватными тампонами и предельно сосредоточившись на процессе подготовки ингредиентов, через силу стараясь не воротить морду от источающей совершенно чудовищные миазмы реторты, я кое-как справился с задачей, и получил… что получил. В целом, желеобразная масса получилась нужной консистенции и даже пахла почти так, как описывал внимательно наблюдавший за моими мучениями Падди. А именно, мятой… но в этом тонком аромате мне почему-то настойчиво мерещился ещё и запах полыни. А вот вторая часть будущего зелья, булькавшая в соседней колбе, где мочила свой «нос» пресловутая реторта, немного меня напрягала.

Если верить рецепту и лекции хафла, то во второй ёмкости, наполненной при подготовке к эксперименту чистой дистиллированной водой, я должен был обнаружить слегка зеленоватый, слабый раствор конденсата из реторты. Но вместо него там лениво пузырилась некая чёрная маслянистая субстанция, по виду напоминающая расплавленный гудрон. И если я посматривал на эту жижу с некоторой опаской, то мой шебутной репетитор…

— Что-то не то получилось, — кое-как пробормотал я, почесав затылок.

— Получилось, — эхом откликнулся хафлинг, заворожённо глядя на булькающую в стеклянной колбе жуть. В глазах его я отчётливо видел тот шалый огонь, что не раз замечал в зеркале в бытность свою сотрудником инженерного корпуса, когда на базу доставляли очередной образчик технологий сумрачного инопланетного гения.

— Падди? — позвал я хафлинга, но тот только отмахнулся, одним движением ладони погасил горелку под ретортой и, прихватив узкое горло колбы щипцами, принялся стремительно отвинчивать винты держателя, крепившие ёмкость к штативу. На меня же этот маньяк от науки вовсе не обращал никакого внимания. Пришлось рычать в голос. — Эй, бледный! Не пугай меня!

— Да-да, — Вотще. Абонент временно недоступен!

Подхватив со стола пробку, Падди тут же закупорил ею колбу и, не глядя обогнув возникшее на его пути препятствие, ринулся к лестнице.

Притормозить шустрого хафла мне удалось лишь на пороге дома. А вот привести его во вменяемое состояние я так и не смог. Паровоз встал на рельсы, и ему было абсолютно по барабану, что или кто окажется на его пути. Тормоза в его системе явно не были предусмотрены, а моя попытка загородить своей спиной выход со двора привела лишь к появлению в заборе рядом весьма неаккуратного пролома. Эх, был бы на месте Уорри, может, он и справился бы с сумасбродством родного внука, мне же оставалось лишь следовать за неадекватным хафлом в надежде, что тот скоро придёт в чувство. Так мы и дотопали с ним на пару до странного трёхэтажного домика, невеликого площадью, но весьма высокого. Эдакой кирпичной башенки под высокой двускатной крышей.

В сплошь обитую железными полосами, толстенную дверь из морёного дуба Падди колотил так, что я было испугался внимания соседей, которых этот грохот просто обязан был привлечь. Однако, пронесло. Лишь тихо скрипнула открывающаяся дверь, в которую столь нетерпеливо ломился хафл, и на пороге возник… возникло… труп цапли, иначе вышедшего нам навстречу человека я бы охарактеризовать не смог. Одетый в идеально выглаженный чёрный саксготтский сюртук с двойным рядом педантично застёгнутых сверкающих медью пуговиц, худой и нескладный, с желтоватым, каким-то смазанно-невыразительным лицом, пугающим жутковатым