— О, Боже…

* * *

Роб уставился на пистолет в своей руке. Он выглядел как-то не так. Он не вызывал у него того болезненного ощущения власти, которое, как он представлял, Рокси — Мисси — черпала из него. Он знал, на что он способен, слишком много раз был свидетелем его убойной силы. Это была опасная, презренная штука, и, держа ее в руках, он испытывал отвращение. Он не мог представить, как приставит ее к голове человека и нажмет на курок. И все же Мисси хотела от него именно этого. Казалось, выхода не было. Несмотря на ее заверения в любви, он подозревал, что велика вероятность того, что она убьет его, если он не поступит так, как она хочет.

Выражение ее лица было жестким, лишенным всякой жалости.

— Больше не нужно оставаться в стороне, позволяя мне делать всю работу. Больше никаких иллюзий о том, что ты лучше меня только потому, что не пачкаешь руки.

— Я не думаю, что я лучше тебя.

— Докажи это. Убей их.

Роб посмотрел на девушку и поморщился при виде ее обожженного лица. Одна сторона этого лица все еще была прекрасна. От этого отвратительного контраста у него скрутило живот. Он внезапно обрадовался, что Джули мертва. Никто, способный на такую жестокость, не заслуживает жизни. Но Мисси была такой же жестокой. Разве это не означало, что она тоже заслуживала смерти?

Он посмотрел на пистолет.

Затем снова посмотрел на девушку. Она смотрела на него затуманенными глазами, тихо всхлипывая, но в остальном спокойно ожидая конца. Он заметил смирение на ее лице. Она примирилась с мыслью о смерти и, вероятно, уже обрадовалась бы этому. Так что, ее убийство можно было расценить почти как акт милосердия. Но это было всего лишь логическое обоснование. Ее рана выглядела ужасно, но вряд ли была смертельной. Она могла поправиться, возможно, сделать пластическую операцию и продолжить свою жизнь. Эта ночь будет преследовать ее всю жизнь, но, по крайней мере, у нее будет шанс.

Итак, он был на распутье.

Снова.

Он мог сделать то, что хотела Мисси — убить эту бедную девушку и парня с искалеченными руками.

Или он мог поступить правильно.

Окончательно.

В кои-то веки.

Он с трудом сглотнул и направил пистолет на Мисси.

— Mне жаль.

Она улыбнулась и придвинулась ближе.

— Bсе в порядке. Примерно этого я и ожидала.

Ее кулак врезался в его разбитую челюсть.

Роб взвыл и отшатнулся от нее, пистолет выпал у него из рук. Он споткнулся и упал навзничь на задницу. К тому времени, когда он снова смог сесть, Мисси схватила пистолет и стояла над ним. Он напрягся, ожидая, что она направит его на него и проделает большую дырку в его голове.

Вместо этого она ударила его рукояткой по макушке.

Роб покачнулся и упал.

Его зрение затуманилось, когда он лежал на боку и смотрел, как она уходит от него. На мгновение все потемнело. Он снова открыл глаза и увидел, что Мисси поставила стул, на котором раньше сидел Чак, перед девушкой с обожженным лицом.

Его зрение снова затуманилось.

Tемнота cгущалась.

Но это было нормально.

Он не хотел этого видеть.

* * *

— Ему следовало пристрелить тебя. Тебе было бы легче, чем сейчас.

Девушка встретилась с ней взглядом. Теперь она не казалась испуганной. Мисси это не понравилось. Удивительно, но несгоревшая сторона ее лица, казалось, почти улыбалась.

— Не имеет значения, как я умру. Бог помилует мою душу и души моих друзей.

Мисси фыркнула.

— Бог? Правда? Как нелепо. Религия — это бессмысленная чушь собачья, знаешь ли. Я воткну в тебя этот нож, — oна показала на охотничий нож. Пистолет вернулся в сумку. Она не думала, что ей oн снова понадобится сегодня вечером. — Он будет глубоко внутри тебя. И это будет больно, позволь мне сказать тебе. Очень. В какой-то момент твое сердце перестанет биться. Вскоре после этого прекратится работа мозга. И это будет твой конец. Твоя сущность не сможет сохраниться в каком-то другом месте. С тобой будет покончено.

Отвратительная полуулыбка девушки не дрогнула.

— Нет. Hе будет. Жаль, что ты не можешь почувствовать то, что чувствую я прямо сейчас. Присутствие вечного. Ты бы стоял на коленях и молился вместе со мной.

— Почувствуй это!

Мисси ввела нож женщине под грудину. Сначала всего на дюйм, подержала его там и дала ей почувствовать. Она больше не улыбалась. Она начала учащенно дышать и посмотрела на нож. Ее голос превратился в хныканье.

— Это больно.

Мисси улыбнулась.

— Я знаю. Разве я тебе не говорила?

Она вонзила нож еще на дюйм.

Девушка заплакала громче и начала умолять.

— Пожалуйста…

Мисси рассмеялась.

— Я ждала этого. Ты бы хотела, чтобы я закончила побыстрее, не так ли? Это было бы здорово, да?

Девушка посмотрела ей в глаза.

— Да. Пожалуйста…

Мисси цокнула языком.

— Ух ты, это просто не твоя ночь, — oна слегка повернула нож, отчего хныканье девушки стало громче. Она рассмеялась. — Все идет не так, как ты хочешь.

Она смогла продержаться еще минут пятнадцать, медленно вводя нож дюйм за дюймом, наслаждаясь тем, как глаза девушки пляшут в глазницах, а ее боль и чувство отчаяния продолжают нарастать.

Затем она ушла.

Мисси сыграла в ту же игру с парнем с искалеченными пальцами.

Остался только Чак.

Он все еще лежал, растянувшись на том месте, где раньше был диван. Она опустилась на колени рядом с ним и наблюдала, как поднимается и опускается его грудь. У него было кровотечение из множества мест, но ему повезло. Ни одна из ран сама по себе не убила бы его. Однако потеря крови могла. Ей придется позвонить в 911, когда она будет уходить.

Она хотела, чтобы он жил, по нескольким причинам. Он упорно боролся за выживание и почти победил их. Он был жестким. Мисси была впечатлена. Но он все равно был тем парнем, который оскорбил ее. Так что жизнь была бы для него наказанием. Всю оставшуюся жизнь он будет чувствовать сокрушительный груз вины.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его в губы.

— Удачи, Чак. Тебе это пригодится.

Затем она отошла от него и взяла свою сумку. Мисси в последний раз обвела комнату долгим взглядом.

Еще один дом, полный мертвецов.

Сильное чувство дежа-вю заставило ее вздрогнуть.

Однако она не стала бы сжигать этот дом дотла.

Ее взгляд задержался на бесчувственном теле Роба еще на мгновение. Ее пронзила острая боль сожаления. Он действительно был ей