— Если вы пришли сюда, чтобы задать мне вопрос, значит, я полагаю, вы кое-что уяснили для себя.

Я натянул латные рукавицы.

— Могу я осведомиться, что вынуждает вас отлучиться? Предположение о том, что скалы Динайе стратегически важны для нашего замысла, подтверждено Географами. Позиции зидов укреплены, по меньшей мере, четырьмя уровнями боевых заклинаний. Наши войска воодушевлены и решительны. Сегодняшняя атака — решающая для наших планов.

Необычайно сжатый анализ для Свершителя.

Мен'Тора высоко ценили за талант тасовать загадочные сведения и строить на их основе план действий. Он мог найти способ осуществить все, что вы ему поручите, — особенно если он сам с этим согласен.

— Каждый день является решающим для наших планов, Мен'Тор. Когда у человека нет выбора, приходится делать лучшее из всего, что осталось. И вы, разумеется, можете осведомляться обо всем, о чем пожелаете. Просто я не всегда буду отвечать.

Что-то в Мен'Торе всегда заставляло меня держать спину прямее. Он был весьма уважаемым человеком. «Такой достойный, — говорили люди. — Ему суждено великое будущее». Ничего такого я не замечал, но не видел и подобающего повода отослать его прочь, как мне бы того хотелось.

— Конечно, я не собирался ничего выведывать, ваше высочество. Вы — лучший полководец, какой только рождался среди дар'нети. Когда вы напоминаете нашим воинам об ужасах, которым были свидетелем, о благородной цели, требующей от нас жертвы, они отвечают вам с пылом вдвое большим, чем какому-либо другому военачальнику. Но если ваши личные заботы вмешиваются…

— Это не личные заботы, Мен'Тор. — Я слишком сильно дернул кожаный ремешок, так что он порвался. Я бросил обрывок на землю, заменил его, затянул и поднял потертый ранец. — У Вен'Дара есть пленник, и он хочет, чтобы я на него взглянул. Крепостной, сбежавший из Зев'На, как я полагаю. Н'Тьен расставит войска. Ваш отец удержит портал, а солдаты последуют за вами. Можете послать за мной, если я понадоблюсь. Этого достаточно?

— Я только обеспокоен…

— Благом Авонара и нашего народа. Я ценю ваше рвение в исполнении долга. Всего хорошего.

— Хорошей дороги, государь. Я отправляюсь на передовую.

По крайней мере, Мен’Тор не был лицемером, отсиживающимся в тылу с картами и планами, пока простые воины сражаются в битвах, которые он так страстно поддерживал. Он наслаждался тем, что находился в первых рядах исполнителей этой безумной авантюры.

— Проводи меня к Вен'Дару, — велел я гонцу, стоящему в ожидании вместе с Барейлем и нашими лошадьми, когда Мен’Тор поспешил прочь. — Лучше бы Наставник не ошибся насчет важности этого пленника — или я пошлю Мен'Тора присматривать за его деятельностью.

Дорога выдалась долгой и жаркой, поскольку нам пришлось воспользоваться общепринятыми средствами передвижения, а не привычным для дар'нети порталом, который мог напрямую связать одно место с другим через несколько шагов или несколько лиг. Вся сила уходила на то, чтобы создавать и поддерживать порталы к полю битвы, на саму битву и на все возможное исцеление после нее. Мы с Наставниками и военачальниками делили этот груз между собой, бережно расходуя ресурсы, чтобы их хватило хотя бы на эти, основные потребности.

Вен'Дар и его небольшое подразделение располагались в половине дня езды от нашего главного лагеря. Основной задачей его войск было рассылать небольшие подвижные отряды, чтобы тревожить уязвимые места армии зидов. Второстепенную задачу освобождения крепостных из рабочих лагерей сам Вен'Дар считал куда более важной. Крепостные были не дар'нети, а потомками людей из человеческого мира, которые поколение за поколением жили в рабстве в Се'Урот, пустынной империи лордов.

Вен'Дар также разыскивал рабов-дар'нети и рассылал спасательные отряды, заслышав малейшие слухи о них. Но нам еще оставалось найти такого раба, кому позволили бы остаться в живых при нашем приближении. Если зиды были вынуждены спешно покинуть свои позиции, они или насаживали рабов на колья, или сжигали их заживо. И после того, как я увидел это, ни для одного зида, встретившегося с моим клинком, смерть не оказалась легкой.

* * *

— Наставник ждет в синей палатке в середине лагеря, государь, — сообщил гонец, когда мы приблизились к окраине лагеря Вен'Дара.

Было около полудня, и больше всего меня интересовал не таинственный пленник, а возможность убраться с солнцепека и найти воду не такую обжигающую, как остатки в моей фляге. На то, чтобы освоиться с жизнью в пустыне, уходило больше нескольких месяцев. Четыре года прошло с моего плена в Зев'На, и я уже отвык от этого.

Когда я шагнул в душный сумрак палатки, Наставник и двое взмокших лейтенантов склонились над небольшим столиком, сосредоточенно изучая карту. Молодой адъютант перебирал свертки с провиантом и фляги в деревянном сундуке.

— Добро пожаловать, ваше высочество, — сказал Вен'Дар, снимая очки.

— Сир! — Воины выпрямились и прижали к сердцу кулаки, прежде чем вытянуть в приветствии открытые ладони.

Вен'Дар обогнул стол и преклонил колено, простирая ко мне руки.

— Се'на давонет, Гире Д'Арнат!

Он улыбнулся, когда я коснулся его ладоней и жестом поднял его.

— Я рад, что вы приехали. Барейль, добро пожаловать. Дульсе вошел следом за мной в палатку. Некоторые мужчины и женщины преклоняли колени перед государем по велению долга, другие — из страха, благоговения или в соответствии с обычаем. Вен'Дар был единственным известным мне человеком, который выражал так радость: он радовался моему положению, моей жизни и дружбе со мной, радовался собственным положению и жизни. И какими бы ни были обстоятельства нашей встречи, я не мог приветствовать его, не ответив ему улыбкой. Вен'Дар был живым примером Пути дар'нети — восприимчивым, радостным, наслаждающимся каждым мгновением своей жизни и вплетающим ее в огромный узор вселенной.

— Лучше бы это оказалось действительно важным, — заметил я, принимая влажную тряпку, протянутую мне адъютантом, и утирая лицо и шею. — Этим утром в скалах Динайе мы ударили по пятитысячному войску генсея Сената. Мне следовало быть там.

Вен'Дар выдворил из палатки своих подчиненных и показал Барейлю на бочонок с водой и оловянные кружки, стоящие у занавески, которой была отгорожена его постель. Наставник был человеком среднего роста, легкого телосложения, светловолосым, в его немодной бороде едва начали пробиваться серебряные пряди. Кое-кто мог бы счесть его не слишком внушительным, но только пока не услышал бы, как он говорит, или не встретился с ним взглядом. Вен'Дар мог один заполнить комнату своим тихим присутствием, а морщинки вокруг его серо-голубых глаз легли глубоко, выдавая смешливый характер этого человека. Но именно сила его слов, способных коснуться самой сути вселенной, проливала мужские слезы и унимала женскую ярость, подталкивала к кровопролитию, но могла вдруг рассмешить ребенка. Даже те, кто не считался с Путем, признавали Вен'Дара могущественным чародеем — и могучим воином, смотря что он выбирал.