— Погоди, это же вроде крестьянское восстание, — наморщил лоб Крапивин.

— Как же! — рассмеялся Басов. — То-то Болотников в Россию из Сомбора приехал. Он бывший боевой холоп князя Телятевского. Попал в плен к татарам. Те его продали туркам. Из Турции он попал в Венецию: венецианцы захватили галеру, на которой он был гребцом. Оттуда возвращался на родину через Польшу. Здесь его и завербовали. Для людей Мнишека да и для короля эта «крестьянская война», выражаясь вашим языком, — классическая операция по дестабилизации обстановки в тылах противника. И началась она примерно через месяц после переворота в Москве… а ещё точнее, после того как король понял, что Шуйский его попросту надул. Кстати, у Болотникова крестьян-то немного, а вот дворян и казаков более чем достаточно. Это обычная гражданская война. С Болотниковым покончено. Но вот как раз сейчас к походу на Московию готовится войско Лжедмитрия Второго. Это и есть нашествие польских авантюристов вкупе с запорожскими казаками, о котором я говорил. Ну, и всякая русская сволочь туда присоединится, не без этого.

— Я буду сражаться с ними, — заявил Крапивин.

— Пожалуйста, — улыбнулся Басов. — Коня подарю, саблю верну, денег на дорогу дам. Просачиваться через территорию противника ты лучше меня умеешь. Действуй.

— А ты? — вопросительно взглянул Крапивин на Басова.

— А я уезжаю в Швецию, — ответил тот. — У меня секретная миссия, которую мне поручил его величество Сигизмунд Третий.

— И все же тебе на Русь наплевать, — с сожалением произнес Крапивин.

— Не наплевать. Просто мне там пока нечего делать.

Копыта лошади мерно отбивали дробь по грунтовой дороге. Крапивин не мог не оценить подарка Басова. Бывший спецназовец, в отличие от большинства здешних жителей, плохо разбирался в лошадях. Но даже непосвященному было ясно, что лошадь Крапивину досталась великолепная. Красотка, так звали ее, прекрасно выдерживала длительную скачку, галоп имела ровный, могла развить очень приличную скорость, великолепно брала препятствия, хорошо слушалась всадника.

А всадник спешил, рвался на восток. Все его мысли сейчас были поглощены только предстоящей войной.

В голове у него уже созрел план сражения с польскими интервентами. Изучив действия поляков, он понял, что у этих отчаянных рубак в бою есть всего один, но очень мощный козырь: массированная, яростная, лихая кавалерийская атака. Московская конница ничего не могла противопоставить ей, лишь лучшие стрелецкие части иногда ухитрялись выстоять под этим натиском. Только высокая плотность огня способна была остановить атакующих шляхтичей, но ее-то и не могли обеспечить современное стрелковое оружие и артиллерия… по отдельности.

Идея бывшего подполковника была чрезвычайно проста. Он решил, что необходимо организовать сводные части из лучших стрелков и артиллерии, ведущей огонь картечью. Тогда на участке атаки польской конницы станет возможным создать убийственную, фактически пулеметную плотность огня, и это решит исход дела. Оставалось малое: убедить царских воевод принять его план.

Крапивин вовсю гнал лошадь, торопясь в Москву. Мимо мелькали города и села Речи Посполитой. Где-то около села Велейка он заметил у дороги на привале восьмерых шляхтичей. Крапивин рассчитывал проскочить мимо них, не снижая скорости, однако трое поляков преградили ему дорогу.

— Что надо? — резко бросил Крапивин, осаживая лошадь.

— Смотри, русин! — крикнул один из шляхтичей. — Ты украинец или москаль?

— Тебе что за дело? — отозвался Крапивин, с опаской наблюдая, как остальные поляки окружают его.

— Да нет дела, — усмехнулся шляхтич. — Конь у тебя справный, да кошель вон на поясе не пустой. Отдай их нам и ступай своей дорогой.

Крапивин молча выхватил саблю и пришпорил коня. Не ожидавшие этого разбойники подались в стороны. На полном скаку Крапивин рубанул одного замешкавшегося шляхтича и во весь опор понесся по дороге. Вслед ему понеслись проклятья, а через пару минут он явственно различил за спиной звуки погони.

Крапивин пришпорил Красотку. Глупее всего было погибать вот так, в дурацкой придорожной потасовке, когда в голове уже созрел план спасения отечества и задача состоит лишь в том, чтобы добраться до командования. Но и отдавать лошадь и деньги было нельзя. Без них перспектива добраться вскорости до Москвы выглядела более чем призрачной.

По обочинам мелькали деревья, а Крапивин все нахлестывал коня.

— Давай, гони Красотка, — тихо приговаривал он. — Выноси.

Но преследователи неумолимо приближались. Красотка устала за время путешествия, а поляки бросились в погоню на отдохнувших конях. Спецназовец понял, что боя не миновать.

Дождавшись, когда дорога снова вильнет, а на обочине появится очередная полянка, Крапивин резко свернул и приготовился к встрече с неприятелем. Через считанные мгновения на дороге появились преследователи. На полном скаку они выхватили сабли и ринулись на жертву.

Лучшая защита — нападение, это Крапивин выучил с детства. Он пришпорил Красотку и поскакал навстречу врагу. Мощным ударом оружия об оружие он вышиб из седла первого же шляхтича. Вокруг засверкала сталь. Крапивин с трудом отражал атаки. Пару раз оружие противника разодрало ему кафтан на рукаве и груди, нанеся неглубокие раны.

Шляхтичи существенно уступали противнику в физической силе и выносливости, но были опытными бойцами и быстро заставили спецназовца перейти к обороне. Крапивину показалось, что настала его последняя минута, но тут внезапно выручила Красотка. Увидев неожиданно образовавшуюся брешь среди нападающих, она рывком вынесла седока из эпицентра боя. Воспользовавшись этим, Крапивин резко развернул лошадь, настиг одного из поляков и сразил его быстрым выпадом. Остальные шляхтичи прыснули в стороны. Теперь они кружили вокруг Крапивина, не решаясь атаковать, но и не давая ему улизнуть.

— А ну, кто еще русской сабли отведать желает, выходи! — зычно крикнул Крапивин, привставая в стременах.

Он прекрасно понимал, что верх ему в этом бою не одержать, но чувствовал, что победа дастся противникам немалой кровью. Очевидно, это поняли и нападающие.

— А что, панове, здорово русин дерется, — выкрикнул один из шляхтичей, обращаясь к товарищам.

— Неплохо, — отозвался другой. — Эй, русин, иди к нам.

Поляки постепенно остановили коней, окружив Крапивина. Тот удивленно обвел их взглядом.

— Куда это к вам?

— Мы едем на службу к русскому самозванцу, который себя царем Дмитрием нарек, — пояснил первый поляк. — Присоединяйся к нам.

— Так я же двух ваших порешил!

— Дело ратное, — равнодушно ответил поляк. — Ты один их двоих заменишь. Поехали с нами в Московию. Там добра на всех хватит.

— Так вы служить едете или грабить? — резко спросил Крапивин.

Поляки захохотали.

— Что ж за служба без грабежа! Москали нынче чуть не каждый год царей себе меняют да промеж собой дерутся. А нам это и на руку. Их магнаты нашему брату за службу звонкой монетой платят. Да добра на Руси во сто крат больше, чем во всей Речи Посполитой. Грабить там и девок насильничать нынче безнаказанно можно. Чем не жизнь вольному пану? Присоединяйся. Вместе сподручнее. А что подрались, так считай, проверили тебя. Что скажете, панове, берем к себе русина?