М. Б.: Верно.

К. В.: Тогда почему его прячут?

М. Б.: Его не прячут. Он живет с прекрасной приемной мамой, которая всю жизнь будет любить его как родного сына.

К. В.: Но… кто был в машине?

М. Б.: Да ладно, Карен. Вы сами-то как думаете, кто это был?

К. В.: Понятия не имею.

М. Б.: Плохо.

(Молчание.)

К. В.: Может, Ракель Миннхаген, а?

М. Б.: Кто же еще. Обстановка в Стокгольме накалилась, и она уехала в Данию. Дидрик не слишком ей обрадовался. Тогда они как раз ехали в Каструп. Он хотел отправить ее в Испанию. Очевидно, у нее там были друзья, у которых она могла спрятаться.

К. В.: Откуда вам все это известно?

М. Б.: Я разговаривал с ней. В отличие от полиции. Они до сих пор думают, что из детского сада мальчика похитил Дидрик или Ребекка, но мне все равно. В Швеции Ракель была Саре единственным настоящим другом. Она сделала для Сары и Мио очень много хорошего. А что потом Дидрик и Ребекка втянули ее в свой убийственный цирк, так я не считаю, что это ее вина.

К. В.: Значит, полиция не знает о ее причастности?

М. Б.: Нет, и не узнает. Так я и сказал Наде, воспитательнице, которая видела, как Ракель увела Мио. Ракель тяжело переживала случившееся. Ведь она просто желала Мио добра. И отнюдь не случайно устроилась на работу в “Тролльгорден”. Хотела помочь Саре и держала Мио под присмотром, а Дидрик узнал об этом от Сары и использовал, когда понадобилось похитить ребенка. Потом Дидрик звонил ей, требуя помощи во всем, к примеру, в том, чтобы спрятать труп Элиаса, а потом поместить его в мою машину. Если бы она не выполняла его требования, ее бы посадили за похищение Мио.

К. В.: Она в Испании?

М. Б.: Нет, здесь, в Стокгольме. Учится. Когда все улеглось, она вернулась из Испании, и мы устроили так, что Мио был передан властям, без упоминания о ее причастности. Полиция тысячу раз спрашивала, где был Мио после ДТП и до того дня, когда вдруг очутился совсем один на лестнице полицейского управления. Я пожимаю плечами и говорю, что не знаю.

К. В.: Простите, он очутился один на лестнице полицейского управления? В газетах писали…

М. Б.: Там писали, что полиция, проведя огромную работу, отыскала пропавшего Мио. Знаю. Но на самом деле было иначе.

(Молчание.)

К. В.: У меня еще два вопроса.

М. Б.: Выкладывайте.

К. В.: Я не понимаю, как они ухитрились положить Элиаса в ваш багажник. Вы не запираете машину?

М. Б.: Запираю, конечно, однако опытный сыщик вроде Дидрика в два счета откроет такой замок. Только не спрашивайте как.

К. В.: И призовой вопрос: кому отдали Мио?

М. Б.: Ну, как сказать отдали… Он у подруги Бобби. Бобби никогда бы не признали в качестве приемного родителя, но его подруга совсем другая. Она из тех, кому доверяют. Мио узнал ее, хотя они не виделись больше года. Ему нужен именно такой человек, как она. Который знает его историю, знает его корни.

К. В.: А Борис?

М. Б.: Хм, это уже лишний вопрос. У Бориса все хорошо. Но где он, не скажу.

К. В.: А… “порше”?

М. Б.: Отправлен на слом. Я купил себе “мазерати”. Он куда лучше.

К. В.: Значит, все хорошо, что хорошо кончается?

М. Б.: Хорошо, насколько это возможно. Мы живы-здоровы. И это, пожалуй, главное.

К. В.: Вот как. Пожалуй, вы все же можете измениться, невзирая ни на что?

(Молчание.)

М. Б.: Нет, я в это не верю. Ни капельки, если честно.