– Со мной все в порядке, Делос. Поступай, как считаешь нужным.

Гарриман долго стоял, смотря на него, гримасничая, словно готовый заплакать. Потом он хрипло проговорил:

– Ладно, мерзавцы. Я остаюсь.

То был один из чудесных вечеров, которые стали нередки в районе Пайкс-Пик, после того как грозы отмыли небо. Колея катапульты прямой линией возносилась к вершине горы, склон которой был разрыт, чтобы дать ей дорогу. Гарриман в компании почетных гостей прощался с пассажирами и экипажем «Мэйфлауэра» в только что законченном временном здании космопорта.

Толпы зрителей подступили прямо к рельсам катапульты. Не было нужды держать их вдали от корабля; его двигатели включатся, только когда он достигнет вершины. Охранялись только сам корабль и сияющие рельсы.

Диксон и Стронг стояли рядом, держась у края площадки, отгороженной для пассажиров и официальных лиц. Они наблюдали, как Гарриман подбадривает улетающих.

– До свидания, доктор. Присматривайте за ним, Джанет. Не позволяйте ему отправиться на поиски Лунных Дев[77].

Потом он что-то приватно обсудил с Костером и похлопал молодого человека по спине.

– Держится молодцом, – прошептал Диксон.

– Может, нам надо было позволить ему улететь? – сказал Стронг.

– Что? Глупости! Он нам всем нужен. Кроме того, место в истории ему уже обеспечено.

– История его не беспокоит, – ответил Стронг серьезно, – он просто хочет полететь на Луну.

– Ну, если подумать – может и улетать… только пускай здесь все закончит. В конце концов, это его работа. Он сам все это создал.

– Я знаю.

Обернувшись, Гарриман увидел их и подошел поближе. Они замолчали.

– Ладно, не прикидывайтесь, – сказал он жизнерадостно. – Все в порядке. Я полечу следующим рейсом. К тому времени дело пойдет своим чередом. Вот увидите. – Он снова повернулся к «Мэйфлауэру». – Красавец, правда?

Внешний люк закрылся; вдоль колеи и на контрольной вышке замигали огни готовности. Взвыла сирена.

Гарриман подошел поближе:

– Пошел!

Кричала, похоже, вся толпа. Огромный корабль медленно и плавно двинулся вверх по колее, набрал скорость и унесся к далекому пику. Он казался совсем крошечным к моменту, когда оторвался от склона и взмыл в небо.

Какую-то долю секунды он словно завис над землей, потом из кормовых сопел вырвался сноп света. Включились ракетные двигатели.

Корабль превратился в сияющий огонек в небе, пламенный шарик – и исчез. Он мчался вверх и вдаль на рандеву с танкерами.

* * *

Когда корабль унесся к горе, люди подались к западной части площадки. Но Гарриман остался на месте. Диксон и Стронг тоже не последовали за толпой. Они стояли втроем, но Гарриман как будто пребывал в одиночестве, никого не замечая вокруг. Он смотрел в небо.

Стронг наблюдал за ним. Спустя какое-то время он прошептал Диксону:

– Ты читал Библию?

– Немного.

– Он выглядит так, как должен был выглядеть Моисей, увидевший Землю обетованную.

Гарриман оторвал взгляд от неба и заметил их.

– Вы еще здесь, парни? – сказал он. – У нас есть работа, пойдемте.

Первоначальный замысел Хайнлайна относительно серии из пяти томов «Истории будущего» в издательстве «Shasta» заставил его написать новые рассказы – фактически повести – в 25 000–50 000 слов, чтобы заполнить пробелы в повествовании. «Человек, который продал Луну» была первой из этих повестей, и Хайнлайн предоставил «Shasta» эксклюзивные, хотя и весьма ограниченные права. Повесть была написана ранней весной 1949 года, когда Хайнлайн собирался возвращаться в Голливуд для работы в качестве технического режиссера над фильмом «Пункт назначения – Луна»[79].

Спланировать повествование оказалось непросто, хотя к этому времени Хайнлайн обдумывал его четыре года: оно должно было вписаться в весьма узкий промежуток времени на схеме «Истории будущего», поскольку подстегивало некоторые события, подразумевавшиеся в рассказе «Взрыв всегда возможен». Роберт и Джинни[80] неустанно трудились над фоном, на котором разворачивались события. Основная канва была построена вокруг реального плана Хайнлайна организовать «ракетный проект пяти компаний и фонда Гуггенхейма, спонсируемый правительством» сразу же после того, как он покинул Научно-исследовательскую лабораторию ВМФ в конце Второй мировой войны. План Хайнлайна был развеян отчаянным стремлением страны к «нормальной жизни» и перетеканию всех – или практически всех – ракетных исследований, спонсируемых правительством, в программу разработки управляемых ракет военного назначения. (Подробнее об этих усилиях смотри комментарий к рассказу «Далила и космический монтажник».) Чтобы отразить пессимистичное, но и мудрое предвидение Хайнлайном грядущих практических и политических сложностей, они добавили в сюжет всевозможные фоновые детали – поистине всеобъемлющий подход к построению НФ-рассказа.

Повесть произвела столь сильное впечатление, что в «Shasta» отбросили первоначально предложенное Хайнлайном название для первой книги – вероятно, «Внешнее побуждение» – и назвали сборник «„Человек, который продал Луну“ и другие истории», будучи уверены, что эта новая повесть привлечет читателей Хайнлайна из сообщества любителей фантастики. «Бездна», рассказ, написанный Хайнлайном сразу же после «Человека, который продал Луну», был опубликован в ноябрьском и декабрьском номерах «Astounding» за 1949 год как давно возвещенное «возвращение» автора к публикациям в НФ-журналах после шестилетнего перерыва (на самом деле он написал несколько рассказов для глянцевых журналов, которые, не дождавшись намечавшихся публикаций, вышли в непрестижных дешевых изданиях, но это не имеет значения).

Разделяемые авторские права были в 1949 году относительной новинкой, и Хайнлайн не имел достаточного опыта их практического применения, чтобы опереться на него в принятии деловых решений; он был вынужден сам стать одним из пионеров в разработке того, что станет впоследствии повсеместным в писательском бизнесе. Хайнлайн знал, что у его рассказов уже есть активный вторичный рынок (перепечатки), но не представлял, от какого большого вторичного дохода он отказался, уступив «Shasta» на три года исключительные права на «Человека, который продал Луну» (включая и продажи Голливуду). В будущем такой ошибки он больше не сделает – особенно с «Shasta», чья деловая практика еще до намеченного выхода в свет следующей книги цикла из раздражающей превратилась в пиратскую. Хайнлайн не написал ни одной из запланированных новых повестей («Da Capo» он отложил на двадцать три года!), а для последнего из сборников «Shasta», «Восстание в 2100 году», он написал апологию под названием «Повесть о ненаписанных повестях». Как и в большинстве подобных объяснений, Хайнлайн поведал нам правду, почему эти повести не были написаны, – но не всю правду.