Бантин и Вагнер привлекли в помощники Тревильяна, который не без удовольствия согласился принять участие в наказании любовника. Преступление произошло в ночь с 17 на 18 октября 1997 г. Убийцы скрутили Лэйна в его же собственном доме, сильно избили, после чего заставили позвонить матери. Цель телефонного разговора заключалась в том, что Барри должен был сначала уверить мать в своём намерении уехать к сестре в город Брисбен, а затем, как следует её обругав, спровоцировать скандал. Лэйну пригрозили, что в случае отказа позвонить матери, Бантин и Вагнер отыщут её и расправятся, дабы не оставлять свидетеля. Барри уступил угрозам и сделал необходимый телефонный звонок. Мать поняла, что с сыном что-то глубоко не в порядке, она отчётливо слышала голос Тревильяна, суфлировавшего Барри.

Через некоторое время последовал звонок сестре Лэйна, и хотя говоривший явно пытался имитировать манеру речи, присущую Барри, она поняла – звонил явно не брат. Дело заключалось в том, что брат, начиная телефонный разговор, всегда произносил одну и ту же условную фразу: «Это – Барри!» Однако, в ночь с 17 на 18 октября она не прозвучала, да и голос казался не очень-то похожим на голос брата… В общем, сестра осталась озадачена, а последовавший через несколько минут телефонный звонок встревоженной матери лишь усилил беспокойство. До самого утра мать и сестра набирали номер домашнего телефона Барри Лэйна, но трубку так никто и не поднял.

Очевидно, что Лэйн был убит в коротком интервале времени между звонком матери и звонком сестре. Второй звонок, по-видимому, сделал Тревильян (вопрос этот так и не получил точного ответа).

Останки убитого были обнаружены в той же самой пластиковой бочке, что и труп Гардинера. Причиной смерти явилось удушение петлёй, на шее Лэйна осталась верёвка, а в рот был заправлен носок, игравший роль кляпа. Помимо этого рот был заклеен клейкой лентой, которую убийцы не потрудились удалить. Тело было частично расчленено, очевидно, с целью удобства его размещения в бочке.

Ко времени убийства Барри Лэйна у преступников уже сложился некоторый набор стандартных действий по завладению имуществом жертвы. Перед смертью они пытали Лэйна, узнали pin-код его банковской карты и забрали его документы.

Всё более или менее ценное, чем владел убитый, преступники присвоили. Бантин взял автомобиль Лэйна, но поскольку машина была довольно известна среди местных жителей, благоразумно отогнал её подальше от Сэйлисбари-норт. Машину Бантин оставил на «длительное хранение», если можно так выразиться, у своего дружка Фримена, проживавшего вместе с женой на ферме в пустынной местности в 100 км от Аделаиды. Фримен владел куском земли в 2 гектара и занимался выращиванием овец, так что идея Бантина была неплоха. Поскольку Фримен знал Барри Лэйна, требовалось как-то объяснить факт появления машины последнего у Бантина. Последний не стал «заморачиваться» такими пустяками и нашёл самый простой выход – он заявил, будто купил автомобиль у Лэйна, точнее, выменял его за новый телевизор и 50 австралийских долларов в качестве доплаты. Объяснение устроило супругов Фримен, и вопросов по поводу брошенной на их участке машины не возникало. Примечательно, что позднее жена Фримена помогла Бантину обменять эту автомашину на другую (поведение четы Фримен вообще представляется довольно странным, и в дальнейшем нам в данном очерке ещё не раз придётся вспоминать этих людей).

Разумеется, Бантин рассчитывал воспользоваться и социальной пенсией Лэйна. Дело в том, что последний, являясь прежде судимым, имел право на получение материальной помощи, призванной помочь социальной адаптации бывших уголовников (тут мы сразу проводим сравнение с российской действительностью). Барри Лэйн оформил получение двух видов социальных выплат – компенсацию за аренду жилья не выше социального стандарта и пособие по безработице – но..! по горькой иронии судьбы именно осенью 1997 г. эти начисления подверглись масштабной ревизии. В штате Южная Австралия проводился массовый секвестр социальных выплат, и к концу года эта работа дошла до районов, прилегающих к Аделаиде. 27 октября убитый к тому времени Барри Лэйн был лишён всех бюджетных дотаций, и его убийце Джону Бантину пришлось, извините за вульгаризм, «утереться рукавом». В общем, поживиться за счёт своей жертвы Бантину и его команде в данном случае не удалось. В 1999 г. банковская карта, привязанная к социальному счёту Барри Лэйна, была найдена криминалистами «Диаграммы» в тайнике по месту жительства Бантина среди вороха старых и явно невостребованных вещей и документов.

Барри Лэйн.

Любопытно то, что преступники всё же рассчитывали на возобновление социальных выплат Барри Лэйну. После его убийства они, по меньшей мере, дважды (в ноябре 1997 г. и в августе 1998 г.) направляли социальной службе от его имени уведомления об изменении места жительства. Но чуда не случилось, и бюджетные деньги на счёт Барри Лэйна так и не поступили.

Но эта новость оказалась далеко не единственной неприятностью, связанной с очередным криминальным эпизодом банды. Бантин с немалым удивлением узнал, что многие люди хорошо относились к Барри и испытали тревогу из-за его исчезновения. 27 октября – на десятый день с момента исчезновения Барри – его хорошая подруга Мишель Бихе явилась в полицию и сделала заявление о безвестном отсутствии Лэйна. В ходе собеседования с полицейскими она сослалась на рассказы матери и сестры Барри о последнем телефонном разговоре с ним. Полиция объявила пропавшего в розыск и всех, знавших Лэйна, начали «дёргать» на беседы с детективами. Не избежал интереса правоохранителей и Роберт Вагнер, ибо ни при каких условиях ему бы не удалось скрыть факт своей гомосексуальной связи с пропавшим. Вагнер дал официальные показания о своих отношениях с Лэйном, а через полгода с момента его убийства удачно «запустил» дезинформацию, детали которой он заблаговременно продумал с Бантином.

В апреле 1998 г. Вагнер в телефонном разговоре с одним из детективов, занимавшихся розыском Лэйна, сообщил, что встретил Барри в торговом центре за сотню километров от Сэйлисбари-норт. Барри вышагивал в компании с каким-то парнем, и было явно заметно, что между ними существуют весьма близкие отношения. Вагнер сказал, что не хотел встречаться и разговаривать с Лэйном, с которым он в свое время расстался не очень-то хорошо, а потому ему пришлось спрятаться до того, как Лэйн его заметил.

Кроме этого случая, Роберт Вагнер занимался дезинформацией и другого рода: среди общих знакомых он распустил слух, будто Барри Лэйн продал свой автомобиль какому-то крутому байкеру, при этом нагло обманув покупателя. Заполучив халявные деньги, Лэйн якобы пустился в бега, но добром для него это не кончится, если покупатель его отыщет, то вряд ли оставит в живых. Такого рода разговоры Вагнер вёл вплоть до самого ареста.

Хотя убийцам не удалось получать социальные выплаты своей очередной жертвы, тем не менее их пожива оказалась довольно значительна. Они опустошили все счета Барри Лэйна и завладели всем его движимым имуществом. По подсчётам детективов группы «Диаграмма», общая сумма денежных средств и стоимость имущества, попавшего в руки преступников, достигли 32 тыс. австралийских долларов. Бантин и его дружки забрали всё, что представляло хоть какую-то ценность. После их ареста выяснилось, например, что Бантин сохранил спортивную сумку Барри Лэйна, а во внедорожнике Элизабет Хэйдон, обнаруженном в Сноутауне, оказался плед, подаренный Барри его матерью (впоследствии этот плед был официально опознан и послужил одной из улик, с помощью которых прокуратура доказывала осведомлённость Марка Хэйдона об обстоятельствах гибели Лэйна).

Не будет ошибкой сказать, что это убийство в какой-то степени предопределило следующее. Начатое полицией в конце октября 1997 г. расследование исчезновения Барри Лэйна автоматически привлекло внимание ко всем, с кем тот общался в последние годы. О том, что полиция допрашивала Роберта Вагнера, уже упоминалось. Но помимо него, интерес правоохранителей привлёк и Томас Тревильян (Thomas Eugenio Trevilyan), последний мужчина, с которым Лэйн поддерживал интимные отношения. Понятно, что Тревильян являлся слабым звеном в преступной группе, и его осведомлённость об истинных обстоятельствах исчезновения «папочки Барри» потенциально несла большие риски для безопасности Бантина и Вагнера. А потому физическое устранение Тревильяна являлось всего лишь вопросом времени.

Вообще-то,