– Постой, Яша, когда ты успел завести собаку?

– Она сама меня нашла пять дней назад. Душа, возвращенная к Богу, через семь суток возрождается в новом обличье и находит того, кто больше всех ее любил в обличье прежнем. Так написано в журнале «Зазеркалье». Выпуск за май тысяча девятьсот девяносто девятого года, страница семнадцать, второй сверху абзац. Ну ладно, раз вам более наша помощь не нужна, Яша и Ирина удаляются.

– Да уж, сделайте одолжение, – кашлянув, изрек Женя и получил от меня пинок под зад. Человек и животное только что спасли нас, а он еще ругается.

Мы стояли и смотрели, как Яков скрывается из вида, и вполголоса делились впечатлениями от результатов завершенного расследования. И вот Нина предложила вернуться в замок, чтобы лечь наконец в постель. Каждый успел сделать по два шага, как тут до наших ушей донеслось:

– Не торопитесь.

Мы медленно, словно в покадровой съемке, обернулись.

– Как же мы про тебя забыли? – скукожился Паша, повторившись. – Малахольный ты наш.

А скукожился Павел вот отчего: у Щавелева в руках имелся пистолет, который он на нас и направил.

– Давайте мне кассету! А ну живо!

– А с чего ты взял, что она все еще у нас? – с вызовом ответил Жека, совсем не испугавшись.

– Где же ей быть? – злобно сверкнул глазами убийца.

– Ментам отдал, вот прям только сейчас, ай-яй, как нехорошо вышло… – с притворной досадой развел Логинов руками.

Щавелев разозлился еще пуще, а я испугалась за Женьку. Зачем он нарывается?

– Тогда мне придется тебя убить.

Он приготовился стрелять, а я попыталась заслонить собой Женьку – с ума я сошла, что ли? – но Логинов грубо отпихнул меня в сторону, зарычав:

– Совсем ошалела?!

– Как это мило! – заулыбался гнусный убийца. – Какая любовь! Каждый стремится умереть первым. Я сейчас заплачу от умиления!

Неожиданно Паша сказал:

– Не от умиления, а вот от чего! – И достал из кармана ветровки маленький спрей. По-видимому, это был слезоточивый газ. Но Артем Артурович оказался счастливчиком: баллончик, не дождавшись, когда его применят, выскользнул у Паши из рук и со звоном от удара об асфальт покатился по земле. – Упс! – извиняясь, молвил Самойлов и прижал ладонь к губам, дескать, простите, я такой неуклюжий.

– Пахан, ты даже этого не можешь! – разозлился Женька, поняв, что план «Б» по вине лучшего друга не сработал.

На что Щавель, посмеиваясь, изрек встречный вопрос:

– Интересно, а что можешь ты? Теперь, а?

И начал снова поднимать на Женьку дуло пистолета, но тот оказался не лыком шит: отталкивая меня и отчитывая за промах Пашу, он потихоньку делал якобы случайные шаги вперед, и теперь, достаточно приблизившись, сумел одним ударом ноги вышибить оружие из рук преступника. Вторым – отправить его в продолжительный нокаут.

Мы тут же кинулись звонить по 02 и сдали в итоге преступника с рук на руки. В то время как одни стражи порядка защелкивали на руках Артема Артуровича наручники, идентичные тем, что совсем недавно бытовали на его руке в камере пыток, другие пожимали моему возлюбленному руку (на что он нетактично морщился).

С чувством выполненного долга мы вернулись в замок. Я была так разбита, что, проигнорировав все Юлькины вопросы, прямиком поднялась в комнату и, забравшись с головой под одеяло, тут же погрузилась в тревожный, изводящий сон, наполненный какими-то непонятными абстракциями и язычками пламени, кружившимися в беспокойном танце вокруг моего тела.

Забросив вещи в свои комнаты, поцеловавшись с ближайшими родственниками и приняв душ каждая у себя в квартире, в полдень следующего дня две подруги, встретившись на улице, поднимались на второй этаж скучно-серого кирпичного здания. У меня в руках был Ольгин диск, который я, как и планировала с тех самых пор, как он был нами получен, вручила ненаглядному следователю прямо в руки.

– Боже! – по обычаю воздел Борис Николаевич руки к требующему побелки потолку своего кабинета. – За какие грехи ты послал мне этих двух мучительниц?

Юлька, размещая свое тело на стуле, весело засмеялась: она обожала, когда он так делал.

– Что ж, распишитесь за свои показания, коли пришли. – Тут уже улыбнулась я. Мне всегда нравится, что он делает вид, как будто нас никто не вызывал и наш визит был совсем не обязательным. – И не забудьте явиться в суд. Вообще-то вы обещали мне, что никуда более не впутаетесь! А вышло даже хуже. Мало убийц да замков, еще и сектанты приплелись. Кошмар!

– Что будет с Вячеславом Тихоновичем? – обеспокоенно спросила я.

– Думаю, что оправдают. Но многое, если не все, зависит именно от вас, как от главных свидетелей со стороны защиты. Так что ходите аккуратно, а то сломаете ногу, и суд придется отложить. Соответственно ваш протеже лишний срок просидит в СИЗО. А вот кто точно не отвертится, так это гражданин Щавелев А. А., у которого, кстати сказать, сотрясение мозга средней тяжести. – Борис Николаевич поднялся и заходил по кабинету. – А вы две хороши! От вас одни только проблемы! Я на месте родителей держал бы обеих построже. Приковал цепями к дому, если б надо было!

– Какие еще проблемы? – возмутились мы с Юлькой. – Да мы всех преступников на блюдечках с голубой каемочкой преподнесли!

– Какие-такие блюдечки? А как же два десятка зарытых во дворе замка трупов, из которых относительно свежих только два, а остальные – в разной степени разложения? Это как называется? Да и привлечь некого: Тихон ваш почил давно. Все, идите вон, не люблю я больше вас! – Но мы, покидая кабинет, лишь громко рассмеялись: Акунинский только делает вид, что он злой, да и то весьма неумело, – на самом деле он добрейшей души человек.

На улице я сказала:

– Ну, пойдем ко мне. Наконец-то я могу тебе рассказать в подробностях, что произошло там.

– Я уже все знаю, – махнула подруга рукой. – Так как ты спала, а мне не терпелось выяснить, что случилось, я согласились пойти с Пашей на ночную прогулку по деревне, чтобы он все рассказал. Хотя ты можешь помочь мне кое-что прояснить. Видишь ли, я с трудом поняла, как хиленький с виду Паша умудрился ранить ножом Илью в плечо, а также скрутить Щавелева, спасая всех вас, но это еще ладно. А вот когда он успел полицию со «Скорой» вызвать в самый нужный момент, если был связан по рукам и ногам, а вокруг полыхало пламя? Это я так и не усекла.

Однако Паша! Все-таки он смог выставить себя героем перед Юлей. С трудом подавляя рвущийся наружу хохот, я произнесла:

– Павел у нас супермен! Ты что, не знала?

На следующий день я отправилась в больницу к Инне Михайловне, захватив с собой Женьку. Конечно, можно было взять и Юлю, но лично с няней Серовых она была мало знакома, к тому же, стыдно признаться, я уже успела соскучиться по Логинову (Марго была бы сейчас в неописуемом восторге, узнай она сей прискорбный факт). Привычка лицезреть этого сверхозабоченного кадра перед собой каждый божий день сказалась на моих потребностях негативно. Или позитивно? Что ж, время покажет.