В это время германское командование приняло решение, удерживая Бердичев силами одной только 11-й танковой дивизии, три другие — 16-ю танковую, 16-ю и 60-ю моторизованные — направить юго-восточнее в район южнее Сквира, а силами переброшенного от Тернополя 14-го мотокорпуса наступать непосредственно на Сквира. К исходу 14 июля 9-й танковой дивизии, наступавшей из района Житомира на юго-восток, удалось захватить Сквира. Под угрозой окружения с востока советские войска были вынуждены снять с фронта восточнее Бердичева свои силы и отвести их через Казатин и Ружин на юго-восток. 15 июля бои в районе Бердичева прекратились. Остатки 10-й танковой генерала Огурцова оказались в окружении, командир дивизии попал в немецкий плен. Рундштедт и Клейст вновь продемонстрировали высокие тактические навыки. Это примечательно еще и потому, что во всей 1-й танковой группе на начало этих боев оставалось 320 исправных танков, то есть в полтора раза меньше, чем в свежем 16-м мехкорпусе Соколова, который, как водится, бросался в сражение по частям.

Войскам Юго-Западного фронта вновь не удалось окружить и уничтожить 1-ю танковую группу, хотя они нанесли ей значительные потери и на несколько дней задержали ее продвижение в глубь Правобережной Украины, что и приписали себе в заслуги вооруженные самой передовой военной наукой советские полководцы, после войны с апломбом писавшие о немецкой тактике: «Она была рассчитана на ведение боев против слабого, плохо вооруженного и недостаточно обученного противника, обладавшего низкой степенью маневренности, имевшего к тому же устарелые взгляды на ведение боя. В борьбе против такого противника гитлеровцы делали всю ставку на внезапные, ошеломляющие удары даже заведомо небольшими силами… все эти приемы, выработанные гитлеровцами в боях 1939 — 1940 гг. и рассчитанные на психику малоустойчивого противника, были автоматически применены против войск Советской Армии, без учета ее свойств и возможностей. Однако если первоначально в условиях внезапности нападения это имело известный эффект, то вскоре эта авантюра потерпела полный провал».

За тринадцать дней боев дивизии Клейста потеряли до 40% танков. На ближних подступах к Киеву до смены его пехотными соединениями был скован 3-й моторизованный корпус, в районе Фастова — 14-й мотокорпус, в районе Бердичева — 48-й; все соединения группы Клейста были втянуты в затяжные бои. В середине июля немецкие войска, действовавшие в полосе Юго-Западного фронта, были временно остановлены. Это позволило советскому командованию выиграть время для усиления обороны на подступах к Киеву и в самом городе, укрепить положение 5-й армии в Коростеньском укрепрайоне, выдвинуть для прикрытия стыка между Коростеньским и Киевским УРами 27-й стрелковый корпус и вывести из-под флангового удара войска 6-й, 12-й и 26-й армий.

Таким образом, в начале войны на юго-западном направлении вермахту, вследствие недостатка сил, не удалось провести операцию на окружение и выйти подвижными группировками на оперативный простор. Генерал Бутлер писал: «Ведя тяжелые кровопролитные бои, войска группы армий «Юг» могли наносить противнику лишь фронтальные удары и теснить его на восток. Моторизованным немецким соединениям ни разу не удалось выйти на оперативный простор или обойти противника, не говоря уже об окружении сколько-нибудь значительных сил русских».

Тем не менее и на Украине самая значительная группировка Красной Армии потерпела тяжелое поражение, потери только в танках составили почти 5000 машин — «возможности и свойства» позволяли.

ЮЖНЫЙ ФРОНТ

В полосе Южного фронта, штаб которого разместился в Виннице, до конца июля противник вел усиленную разведку, не переходя к активным действиям. Немецкая авиация систематически бомбила Одессу, Севастополь, Винницу, Жмеринку, Казатин, железнодорожные узлы и военные объекты. В ответ советские самолеты совершали авианалеты на Бухарест, Констанцу, Плоешти, Сулин.

Войска генерала И.В. Тюленева успешно отразили попытки отдельных групп противника форсировать реку Прут и захватить плацдармы на восточном берегу, завершили развертывание и организовали оборону.

25 июня в состав фронта вошла 18-я армия, сформированная на базе Харьковского военного округа, под командованием генерал-лейтенанта А.К.Смирнова. В нее вошли 17-й стрелковый, 16-й механизированный корпуса, 10-й и 12-й укрепрайоны. Воздушное прикрытие осуществляли 45-я и 65-я смешанные авиадивизии. 30 июня армии передали из резерва Киевского округа 55-й стрелковый корпус. Войска армии развернулись на каменец-подольском и могилев-подольском направлении в полосе шириной 160 км.

На бельцевском направлении занимали рубеж части 35-го стрелкового корпуса. В лесу северо-западнее Кишинева сосредоточился 2-й механизированный корпус генерал-майора Ю.В. Новосельского — 11-я и 16-я танковые и 15-я механизированная дивизии. Корпус имел 527 танков, в том числе 50 «тридцатьчетверок». Левый фланг фронта прикрывал 14-й стрелковый корпус, позади которого во втором эшелоне размещались 2-й кавалерийский и 18-й механизированный корпуса.

По воспоминаниям генерал-полковника Тюленева, армиям Южного фронта ставились оборонительные задачи: прикрывать государственную границу в своих полосах и «не допустить вторжения немецко-фашистских войск на нашу территорию». Оборона советских войск, в полном соответствии с требованиями советских уставов, носила активный характер. Советские разведгруппы и отряды неоднократно форсировали Прут и совершали налеты на румынскую территорию.

25 июня боевые корабли Дунайской флотилии под прикрытием огня береговых батарей, мониторов и артиллерии 14-го стрелкового корпуса высадили разведывательно-диверсионную группу НКВД на румынский берег. Вслед за ней в ночь на 26 июня была проведена высадка стрелкового полка 25-й Чапаевской дивизии. Утром над центральным собором румынского города Килия был поднят красный флаг. В тот же день советские части заняли Пардину, создав таким образом на румынской территории мощный плацдарм. Оба берега килийского гирла Дуная на протяжении 70 км находились в руках советских войск, что обеспечивало свободу маневра Измаильской группе кораблей. Дунайская флотилия, которой командовал контр-адмирал Н.О. Абрамов, продолжала готовиться к наступательным действиям вверх по течению реки, однако удар противника в другом месте заставил отложить эти планы на три года.

В этот период решился вопрос о вступлении в войну Венгрии, которая, по мнению Гитлера, не имела никаких причин «для выступления против России». Причины нашлись: «Венгрия. Русская авиация совершила налеты на ряд объектов в пограничной полосе», — записал 26 июня генерал Гальдер. На следующий день венгерское военно-политическое руководство объявило войну СССР и сообщило своим немецким союзникам о готовности со 2 июля выставить на фронт «Карпатский корпус» в составе трех бригад.

Кремль не замедлил разъяснить ситуацию советскому народу и мировой общественности: «В Будапеште объявлено, что Венгрия считает себя в состоянии войны с Советским Союзом. Это решение вызвано тем, что советская авиация якобы совершала налеты на города Венгрии. Это утверждение является ложным: советская авиация никаких налетов на города Венгрии не производила. Правительство Венгрии боится сказать честно и открыто, что оно объявило состояние войны по приказанию Гитлера и еще потому, что венгерские правители не прочь при случае пограбить чужое добро».