Они снова улеглись и прикинулись спящими.

Морок всегда выскакивал из нежданного угла, а его форму даже приблизительно нельзя было угадать. В прошлый раз их гамак потихоньку превратился в сеть, что неспешно затягивалась к верху. А в позапрошлый один из моряков отрастил громадную улитку вместо головы, да так и ползал на четвереньках, вынюхивая их место. На этот раз морок явился паучком, спустившимся с потолка на грудь Сейвену. Членистое тельце росло, вытягивалось, хищные жвалы щелкали все ближе и истовее…

— Кыш, — смахнул Сейвен насекомое и, убедившись, что паучок ретировался мизерностью, повернулся к Диз. — Пойдем. Нарнов пять у нас есть.

Крадучись они выбрались на палубу, где, как и прежде, хозяйствовал проливной дождь. Сейвен снял со стены фонарь, окинул шумную ночь памятным взглядом и, схватив Диз за руку, уверенно зашагал к траверсу со шлюпом.

Накрытая брезентовым пологом шлюпка до жути напоминала гигантскую личинку. «В чьем чреве нам предстоит уместиться». Сейвен бросился к узлам, но, как назло, веревки разбухли и не поддавались. Провозившись с узелком нарна два, он плюнул и передал фонарь Диз, что б схватиться за веревку обеими руками. Когда он вернулся к узелкам, то на их месте обнаружил змеиный клубок. Большие, лоснящиеся гадины сверлили его желтыми глазками и наперебой шипели. Мгновение Сейвен помешкал, скривившись от омерзения, но тут же вынул из-за пояса кинжал и рассек узлы. Траверс покачнулся, звонко тренькнула пружина и суденышко бросилось в воду. Квиком позже раздался смачный всплеск. Сейвен схватил рукой напрягшийся шварт и обернулся к Диз, чтобы препроводить ее на борт первой, но взглядом, всем свои естеством уперся в жуткое чудище, уже нависшее над нею горой. Контрольный морок напоминал громадную хищную пасть с руками, жирными губами, толстым, как реликтовый пень, языком и частоколом гнилых бревен, вместо зубов. И весь этот зев корчился моряками из трюма. Они точно скомкались, вылепились в жадную до жизни пасть и притащились сюда, вслед за ними.

— Ого… — только и успел выдохнуть Сейвен, схватил Диз за руку и, не оборачиваясь, спиной вперед, опрокинулся за борт.

Мгновенье полета обернулось жалящими объятьями холодной воды. «Если не поймаю борт, то все». Он рванулся к поверхности, загребая свободной рукой пошире, надеясь зацепить шлюп хоть кончиками пальцев. Наконец всхлипнула вода, волны расступились и Сейвен вынырнул на поверхность все еще с пустыми руками.

— Сейвен! — вдруг услыхал он крик Диз, уносимый волнами в сторону. — Я держу борт! Скорее! Выскальзывает!

Он подтянулся насколько мог, отпустил Диз и кинулся навстречу предполагаемой шлюпке. Попал, перевалился внутрь, тут же ощупью нашел холодную ладонь Диз и помог взобраться ей.

— Трос! Переруби его! — выплюнула она слова вперемешку с водой. — Та тварь может спуститься!

Суденышко бросало из стороны в сторону и пока Сейвен, в кромешной темноте, лез под пологом, его несколько раз пребольно швырнуло, особенно напоследок, когда он упал совершенно и ударился ртом о край лавки. Вдруг стало светло — это Диз каким-то образом отыскала фонарь и зажгла его. Уже в языках неровного пламени, Сейвен добрался до носа шлюпки, отогнул полог и снова выбрался в дождь. Шварт отыскался сразу, толстый и витой он буквально, звенел от напряжения. Только вот клинок не наносил ему вреда. Сколько бы Сейвен не резал, как бы сильно не замахивался, лезвие лязгало, скрипело, но шварт оставался целехоньким. «Так, словно трос. Металлический трос».

Подоспела Диз и, в свете фонаря, привязь, действительно, обратилась в металлический, свитый из тысячи проволочек трос. «Нечестно». Сейвен почувствовал как у него в буквальном смысле опустились руки. «Эта гиблая тварь нас не отпустит. Ни за что не отпустит».

— Проклятье! — выругалась Диз и скрылась под пологом. Через квик или того раньше он вернулась с внушительным топором. — Руби утку!

— Кого?!

— Швартовую утку руби, кретин! Она из дерева, руби скорее!

Сейвен размахнулся, ударил раз, второй, третий… Топор оказался на редкость острым, так, что после четвертого удара древесина крякнула, хрустнула и злополучная утка оторвалась. Темный остов «Тольеро» все это время волокущий их за собой, резко ускорился, оставляя беглецов далеко позади. Тяжело дыша, с топором в руках, Сейвен провожал его взглядом, точнее те немногочисленные фонари, что обозначали контур корабля. Вдруг раздался жуткий треск, точки-фонарики потеряли форму и один за другим, сгинули в морской пучине.

— Рифы! — услыхал он рядом уставший голос Диз. — Корабль не просто утонул, он разбился. Наверное, где-то здесь островная гряда.

«Хорошо хоть ветер послабел, а то бы и нас размозжило». Сейвен сглотнул, отер саднивший болью рот и только сейчас почувствовал, как сильно замерз. Он нырнул под полог, достал еще один фонарь, скрутил с него колпак, выставил фитиль подлиннее и зажег. Быстрое, трепещущее пламя ярко осветило нутро шлюпа, разбрасываясь по углам черными тенями. Стало еще ярче — Диз проделала со своим фонарем то же самое, воткнула его в штатив и принялась скидывать с себя мокрую одежду.

Дождь не стихал, продолжая монотонно бубнить по брезентовому шатру. Внутри шлюпа стало тепло и даже сухо, отчего развешанные вещи быстро подсыхали, но одеваться все равно не хотелось. Время от времени Сейвен подливал масло в лампы и следил за прогаром, подкручивая фитили по мере надобности.

— Чудное путешествие, Сейвен, — призналась Диз, когда он вернулся к ней на импровизированное ложе из парусиновых свертков. — Никогда бы не подумала, что близкое знакомство с тобой заведет меня так далеко.

После крушения корабля, их перестали заботить угрозы океана. Они даже не заговаривали о том, что будут делать, когда наступит рассвет. Все, что им оставалось — просто ждать солнца, а это они понимали и без лишних слов. «Ждать. Ждать и надеяться, что кончим мы все-таки днем».

Но одна мысль, беспокойная, назойливая мысль тяготила Сейвена. Наклюнулась она сразу, как Диз предложила сбежать с корабля. Если в первое время идея носила неясный характер догадки, какого-то предчувствия, то теперь обрела форму. И облик ее пугал.

— Диз мне… Мне кажется… Мне кажется, что теперь мы должны умереть. Так она впустит нас как… Как что-то настоящее.

— Я знаю, — тихо ответила Диз, и Сейвен почувствовал ее трепет. — Я знаю, но… Не хочу. Мне страшно. Ведь меня может не стать. Совсем, понимаешь? Как раньше. А я хочу жить. Жить с тобой…

Сейвен похолодел. На мгновение он даже перестал дышать, явственно ощущая, как сердце колотиться в груди точно бешеная крыса в бочке. За чередой событий, за естественностью Диз он совершенно позабыл, кем она являлась на самом деле и что… «Что там, далеко на Земле есть она