кто нападет на тебя. Так и продержимся с полчаса, пока наши не прибегут, сейчас главное — дать сигнал, — и я убегаю на стену, держа в руках меч и арбалет, еще пару десятков болтов запихнул в мешок.

Но, как только я осторожно приоткрываю дверь, вижу близко ко мне двоих кнехтов, спешащих в башню, чтобы понять, что здесь за крики около ворот происходят. Снова вхожу в умение, прячусь за полатями и даю им забежать в башню, чтобы наткнуться взглядом на Норля, торопливо заряжающего арбалет и кинуться на него с разных сторон от распахнутого люка.

Одного убиваю я ударом сзади, второго Норль и я поражаюсь, что убито уже семь стражников вместе с одним благородным и еще не поднята тревога в замке.

— Жди, как я закрою дверь донжона, тогда начинай стрелять, — кидаю я Норлю и теперь сам выхожу на стену, окидываю взглядом двор. Вижу несколько стражников, стоящих во дворе, двоих на стене с другой стороны и все они внимательно смотрят на башню, ожидая, когда забежавшие в нее ранее стражники появятся сами на стене и объяснят остальным, что там происходит.

— Времени до объявления тревоги совсем уже не осталось, — понимаю я и быстро бегу по стене замка, огибая по большому кругу донжон и пытаюсь считать, сколько осталось стражников в замке, если уже семерых и одного благородного мы успели зарубить.

— Так, на стене двое, четверо стоят около башни и ждут, что им скажут забежавшие в башню, вот еще двое бегут мне навстречу по двору, — и тут у меня перехватывает дыхание.

За донжоном я вижу целый табун еще взнузданных лошадей, с седлами и уздечками, размещенных в огороженном дворе возле конюшни.

Но, не это самое страшное, за столами под легким навесом из жердей и соломы сидят и обедают еще полтора-два десятка кнехтов. Я останавливаюсь на секунду и считаю тех, кого вижу.

— Здесь десяток и еще половину столов я не вижу, значит два десятка стражников. Откуда они взялись, черт возьми?

Оружие, в основном копья, составлены в пирамиды, несколько арбалетов лежит отделено на одном из столов, там же навалены шлемы, а щиты стоят густой грядкой под этим столом.

Да, это такое конкретное усиление обороны замка, эти два десятка кнехтов. И это не наемники, судя по уже убитому дворянину, это помощь из какого-то замка, и она прибыла недавно. Час-два назад и успели только приготовить еще раз еду для гостей, а потом они собираются патрулировать окрестности, раз лошади стоят наготове.

Двое стражников теперь с той стороны стены идут к башне. Еще двое подбегают к подъему на стену, таким достаточно узким ступенькам, идущим с самого низа, расходящимся на две лесенки в разные стороны. Пока они поднимаются, я прохожу подальше, чтобы они не заметили меня вблизи.

Арбалетов у них нет, поэтому я надеюсь, что Норль сам справится с кнехтами в башне, в рубке на мечах они, как дети малые против него. Мое дело — захватить донжон и вывесить простыню, потому что без помощи нашего немаленького такого отряда нам не справиться с такой толпой профессиональных вояк.

Опасаясь навернуться с не такой высокой со стороны двора стены, я спускаюсь вниз и услышав крики около башни, понимаю, что кто-то из стражников напротив не полез в саму башню и отчетливо увидел, как Норль зарубил его напарника, шедшего впереди. Двое служивых, бегущие по стене с моей стороны, ускоряются и вместе разом влетают в башню. Это уже безрассудная смелость с их стороны, царствие им небесное!

Я же оббегаю донжон с противоположной стороны от обедающих и уже насторожившихся на крики кнехтов, выглядываю из-за угла и, увидев удаляющуюся спину кого-то из слуг, несущего какую-то посуду, одним прыжком заскакиваю в темный на ярком свету провал первого этажа и тут же бросаю на пол арбалет и мешок с болтами и всякими нездешними вещами.

Закрываю на себя окованную железом и собранную из толстых брусьев дверь и загоняю в пазы солидный брус, упирающийся в каменную стену.

— Фу, — выдыхаю я, можно немного отдохнуть и приготовиться зачищать сам донжон, пока снаружи его защищает мощная дверь.

Заряжаю арбалет и уже слышу, как кто-то барабанит в дверь.

Ничего, посетители могут и подождать, пока я порешаю все вопросы в самом укреплении, теперь главное — подать сигнал нашему засадному полку и надеяться, что Норль сможет отстоять башню до того времени, как наша маленькая армия доберется до самого замка.

С заряженным арбалетом в руке и мечом в другой, я начинаю подниматься по скрипящим ступеням широкой лестницы на второй этаж донжона.

Глава 29

ФИНАЛЬНЫЙ ШТУРМ

На втором этаже все шкворчит и жарится, на допотопной плите стоит пара горшков и сковорода, над всем этим великолепием пританцовывает упитанная повариха, насколько я понимаю.

— Ага, кухонька для элиты. Норлю эта подруга очень даже зайдет, — посещает меня мысль.

И тут же слышу в мою сторону:

— Ты дрова принес, придурок?

Я ничего не отвечаю и теперь недоуменный взгляд летит в мою сторону. Я никак себя активно не выдал, а женщина наверняка обладает очень острым слухом и в этой какафонии бульканья и шипения поджариваемого мяса слышит, как скрипнули половицы при моем подъеме.

Она отворачивается на пару секунд к плите, а когда снова смотрит на лестницу, я уже стою около нее, видимый взору, во всей своей роковой опасной красоте.

Меч вытянут вперед, к ее шее, а черный наконечник болта смотрит ей в живот.

Здесь нет на этаже маленьких клетушек, зато есть большой стол, за которым, наверняка, собирались на трапезы раньше семьи обоих братьев. Все стены заставлены коробами и мешками с продуктами, наверняка, и подвал донжона забит едой, раз уж в этом замке к ней так трепетно относятся.

Жаль, но, вскоре все жильцы замка и донжона будут питаться одинаково однообразно, как и положено в армии, пусть даже и не профессиональной. Не будет отдельной кухни для своих во время суровой оккупации.

— А где Жак? — удивленно спрашивает повариха, еще не понимая, как реагировать на незнакомца.

— Ушел и нескоро не вернется. Давай топай наверх, только сними с плиты все, что может подгореть. Потом доготовишь, сейчас не до этого, — и я повелительно машу мечом в сторону лестницы на третий этаж.

— Я не могу, у нас скоро праздничный обед, госпожи принимают орта Вильбурга из замка Криденсберг! Меня убьют за недожаренное или пережаренное мясо! — причина оставить ее здесь, конечно, весьма весомая, для нее