С ревом, который заставлял поблекнуть все звуки, которые мне только доводилось слышать до сих пор, настолько громким, что я скорее почувствовал, чем услышал его, остаток дамбы наконец сдался перед напором воды, разорванный на куски бьющими из проломов струями. Весь покрытый брызгами, которые казались ледяными в холодном горном воздухе, но, по крайней мере, хоть немного смыли с меня вонь пропитавших одежду жизненных соков сервитора, я с благоговейным ужасом наблюдал, как долина внизу заполняется смятенной серой водой в пятнах пены и вся орочья армия разом исчезает, унесенная, будто ее и не было. Уверенный, что те грязные враги, что умудрились пережить все это, будут быстро подчищены нашей торжествующей армией, я обернулся к Сотин, выражая всю, какую только возможно, невозмутимость.

— Ну что же, — проронил я, поправляя фуражку, — все прошло почти так хорошо, как и ожидалось.

Внезапное решение Каина оказало значительное влияние как на ход войны (в краткосрочной перспективе), так и на судьбу всего сегментума (в ближайшие десятилетия). Подробное исследование роли, которую он сыграл в более поздних событиях, связанных с этим, волей-неволей придется отложить до момента, когда я закончу работу над последующими частями данного архива. Для ознакомления с кратким и, в общем, точным обзором влияния разрушения дамбы в так называемой Долине Демонов на ход кампании по зачистке Перлии я в очередной раз отошлю читателей к популярному историческому труду.

Из книги «Зеленая кожа, черные сердца: Вторжение орков на Перлию» за авторством Гисмиони Каллиса, 927.М41:

«В то время как Герои Каина[91]продолжали свой неудержимый марш к победе и имперским позициям, аналитики от разведки, наблюдавшие за их продвижением с помощью орбитальных сенсоров, начали осознавать истинную значимость достигнутого этими людьми.

Силы Освободителя стали такой костью в горле врага, что ресурсы, которые ранее использовались для атак на доблестных защитников перешейка, соединяющего два континента, теперь были брошены на устранение этой помехи. Пока что число их было не столь велико, чтобы значительно ослабить орочью осаду, но достаточно, чтобы это было замечено. Но все изменилось в одно мгновение благодаря событиям в Долине Демонов.

Мы можем лишь представить ту мучительную тоску, которую испытало высшее командование, когда обнаружило, что доблестные силы Каина вошли прямиком в ловушку, призванную уничтожить их, и вступили в неравный бой в этой пустынной долине с дурной репутацией, а также наблюдая последовавшее за этим полное исчезновение всей маленькой армии с экранов сенсорной сети.

Смелое и неожиданное решение Каина о разрушении дамбы должно было иметь гораздо более значительные стратегические последствия, чем мог в то время осознавать он сам. Считая, что он и его соратники погибли в результате действий, призванных их спасти, имперские командиры тем не менее, не теряя времени, воспользовались смятением среди орков, занимавших восточный континент. К тому времени, когда наводнение, вызванное Освободителем, улеглось, пронесшись по долинам до самых холмов у подножия гор, стало ясно, что в нем погибло не менее семи тысяч захватчиков.[92]

Учитывая запоздалое прибытие на орбиту еще трех кораблей Имперской Гвардии, командующие в первый раз за время, прошедшее с начала вторжения, увидели возможность контратаковать и воспользовались ею со всей готовностью, высадив десант таким образом, чтобы окружить и подавить оставшиеся укрепленные гарнизоны орков на оккупированных ими территориях.

Ирония заключается в том, что к тому времени, как первые гвардейские подразделения ступили на оскверненную землю Восточной Перлии и начали медленно отвоевывать ее, убивая зеленокожих одного за другим, Каин и его соратники уже приступили к следующему этапу своего путешествия, все еще не имея ни малейшего представления о том, что только что сместили баланс кампании в пользу сил Императора».

— Тебе просто повезло, — коротко бросила Фелиция не в силах выбрать между праведным гневом на то, как грубо я обошелся с храмом Механикус, и простым человеческим облегчением оттого, что благодаря этому моему поступку она все еще жива и может злиться на меня за него.

Я же просто стоял, рассматривая с края площади перед зданием открывшийся внизу мокрый и покрытый водорослями пандус, достаточно широкий, чтобы провести бок о бок три наши машины (хотя, к счастью, никто не собирался, кажется, ставить подобных экспериментов; когда пришло время выступать, мы спускали их по одной и водители старались держаться как можно дальше от крутого обрыва с правой стороны), оканчивавшийся плоской платформой под возвышавшимся над ней несколько заржавленным переплетением металла, скрывающим туннель, ради которого мы сюда и явились. Фелиция уже заняла кабину погрузчика, готовясь снимать массивные решетки, забирающие вход в туннель и перекрывающие нам путь под горами, но, пока она не запустила двигатель, мы могли еще достаточно нормально переговариваться без того, чтобы использовать вокс-передатчики.

— Если бы нам не удалось найти кадильницу и зажечь ее прежде, чем ты выкинул этот свой фортель, Омниссия знает, что только могло произойти.

— Ну, благодарение Императору, что ты смогла призвать должное покровительство, и вовремя, — произнес я так вежливо, как только мог.

Что касается моего собственного опыта, Его Божественное Величество обычно был слишком занят вращением этой галактики, чтобы тратить время на мое благополучие. Полагаю, то же относилось к Его шестереночному близнецу, именно поэтому я был склонен заботиться о себе самостоятельно. Но все же, несмотря на это, не мешало иногда и отпустить комплимент в их адрес просто на всякий случай. Я указал на металл решеток под нами — десяток метров шириной и не меньше пяти высотой — со всей обыденностью, какую мог изобразить:

— Ты действительно можешь снять вот это?

— Да не проблема.

Как я и ожидал, едва перед нею встала техническая задача, техножрица сосредоточилась на ней настолько, что совершенно позабыла о том, что должна была на меня злиться. Она завела двигатель своего модифицированного «Часового» и заклацала по скользкому от влаги пандусу, чтобы осмотреть вход в акведук поближе. Я отвернулся, вполне удовлетворенный тем, что могу оставить эту работу на нее, и огляделся, все еще пытаясь полностью осознать те внезапные перемены, которые произошли как в окружающем нас пейзаже, так и в наших общих судьбах.