— Что я могу читать в темноте? — хмуро отозвался Габуния. — Дайте спички, прочитаю.

— А, например, через стену?

— Да знаю я, куда вы клоните, — отмахнулся Сандро. — По глобализатору показывали. Ну да, читают в темноте. И через стены. На велосипедах ездят с завязанными глазами. Надо еще проверить, как там у них глаза-то завязаны… какие стены…

— Вот! Человек с завязанными глазами ездит на велосипеде, нитку в иголку вставляет, в картишки перекидывается или из винтовки лупит в самое яблочко — и как будто так и надо. Он видит без помощи глаз — и это вас не удивляет. Вы привыкли к этой мысли. Так почему вы должны удивляться, если человек с открытыми глазами всего лишь видит чуть больше, чем вы? Если он видит что-то такое, чего вы не увидите, даже если все глаза проглядите!

— Да что еще видеть-то?

— Да душу-то и видеть! Именно душу-то и видеть!

— И впрямь, что ж тут такого, если человек видит без помощи глаз? поинтересовался дервиш. Нервное пощелкивание четок выдавало его волнение. Это в порядке вещей. Еще и не то будет. Начнут люди летать по воздуху будто птицы небесные… нырнут под воду гадами морскими… закапываться в землю станут аки черви почвенные! Что в этом удивительного? Все это нам предсказано, в книгах написано, — вот и живем как по писаному. Предвещено вам, неверные! При конце света узрите чудеса, каких прежде не было! Перед тем, как распечатают печати, примется враг смущать род людской!.. Что в этом удивительного? Говорил же праведный старик из города Ярославля, с улицы Юннатов, истинно передал я вам слова его: меньше волоса осталось до края райской чаши! Что ж удивляться тому, что кое-кто стал видеть в темноте?

Найденов пожал плечами:

— Короче говоря, я лично знал одного человека, который обладал способностью непосредственно видеть душу. По его словам, это что-то вроде легкого облачка, окутывающего грудную клетку. В зависимости от душевного состояния человека облако меняло цвет и плотность. Кроме того, у разных субъектов оно изначально имеет разный вид — светлее, темнее, с какими-то сгущениями, с изъянами…

Габуния фыркнул.

— Выдумать что хочешь можно…

— Это был мой отец. Когда его забрали, мне было тринадцать. Он начинал искать подходы к чисто физическому исследованию наблюдаемого им феномена. Ему приходилось действовать очень осторожно, и…

— Почему осторожно? — перебил Габуния.

— Да просто чтобы не засветиться. Он не хотел, чтобы кто-нибудь использовал его способности в собственных целях. Ведь что значит исследовать? Это значит выяснить закономерности развития, изменения. Сделав это, можно переходить ко второму этапу — искать способы управления процессом — то есть управлять человеческой душой. Представляете себе, что это такое? И если, допустим, кто-то взялся за дело с нужного конца… что-то наконец стало получаться с этим управлением… так на что сделают упор? На то, чтобы лечить душевные уродства? Прививать щедрость и милосердие? Учить великодушию и совестливости? Позволить людям стать лучше? Чтоб хотя бы убивать разучились?..

Его не перебивали.

— Ничего подобного. Есть дела поважнее. В первую очередь засекреченный институт сконструирует небольшое устройство, внешне напоминающее мегафон. Под названием, скажем, УЧД-1. Это самое УЧД-1 ставится на танк. Танк выезжает на передовую. Оператор сидит за пультом. Направленный луч воздействует на души вражеских солдат. Вражеские солдаты с плачем лезут из окопов. Может быть, перед тем пристрелив офицеров. Здорово? У кого в руках такая штукенция, тому ничего не страшно. Война? — давай войну. Массовые волнения? — давай массовые волнения. Не боимся. Верньеры покрутил, и вот: только что орали и махали транспарантами, а теперь все бросили и бегут обниматься с кобровцами. Плохо ли?.. Поэтому и пыхтят над этой задачкой изо всех сил. Но задачка непростая, нелегко с ней справиться. А отец мог бы помочь. Одно дело, когда ученый тычется вслепую: таким полем воздействует на испытуемого, сяким полем… А по испытуемому ничего не видно. Ему, вроде бы, все равно — сидит себе, улыбается. Исследователь не владеет результатами испытания. Нужна огромная статистика, чтобы хоть крупицу смысла поймать… да? И совсем другой коленкор, когда кто-то сразу наблюдает результат. Просто — видит. Глазами! Можете представить?

Найденов вздохнул.

— Только отец не хотел, чтобы с его помощью лепили вот такие мегафоны. Он хотел совсем другого. Он искал способ сделать человека лучше. Чтобы его душа была чище. Светлее. Чтобы мир хоть немного изменился. Чтобы люди в этом новом мире чувствовали себя уютно. Чтобы им было радостно жить. Чтобы радость одного не оплачивалась горем другого… Должен же во всем этом, Найденов махнул рукой, описывая круг, — появиться хоть какой-нибудь смысл? Или так и останется все — деньги, власть, страх, ненависть, глупость, безжалостность, злоба, жадность, мучения, смерть?.. И никогда не будет ни чести, ни разума, ни благородства, ни великодушия, ни щедрости, ни надежды?.. Понимаете?

Найденов помолчал.

— Вот чего он хотел. Поэтому держал свои способности в тайне. Работал самостоятельно… добился кое-чего… А потом эпоха Великого Слияния… мобилизация… Всех гребли под одну гребенку, чего вы хотите… Успел мне рассказать кое-что, а сам…

— А вы? — хрипло перебил Габуния. — Вы-то, часом, не видите?

— Нет, — соврал Найденов. — Не вижу.

— Возблагодарите Господа, — посоветовал дервиш. — Клянусь Тем, в Чьих руках моя жизнь, это дело нечистое!

Страх и ожидание развязки обостряли чувства. Найденов видел как никогда отчетливо. У дервиша душа была широкой, слегка вытянутой, ровной; цветозона ясно-голубая, правильной формы, суженная по краям. Зона турбулентности практически отсутствовала. Что касается Габунии, то его интересно было бы понаблюдать подольше: плотная, грушевидной формы, отливающая синим, с темными стяжениями в верхней части, душа его беспрестанно волновалась, а внизу, где турбулентность была, по-видимому, максимальной, — бурлила, как будто борясь сама с собой. Короткие и резкие содрогания пробегали быстрыми волнами по всей зоне; справа мучительно клокотал и бился болезненный пунцовый очажок. Наверное, ему можно было бы помочь сейчас именно фриквенс-излучением… несколько минут семисотмегагерцового… Но что толку думать о том, что нико…

Где-то вдалеке лязгнуло железо.

Найденов вздрогнул.

Габуния повернул голову, прислушиваясь.

— Все в руках Божиих… велик Аллах и славен, — пробормотал дервиш. Наполним ча-а-ашу!..

— Вас бы тамадой, уважаемый, — хрипло сказал Габуния, не отрывая взгляда от желтого пятна электрического света в дальнем конце коридора.

— Напо-о-о-олним ча-а-а-ашу!.. — снова дребезжаще возгласил дервиш.

Пальцы его дрожали, и четки в них мелко побрякивали.

— …Южного и Юго-Восточного округов Маскава. Преодолевая ожесточенное сопротивление вооруженных наймитов из числа мамелюкской и православной милиции, революционные отряды организованно захватили несколько магазинов и банков в центре города, а в так называемом Рабад-центре первые пять этажей гостиницы «Маскавская Мекка». Вопреки поступающим сведениям об организованном и гумунистическом характере выступлений, представители продажной прессы раздувают компанию лжи и информационного террора вокруг якобы имевших подчас кое-где место мифических случаях грабежа и мародерства. Чуждые и разложившиеся элементы населения, встревоженные необходимостью отказа от социально-экономического бандитизма, в массовом порядке покидают Маскав, охваченный стихией революционной справедливости. Некоторая часть указанных элементов, по всей видимости, предполагает пересечь границы Гумкрая. Рядовые жители трудового Маскава встречают появление революционных отрядов ликованием. Калуга. В Калужской области началось активное движение в защиту ре…