Галланд постоянно спорил с Герингом, который, благодаря своим достижениям в годы Первой Мировой войны, считал себя отличным тактиком и специалистом в истребительной авиации. История немецкой истребительной авиации превратилась в сплошную череду стычек между Герингом и Галландом, которые, безусловно, сказывались на деятельности Люфтваффе. Еще больше ухудшало положение то, что многие молодые командиры боготворили Галланда и как следствие недолюбливали Геринга. Их разногласия хорошо иллюстрирует инцидент, имевший место в 1943 году на совещании командиров истребительных частей. Геринг обвинил пилотов в трусости. Он даже заявил, что многие летчики получили свои высокие награды на основании фальшивых рапортов. В ответ Галланд сорвал с шеи Рыцарский Крест и швырнул его на стол.

Несмотря на плохую подготовку летчиков-истребителей, Люфтваффе еще были способны наносить тяжелые удары. Американцы вскоре обнаружили это в ходе одной операции, обошедшейся им очень дорого. Группа «Крепостей» в сопровождении «Мустангов» отбомбилась в Германии и села на русских аэродромах. Американцы не знали, что за ними следовал «Хейнкель», который обнаружил места посадки. Вскоре после полуночи появились немецкие бомбардировщики. Американцы и русские потеряли много самолетов, сильно пострадали сами аэродромы. Ни один немецкий самолет не был сбит, операция увенчалась блестящим успехом. После войны один из генералов американских ВВС сказал Герингу, что это была лучшая воздушная атака, проведенная против американцев. Глаза Геринга блеснули, и он сказал:

«Это были чудесные времена!»

16 декабря 1944 года фон Рундштедт начал наступление силами 3 армий на широком фронте. Главная ось танкового удара проходила через холмистую местность Арденн. Погода выступила на стороне противника, помешав нам вести даже разведывательные полеты. Войска фон Рундштедта без помех со стороны нашей авиации продвигались более чем на 12 миль в день. Перед самым Рождеством тучи наконец рассеялись, и мы смогли подняться в воздух. Через 2 дня вражеское наступление было остановлено.

Мы снова взлетали эскадрильями и патрулировали над Мальмеди, Сен-Витом и Бастонью. Нашей задачей было отгонять истребители Люфтваффе, пока наши истребители-бомбардировщики атакуют вражеские колонны на нескольких хороших дорогах, проходящих через Арденны. Однажды мы с Дэнни Брауном вдвоем вылетели патрулировать над районом боев. Наши эскадрильи действовали в рамках жесткого расписания, и мы просто не должны были подниматься в воздух. Однако день был таким солнечным, видимость — практически неограниченной, и мы не смогли удержаться. Вскоре под нами показались заснеженные холмы. Мы летели не слишком высоко, так, чтобы нас не достали легкие зенитки.

Дэнни прикрывал меня сзади, и я сосредоточил внимание на передней полусфере. Мы вполне могли столкнуться с «Фокке-Вульфами», которые снова начали действовать. Определиться на местности было довольно трудно, так как все было засыпано снегом. Лишь незамерзающие реки и города могли служить ориентирами. Серо-зеленые «Спитфайры» мог заметить любой вражеский пилот, который окажется выше нас. Они резко выделялись на фоне снега. Каждые несколько секунд я чуть поворачивал свой истребитель, чтобы помочь Дэнни осматривать заднюю полусферу. Внезапно мой «Спитфайр» встряхнуло взрывом. Я услышал глухие удары тяжелых зениток. Черные пятна разрывов появились вокруг, когда я стремительно покидал опасную зону. Положив «Спитфайр» на крыло, я увидел и сами орудия.

«Джонни, ты в порядке? Они показались мне слишком близкими».

«Все нормально, Дэнни, — ответил я. — Давай посмотрим, что происходит внизу".

Мы подняли «Спитфайры" повыше, укрываясь на фоне солнца, а затем спикировали к лесочку, где я видел зенитки. Однако тут нам на глаза попалось кое-что более важное. На противоположной стороне леса двигалась колонна вражеских машин, в том числе танки, самоходки, штабной „Фольксваген“ и полугусеничные транспортеры. Наверняка это был авангард немецкой танковой армии. Мы набрали высоту несколько тысяч футов, чтобы нас могли услышать по радио в штабе группы.

«Седой Кенвею. Нахожусь над Уффализом, заметил вражескую колонну. Предлагаю прислать 2 эскадрильи.

Я наведу их на цель».

«Кенвей Седому. Так и сделаем. Одна из ваших эскадрилий уже взлетает. Мы перенацелим ее и поднимем другую. Как долго вы сможете оставаться там?»

«Седой Кенвею. Мы можем пробыть здесь 30 минут. Скажите парням, чтобы поторопились. Отбой».

Внезапно тишину нарушил командир эскадрильи:

«Седому от зеленого лидера. У вас есть какая-то работа для нас? Что делать?".

«Седой зеленому лидеру. Встреча над Уффализом на высоте 8000 футов. Я Укажу цель".

Вскоре наши 14 «Спитфайров» соединились, и я повел группу туда, где немецкая колонна все еще ползла по узкой дороге, извивающейся по опушке. 12 «Спитфайров» приступили к работе. A мы c Дэнни следили за ними сверху. Несколько зениток пытались отбить первые атаки, но их быстро подавили, и расстрел колонны превратился в учебную стрельбу Это было мрачное зрелище. Столбы густого черного дыма поднимись над обреченной колонной, особенно эффектные на фоне заснеженных холмов, чьи покрытые льдом вершины поблескивали на солнце. Голодные «Спитфайры» бросались вниз, выпускали короткую очередь и уступали место следующей машине. Улучив момент мы с Дэнни тоже обстреляли несколько грузовиков. До наступления темноты вражеская колонна была уничтожена. Остались полмили горящих, изуродованных машин.

Это нельзя было считать крупным достижением. Ничего подобного побоищу в Фалезском мешке. Но это была прекрасная демонстрация гибкости наших соединений и скорости, с которой мы могли взять под огонь любой участок фронта. Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как я вызвал подкрепления, и до начала первой атаки.

В Эвере мы видели любопытный инцидент, когда молодой пилот Тегердайн из 403-й эскадрильи взлетал, чтобы отправиться на свободную охоту. Он убавил газ и попытался пристроиться к своей эскадрилье, когда на высоте пары сотен футов у него отказал мотор. Он летел слишком низко, чтобы прыгать с парашютом. Так как в этот момент пилот находился над городом, он попытался дотянуть до относительно чистого места. Теряя высоту, на минимальной скорости, когда самолет еле держится в воздухе, Тегердайн понял, что аварийная посадка не получается. Попытка развернуться была бы фатальной. Однако он не потерял голову и твердо вел «Спитфайр» по прямой. Самолет чиркнул по крыше здания и врезался в бетонный парапет. Несколько секунд «Спитфайр» раскачивался, решая, рухнуть ли ему на улицу. Но потом он все-таки замер на крыше. Тегердайн остался совершенно цел. К несчастью, через пару дней он был подбит над Германией и выпрыгнул с парашютом.

Наш командир группы Гарри Бродхерст тоже пережил в Эвере неприятные минуты. Однажды мы с Биллом встретились с Бродхерстом, чтобы кое о чем переговорить, прежде чем он поедет в Брюссель. Во второй половине дня Гарри вылетел обратно в Эйндховен. Маленький «Шторх» после короткого разбега поднялся в небо. Раскачиваясь на сильном ветру, пилот начал набирать высоту. Когда «Шторх» пролетал в нескольких футах над крышами, мотор отказал. Билл стоял как вкопанный, следя за происходящим. Бродхерст попытался приземлиться на крышу ангара, но ангар был распотрошен, и от крыши сохранились только балки. Маленький «Шторх» запрыгал по этим бревнам. А потом рухнул на землю. В воздух взлетело облако черного дыма. Через несколько мгновений «Шторх» превратился в кучу обломков. Командир группы стоял рядом, потрясенный, но совершенно невредимый.