Лорд тайком подмигнул Джесинде.

— Мы обязательно побываем в Венеции, — промолвила она. — Нам необходимо купить картины и другие предметы искусства для нашего нового дома.

— Купить, ты сказала? — насмешливо спросил Рэкфорд.

— Да, дорогой, именно купить, — ответила Джесинда, делая вид, что сердится на него, и, пригубив бокал с вином, вновь обратилась к Лиззи: — Кроме того, мы планируем посетить Вену, и если в конце путешествия у нас не иссякнет желание колесить по Европе, мы отправимся в Санкт-Петербург.

— Как это замечательно!

— В любой момент ты можешь присоединиться к нам, Лиззи. Я говорю это совершенно искренне. Ты знаешь, что мы всегда рады видеть тебя…

— Нет, я не хочу вам мешать наслаждаться медовым месяцем, — с улыбкой сказала подруга. — Кроме того, на этой неделе меня ждет важная деловая встреча, о которой я пока не хотела бы говорить подробнее.

— Какая встреча? — заинтересовалась Джесинда.

Лиззи и профессор Альфред Гамильтон, отец Бел, переглянулись. Седовласый ученый, член совета Оксфордского университета, разделял страсть Лиззи к старым редким книгам.

— Не будьте столь жестоки, мисс Карлайл! — воскликнул Джастин. — Вы не можете держать нас в неведении почти целую неделю. Мы хотим знать все о ваших планах.

— Да, расскажите нам о предстоящей таинственной встрече! — поддержал его Редж.

Лиззи улыбнулась.

— Ну хорошо, — вздохнув, сказала она. — Доктор Гамильтон собирается познакомить меня с представителем крупного лейпцигского издательства, которое хочет предложить мне сотрудничество. Им нужен перевод одной немецкой рукописи для публикации на английском языке.

— Неужели издатель готов сотрудничать с леди? — удивленно спросила Джесинда. — Должно быть, это прогрессивно мыслящий человек.

Лиззи усмехнулась.

— Я буду работать, конечно, под псевдонимом, — объяснила она и, придвинувшись ближе к подруге, тихим голосом продолжала: — Доктор Гамильтон дал мне понять, что этот немецкий издатель приобрел редкую рукопись, которую держит от всех в секрете. Мы сгораем от любопытства, пытаясь выяснить, что это за труд, правда, Альфред? — обратилась она к доктору Гамильтону.

— Придет время, моя дорогая, и все тайное станет явным, — с улыбкой заметил седовласый ученый, не вынимавший изо рта неразожженную трубку.

В этот момент Элис, жена Люсьена, вышла на середину комнаты и обратилась к гостям:

— Леди и джентльмены, прошу вашего внимания!

— Тише, тише, — послышался голос Люсьена, призывавшего родственников и друзей к тишине.

Элис с улыбкой повернулась к новобрачным и сделала реверанс.

— Лорд и леди Рэкфорд, в честь вашего бракосочетания мы подготовили небольшое выступление. Тетя Миранда, — обратилась она к невестке, — нам нужна твоя помощь.

Высокая темноволосая красавица встала из-за стола и подошла к Элис. Жены братьев-близнецов Найт выглядели великолепно, и присутствующие зааплодировали им.

— Тише, прекратите! — остановила их Элис. — Вы перепугаете наших исполнителей.

Она кивнула лакею, и тот распахнул дверь. В столовую вошли няньки в сопровождении своих подопечных: племянника Элис, пятилетнего Гарри, барона Гленвуда, и двухлетнего сына Бел и Роберта, графа Морли, которого мама звала просто Бобби. Мальчики, держась за руки, робко прошли на середину комнаты. На них были фраки, брюки и шейные платки, как у взрослых.

По команде Элис дети поклонились. Одна из нянек поставила на ножки рядом с мальчиками годовалую дочку Люсьена и Элис, Пиппу. А затем юное поколение семейства Найт с помощью Миранды спело для новобрачных прощальную песенку с пожеланиями доброго пути и счастливого возвращения. Правда, крохотная Пиппа не столько пела, сколько возбужденно размахивала ручками, прижавшись к ногам Миранды, чтобы не упасть.

Наблюдая за своей забавной дочерью, Люсьен громко смеялся, качая головой. На середине песенки Гарри вдруг охватила непреодолимая робость и он замолчал. Сунув палец в рот, ребенок растерянно посмотрел на свою няню Пегги. Морли, унаследовавший от отца серьезный характер, старался изо всех сил, не спуская глаз с Миранды и повторяя за ней, как эхо, слова песни.

— Браво! — воскликнула Джесинда и зааплодировала исполнителям, когда песенка закончилась. Гости последовали ее примеру.

Пиппа просияла, хотя давно привыкла к восторгам взрослых. Что бы она ни сделала, это неизменно вызывало у них искреннее восхищение. Гарри помчался к своему любимому дяде Алеку, а Морли не спеша направился к Джесинде.

Она усадила малыша к себе на колени.

— Вы замечательно пели сегодня, Морли! А ваши костюмы — просто чудо! Ты знаешь, кто этот джентльмен? — спросила она мальчика, показывая на Рэкфорда.

И только тут она заметила странный настороженный взгляд Рэкфорда, наблюдавшего за тем, как ее братья относятся к своим детям. Если порядки, царившие в высшем обществе, казались ему непривычными, то атмосфера в семье Найт просто поражала своей теплотой и искренностью. Джесинда поняла, что творится сейчас в его душе. Его изумляла та нежность, с которой молодые отцы относились к своим детям. Люсьен, усадив Пиппу на колени, учил ее, как надо тереться носиком о нос любимого папочки. Малютке нравилась эта игра. Все знали, что Люсьен обожает свою дочь. Миранда распорядилась, чтобы няньки принесли из детской близнецов, Эдварда и Эндрю. Джесинда хотела поцеловать их на прощание. Лиззи взяла на руки крепыша Эндрю, а Деймиен, подойдя к жене, протянул Эдварду свой палец, чтобы с гордостью продемонстрировать, какая сильная хватка у малыша.

Джесинде было жаль Рэкфорда — она понимала, что в детстве он был лишен любви и ласки родителей. Когда он повернулся к ней, она нежно поцеловала мужа в щеку.

Как только солнце стало клониться к закату, молодожены собрались уезжать. Им предстояло отправиться сначала в Дувр, а потом сесть на пакетбот и переплыть Ла-Манш. Новобрачные отправлялись в дорогу на трех каретах — в одной они ехали сами, в другой должны были путешествовать слуги, а в третьей находился их багаж. Джесинда взяла с собой много вещей, так как им предстояло длительное пребывание в Европе. Она хотела, чтобы Рэкфорд почувствовал, что значит путешествовать с шиком.

Прощание, как всегда в таких случаях, затянулось. Полчаса они стояли в вестибюле и не могли вырваться из объятий родных и близких. Когда Рэкфорд обменивался шутками с Люсьеном и Алеком, к Джесинде подбежали племянники — Гарри и Морли.

— Тетя Джесинда! Тетя Джесинда! — возбужденно кричали малыши.

— Что такое, дорогие мои?

— Мы нашли записку! Она лежала под твоим стулом.

И Гарри с важным видом протянул ей сложенный листок бумаги.

— Спасибо, мальчики, — поблагодарила она их.

Увидев на воске оттиск печати маркиза Труро, Джесинда догадалась, что письмо выпало из кармана Рэкфорда.