– Судовладельцы Сен-Мало не станут заниматься торговлей чернокожими! Ни одно невольничье судно не выйдет из этого порта и не зайдет в него. Нант и Бордо не стесняются получать большие прибыли от такой торговли, однако на свете еще есть порядочные люди, способные подняться на борьбу с этим позором… Томас Ракидель – один из тех, кто разъезжает по Европе и пытается организовать своего рода крестовый поход, направленный на отмену рабства.

– Это правда? – спросила, бледнея, Сюзи.

– Абсолютная правда. Я не имею возможности с уверенностью сказать вам, в какой стране и в каком городе он находится в данный момент, однако я слышал, что – при содействии госпожи де Монбай, которая, как и он сам, относится к числу гугенотов, – он отправился в Потсдам заниматься образованием юного Фридриха, которому предстоит стать королем Пруссии… Возможно, ему удастся посеять в юном рассудке принца семена терпимости!

Ракидель, получается, находился в Пруссии, а она, Сюзи, искала его на берегах Миссисипи! Сюзанне подумалось, что уже далеко позади остались те времена, когда капитан Ракидель командовал корсарским судном! Теперь ей становилось понятно, в чем заключалось задание, о котором он ей говорил и которое разлучило ее с ним: не тайное ли общество франкмасонов, занимающееся распространением прогрессивных идей, отправило его прививать эти идеи наследнику престола? И неужели грандиозность этой задачи заставила его забыть Сюзанну, которую он любил так страстно, но так недолго? Помнил ли он сейчас об их взаимных ласках? Помнил ли он об их планах относительно совместной жизни? Или же он стер все это из памяти ради каких-то новых любовных связей? А может, ради других начинаний?

В этот вечер Сюзи решила забыть Томаса Ракиделя.

С некоторым смущением она поинтересовалась судьбой Элуана де Бонабана, который едва не стал ее супругом. Эдерна ответила:

– Твое бегство его очень сильно огорчило, а твой шикарный подарок его оскорбил… Он его, однако, сохранил в целости и сохранности и поручил мне отдать его тебе в том случае, если ты вернешься. И вот ты вернулась!

– Но если он не стал восстанавливать свой замок, то, получается, он его забросил? Он, кстати, получил от нового короля хорошую должность?

– Еще какую! Благодаря дружбе с маркизом д’Аржансоном[110], который пользуется большим расположением короля, он получил должность интенданта юстиции, полиции и финансов Нормандии, уполномоченного следить за исполнением распоряжений короля. Его благосостояние теперь обеспечено – а значит, обеспечено и будущее поместья Бонабан! Он сейчас находится в Париже… Однако он написал тебе письмо, которое поручил передать вместе со знакомым тебе сундуком…

Сюзи прочла письмо. Оно было написано на следующий день после ее бегства – то есть в тот день, когда должна была состояться свадьба.

Мадам!

Только лишь в силу своей неугасающей надежды завоевать когда-нибудь Ваше сердце я согласился на предложенный Вами брачный контракт, согласно которому я хотя и должен был стать Вашим мужем, но лишь формально. Но Вы сами в конце концов осознали, что это было ошибкой: если бы я даже и выполнил бессмысленные условия этого контракта, ни один из нас – ни Вы, ни я – не нашел бы для себя счастья в подобном соглашении. Хотя Ваше бегство сильно огорчило и обидело меня, оно все же показалось бы мне обоснованным здравым смыслом, если бы я не опасался, что оно – в очередной раз – вовлечет Вас в опасные приключения. Думаю, что шевалье Карро де Лере снова отправился в дальнее плавание. Я желаю этому шевалье попутного ветра и надеюсь, что когда-нибудь ему попадет в руки это письмо, которое я написал бы без гнева и без чувства горечи, если бы, прежде чем уехать, Вы не оскорбили меня тем, что подали мне милостыню. Благородный человек никогда не согласится стать богатым благодаря подачке со стороны женщины, даже если она и привыкла выдавать себя за мужчину. Моя сестра передаст Вам Ваше имущество, если все сложится удачно и Вы когда-нибудь вернетесь.

Я очень рад, что обучил Вас искусству, которое, возможно, убережет Вас от опасностей, которые могут подстерегать Вас в Вашей приключенческой жизни. Я вряд ли смогу, как Вы советуете, «погасить пламя», которое во мне «все еще пылает», однако можете быть уверены, что дружба с Вами по-прежнему будет для меня ценной и что я остаюсь Вашим неизменным и всецело преданным поклонником.

Элуан Анна Филибер де Бонабан, граф де ла Гуэньер

Сюзи не выказала никаких эмоций. Она рассказала в завершение своего повествования о кораблекрушении «Дриады», вызвав у своих слушателей одновременно и интерес, и ужас. Они стали засыпать ее вопросами:

– Где находится этот остров?.. Что может произойти с этим Сагамором, который предпочел цивилизации дикость?.. Как вам удалось там выжить?.. Как вас обнаружил тот корабль?..

Сюзи ответила на все эти вопросы. Эктор слушал очень внимательно, а два других ребенка были еще слишком малы для того, чтобы их могли заинтересовать подобные рассказы.

– Послушайте, дорогая моя! – воскликнул господин де Пенфентеньо, когда Сюзи закончила. – Вы должны последовать примеру того англичанина, который сочинил целую книгу о приключениях некоего Робинзона Крузо, оказавшегося на необитаемом острове в южных морях! Сейчас во Франции только об этой книге и говорят. Некоторые придворные дамы, прочитав ее, даже привнесли в свое кокетство немного экзотики: кто-то из них ходит с попугаем на своем парике, кто-то душится благовониями, привезенными из тропиков… Напишите о своих приключениях, дорогая моя! Обязательно напишите!

– Такой совет, мсье, мне давали уже два раза. Чтобы оплатить свое плавание через океан, я устроилась на фрегате «Грациозный» корабельным писарем. Капитан этого фрегата – господин де Лепине, очень хороший человек, увлекающийся литературой, – оказал мне большую честь, похвалив мои записи в судовом журнале. Он рассказал о моих писательских способностях господину де Бенвилю, губернатору Луизианы, который относился ко мне не менее благосклонно. Они оба настоятельно советовали мне взяться за перо…

– Так возьметесь за него.

– Да, я собираюсь это сделать.

Наконец все взгляды обратились к Кимбе, сидевшей неподвижно, как статуя. Она потупила глаза.

– Мадам, – сказал господин де Пенфентеньо, обращаясь к негритянке, – поскольку вы являетесь подругой Сюзанны, вы станете также другом и для нас. Чувствуйте себя у нас как дома.

От слова «мадам» черные щеки Кимбы, которая еще каких-нибудь несколько месяцев назад была рабыней, едва не покраснели. Она с робким видом пробормотала:

– Я могла бы… убирать в доме и заботиться о детях…

– Нет, здесь к вам будут относиться не как к служанке и уж тем более не как к рабыне, – решительно возразил хозяин дома.

– А почему, папа, у этой дамы такая темная кожа и почему она произносит слова как-то странно? – спросил Эктор.