Псионик ее не пожал. Тогда Джарлакс похлопал мешочек на поясе, намекая, что ждет того, о чем они договаривались. Киммуриэль высвободил из-под темной мантии руку и протянул ему небольшую коробочку, в которой лежали три пузырька. Глаза Джарлакса довольно блеснули.

– Ну вот, я отворил его сердце, а теперь проникну и в разум, - проговорил он.

– Хотя ни одному нормальному дроу не понять, зачем ты это делаешь.

– Быть нормальным - скучно.

Когда Джарлакс вынул флакончики, Киммуриэль пренебрежительно фыркнул:

– Его мать и детство - вот что раскроет перед тобой его разум.

Он забрал пустую коробочку и снова выпростал руку, держа на сей раз флейту Идалии.

– Ты все узнал благодаря следам воспоминаний, оставшимся в инструменте? - спросил Джарлакс.

– Ты меня просил изучить ее, я это сделал. Просил зелье - вот оно.

Джарлакс с улыбкой взял флейту.

– Мы уходим, Джарлакс, - сказал псионик, - и я больше не приду на твой зов раньше условленного времени.

– Это случится нескоро.

– Вот и прекрасно - мне порядком надоел этот слепящий Верхний Мир, да и дела Бреган Д'эрт в Мензоберранзане требуют внимания. Мой прежний начальник частенько приговаривал, что все в этом городе меняется так часто и непредсказуемо, что банда, чтобы преуспевать, должна меняться вместе с ним или даже быстрее.

– Слышал, что твой прежний начальник просто гений.

– Да, он любит так говорить.

Джарлакс редко так много смеялся в беседах с начисто лишенным чувства юмора псиоником.

– Уверен, что, когда я вернусь в Мензоберранзан, найду банду в превосходном состоянии.

– Разумеется. А когда это случится?

Джарлакс оглянулся в сторону Энтрери, стоявшего вместе с Атрогейтом рядом с Ильнезарой и Тазмикеллой.

– Может быть, по истечении одной человеческой жизни.

– Или того, что осталось от жизни именно этого человека?

– Или так. Но не забывай о свойствах его кинжала: может пройти больше времени, чем ты думаешь. Однако я вернусь. - И он подмигнул Киммуриэлю.

– Дворфа с собой не бери.

Джарлакс опять рассмеялся, а псионик насупился. Бывший главарь казался ему нездорово оживленным, и это его не слишком радовало.

– Ах, Киммуриэль, тебе не хватает воображения! - воскликнул Джарлакс с долей патетики в голосе.- Представляешь, каким превосходным подарком станет Атрогейт какой-нибудь из моих сестриц, которая к тому времени возглавит Дом Бэнр?

Лицо Киммуриэля осталось каменным, и Джарлакс опять расхохотался.

* * *

– Эх, не шибко-то я люблю эту телепортацию с чародеями, - проворчал Атрогейт, когда Джарлакс подошел поближе к четверке, собравшейся у насыпи из валунов. Сдунув прядь волос, нечаянно попавшую в рот, дворф скрестил на груди руки и решительно топнул, отчего за его единой подскочили на цепях его кистени. - Как-то хафлинг летел с одним магом, грохнулись оба они, бедолаги. Старый колдун недоглядел и в кучу камней аккурат загремел! А-ха-ха!

Оборвав свой дикий хохот так же внезапно, как им разразился, Атрогейт сердито уставился на Джарлакса и сказал:

– А я в камнях руду добываю.

Дроу переглянулся с Энтрери, который явно не потрудился просветить Атрогейта, какого рода путешествие их ждет. Сестер же разговор явно забавлял.

– Ты решил, что нас телепортируют? - уточнил Джарлакс. - Разве забыл уже, как она тебя швырнула через весь зал в таверне?

– Ничего я не забыл, - буркнул дворф. - Все это колдовские штучки… Пф! Они же не кинут за море нас! Хотя посадка была б высший класс!

– Колдовские? - переспросил Энтрери, не видевший полета Атрогейта. - Ты правда решил, что нас телепортируют?

– Нет, эти худышки меня не утащат, у них тощие руки и тощие ляжки! А-ха-ха!

– Пусть лучше привяжут тебя к дуба верхушке, пригнут и отпустят - полетишь, как из пушки, - неожиданно сказал Энтрери, и все поглядели на него с изумлением. - Под облаками стрелой пронесешься и, когда рухнешь, надеюсь, убьешься.

Атрогейт, слушая его, шевелил губами, а убийца, и не думавший шутить, положил руку на рукоять меча, готовый защищаться, если обиженный дворф на него бросится.

Но тот неожиданно от души расхохотался.

– Эй, я это запомню!

– Надо ли? - вмешалась Ильнезара. - Может, уже довольно? Мне нужно поскорее вернуться в магазин.

– Разумеется, сударыня, - ответил Джарлакс, отвешивая один из своих особенных поклонов. - Но нужно подготовить нашего ничего не подозревающего друга…

– Думаю, незачем, - перебила она, и голос ее вдруг странно изменился, став настолько громче и гуще, что Атрогейт от изумления открыл рот. - Мне дела нет до того, что он скажет, а еще меньше, если сбежит! - проревела Ильнезара, и от вибрации с кучи камней покатились валуны.

Будто под воздействием такой необычайной силы звука челюсти ее стали вытягиваться вперед, а из-под золотистых волос показались медные загнутые рога. За спиной толстый хвост со шлепком коснулся земли и стал расти дальше, а все ее тело и конечности изгибались и выкручивались, принимая новую форму.

– Ты думал, лошади ждут нас в загоне? - безжалостно продолжил Энтрери, обращаясь к потерявшему дар речи дворфу. - Нет, мы все полетим на… - И он помедлил, ожидая от Атрогейта продолжения. - Что ж, я так и думал, - сказал он, не дождавшись ни слова в ответ.

– Ой, мама, - простонал дворф, пятясь назад и маша руками, словно думал избавиться от наваждения.

Джарлакс, на которого никто не глядел, вытащил волшебную палочку и, поочередно направив ее на своих спутников и себя, негромко проговорил заклинание.

– Ах, как прекрасно парить под облаками! - мечтательно произнес он. - Можно мне оседлать вас, сударыня? - игриво обратился он к Ильнезаре, превращение которой еще не завершилось, и та зарычала в ответ.

Дроу вскарабкался к ней на спину за мгновение до того, как над плечами драконицы вырвались из-под кожи и расправились огромные крылья.

– Дракон,- пробормотал Атрогейт.

– Извини, свою реплику ты пропустил, - без тени улыбки промолвил наемный убийца.

– Она - дракон, - заикаясь, приговаривал дворф.- Это дракон же, ящер…

– Можно я его съем? - спросила Ильнезара, принявшая облик огромного медного дракона на четырех лапах, у сидящего на ее плечах Джарлакса. - Полет долгий, мне силы понадобятся.

Дроу что-то прошептал ей на ухо, и ее огромная голова на гибкой шее мотнулась к пятившемуся Атрогейту, который чуть не лишился сознания. Драконица дохнула, и дворф попал в столб плотного, «тяжелого» воздуха, в котором трудно было продвигаться, как если бы ноги увязли в грязи.