— По-моему, звучит вполне нормально.

— Стандартная форма, — сказала она. — Все юристы скажут то же. Мое время ограничено. Причина: у меня встреча. До свиданья.

— Мисси? Пока ты не убежала. Можешь сказать мне хоть что-нибудь о… о международном положении? Здесь все так…

— Следующий вопрос.

Передо мной возник образ Мисси Хартер в ее небоскребе: шокированная моим вопросом, она, верно, выглядит такой же чопорной, как ее имя. Но наш разговор, конечно же, записывался на той стороне линии. И потому она, смягчаясь, добавила:

— Положение серьезное. Но мы чувствуем, что мы в надежных руках. Многое зависит от здоровья Веры. Сорок пять секунд. Следующий вопрос.

Здоровье Веры. Они говорят о Вере так, словно Первая леди — единственная леди на свете. Или — Последняя леди.

— Ты говорила о своих сомнениях насчет моего… насчет этой работы. Нельзя ли чуть подробнее?

— Ожидала совсем другого. Так не похоже на тебя. Откуда это взялось?

— Мне и впрямь нужны деньги, Мисси. У меня, как ты знаешь, времени тоже очень мало.

— Да, это я знаю. И постараюсь.

Но деньги вовремя не поступят.

Оттого, что дата финального матча Кита совпала с ее днем рождения (или назначенной ночью смерти), Николь преисполнилась свежей надежды. Она омолодилась. Что ж, я согласен, это умножает силы. Да. Полагаю, что будущее представляется ей очень ярким.

Только вот Кит должен до этого финала дойти. А без своего метательного пальца до финала он не дойдет. В подобных случаях палец отнюдь не сгибают, покуда он не сломается. Нет. Дартсовый палец попросту суют в щель меж дверью и дверной коробкой, а после этого дверь захлопывают. Конец метательному пальцу. О метательный палец, — прощай! Не дойдет Кит до финала и в том случае, если будет в это время сидеть в тюрьме. А ведь Киту именно в тюрьме придется чахнуть (возможно, ковыряя в носу тем самым пальцем, которым он сейчас так рискует), коль скоро он занимается этой суетней с Телониусом. И еще одно препятствие стоит перед ним на пути к финалу. До меня наконец дошло, что Кит не так уж силен в дротиках.

Спору нет, Телониус мне очень даже нравится.

У него немало превосходных качеств: веселость, добродушие, весьма располагающая внешность. И человеческая его сущность проявляется куда как ярко: жизнь так и хлещет из его лица и от тела с беззвучным победительным ревом. Он заботится о себе, этот Телониус, заботится — фанатично, самозабвенно — и о здоровье своем, и о внешности. Позанимавшись боксом на свежем воздухе, он возвращается в гимнастический зал, чтобы до изнеможения упражняться там в поднятии тяжестей. Занимается йогой — и все выходные проводит, стоя на голове. Одной из сторон его стремления к физическому совершенству является то, что он не ест ничего, кроме фруктов: даже стручок бобовых, даже редиска кажутся ему чересчур грубой пищей. Зубы его безупречны, как у какого-нибудь дельфина. Когда он бывает в «Черном Кресте», сигареты и выпивка для него второстепенны, а закуски — мясные пироги, от которых у других слюнки текут, — вообще третьестепенны; они тянутся к нему, но их споры не могут пробиться сквозь окружающую его пурпурную дымку. Он всегда заботился о себе. И теперь, когда он при деньгах, даже самый венценосный младенец не мог бы похвастаться лучшим здоровьем. Конечно, нельзя не признать, что Телониус не лишен недостатков. Один из них — привычка непрестанно нарушать законы. Другой — дурной вкус.

Дурной вкус взрывного, экспонентного толка, нечто вроде антивкуса: в дурном вкусе Телониуса нет и намека на половинчатость, свойственную ему в отношении к насилию. На днях я спросил его, не посещал ли он в молодости Америку (где, возможно, прожил несколько лет на Сорок второй улице или на Голливудском бульваре). Когда Телониус был беден, он выглядел как атлет; ныне же, разбогатев (а превращение это произошло совсем недавно), он стал походить на сутенера. Животное царство может быть совершенно спокойным в отношении диеты Телониуса, однако когда речь заходит об его манере одеваться, фауне остается лишь трепетать от страха. Сутенерские его костюмы, сутенерские шляпы и сутенерские туфли изготовлены из бизонов и черепах, зебр и северных оленей. Среди краденого добра в сутенерском багажнике его сутенерского автомобиля немало других сутенерских одеяний, укутанных в сутенерский полиэтилен. Буквально через день, как только им овладевает сутенерская прихоть, сутенерская его шевелюра меняется, становясь то до крайности завитой, то совершенно распущенной. Его сутенерские пальцы натерты сутенерскими перстнями. Ну так разве же Телониус не походит на сутенера?!

Есть у него и еще один изъян: завышенная оценка своих умений и достоинств. К примеру, он вовсе не искусный преступник. Он очень везучий преступник — до поры до времени. Телониус мчится в тюрьму со скоростью в сто миль в час — и тащит с собою Кита.

В соответствии с логикой моральной ловушки, в которой я нахожусь, мне хотелось бы, чтобы у Телониуса был куда больший криминальный дар, чем тот, которым в действительности наградила его природа. Будь это в моей власти, я бы устроил так, чтобы Телониусу никогда не изменяла удача — чтобы он мог вытворять все, что бог (вернее, конечно же, черт) на душу положит. Чтоб он мог причинять боль слабым, воровать, лгать, размахивать дубинкой, а я спал бы все спокойнее и крепче.

Не знаю, почему я заявил, будто Кит не силен в метании дротиков. Нет, Кит силен в этом деле. Очень часто его дротики попадают именно туда, куда он их бросает. В области метания дротиков его гений сияет, и ярко. Но практически любой другой в Англии ничуть не уступает ему в этой области. Здесь весьма развита дартсовая культура: метание дротиков — это то, в чем британцы, озаряемые закатом империи, проявляют себя сильнее всего. И Кит, вне всякого сомнения, не так хорош в дротиках, как те игроки, которых показывают по ТВ. Их дротики всегда попадают туда, куда они их бросают.

Полагаю, Кит осознает, что сегодня на линии метания его может постигнуть неудача. «Сегодня в метании дротиков, — вынужден он признать, — достигнут небывалый уровень, воцарилась небывалые стандарты». Внутренне он все более и более полагается на то, что называет своим «даром собираться с духом перед лицом важных событий». Он заводит себя, пламенно разглагольствуя о таких вещах, как чувство доски, почтительность к линии метания, искренность броска.

А что насчет другого Важного События? Другого Финала?

Да, здорово, молодчага, Кит. Я знаю, что он отправится туда и выдаст мне двести процентов. Кит — отступит? Кит Талант? Да ты, должно быть… А не пошел бы ты?.. Не извольте беспокоиться: Кит не станет сдерживаться, когда в ход пойдет монтировка. Давление? Да он, блин, с давления прямо-таки прется. Он сделает все, что надо. Обтяпает дельце. Он не выйдет из игры, не остановится на полпути. Ни в коем разе.

Моральная «ловушка» — то ли это словцо, что мне требуется? Разве им можно описать то положение, в котором я пребываю? И Кит, и Гай — оба они выживут. До известной степени. Но я имею в виду свое отношение к будущей жертве.