– Тебе Саша рассказывал, о том, что мой папа, отдал тебе свою почку, и ты, оказывается наш с Никой брат.

Дима снова кивнул. И лишь как-то грустно ухмыльнулся. А я перестала лезть к нему с расспросами. Ему сейчас трудно разговаривать. А мне легче от того, что могу быть рядом с ним и вот так просто общаться. Вот и сидела и рассказывала ему всё то, что произошло за то время, что он выпал из реального мира.

Взгляд сам невольно перемещался на ноги Димы. Врачи говорят, что есть возможность того, что он снова встанет на ноги. И сможет ходить. А вот что касается гонок, то он теперь сможет стать только наблюдателем. Я если честно даже представлять не хотела, какого это очнутся и понять, что ты не сможешь ходить. Что всё то, чем ты жил раньше осталось в прошлом.

Сама не заметила как по щекам начали скатываться капли, очнулась только от того что ощутила их солоноватый вкус на своих губах. И лёгкого прикосновения пальцев друга, что аккуратно вытирал мелкие хрусталики.

- Всё будет хорошо, - с трудом прошептал Дима. – Не плачь.

Натянула на губы вынужденную улыбку, шмыгнув покрасневшим носом. Стараясь не думать, что же испытывает при всём этом друг.

- Конечно, все будет хорошо. Ты жив, и это самое главное.

Александр

Уладив все проблемы в офисе, я вернулся в больницу, зная, что брату требуется моральная поддержка. Хотя, что мы могли ему сказать? Он сам прекрасно знает, что встать с постели не сможет. Что на ближайшее время прикован к инвалидному креслу.

И попытавшись представить, что значит, для человека понять, что он лишен одной из обыденных вещей, а точнее чувствительности в ногах. Только лишний раз проклинал себя. Как не крути мама права. Если бы мне в своё время не ударило в голову купить себе мотоцикл, что бы ни стоять в Московских пробках, может всего этого и удалось бы избежать.

Я постоянно винил себя за это. И только моя супруга, узнав мои мысли, возразила, тем, что если бы не я так кто-нибудь другой. Что судьба Димы связана с мотоциклами, по крайней мере, была. Хотя, что толку, теперь, когда трижды золотой призёр всемирных мотогонок, зависим от инвалидной коляски.

В холе, не далеко от палаты сидела мама. Видимо всё еще надеясь, что её любимый сын соскучится и захочет её увидеть. Мне даже жалко её стало, когда я увидел идеально строгий свежий костюм и её великолепную прямую осанку. Что отец, что Кирилл и младший сын её игнорировали. Я не стал подключаться к мужскому протесту, всё же она моя мать, какой бы она не была, и каких бы глупостей не натворила. Подойдя, присел рядом. Мама тут же жадно вцепилась своим взглядом в моё лицо.

- Как он?

- Он нам не говорит. Ему еще трудно общаться, поэтому в основном общаемся кивками. Но он не злится, и, ни в чем тебя не обвиняет, если тебя это интересует. Хотя обида присутствует.

- Если бы он захотел меня увидеть, я бы ему всё объяснила, - одинокая слезинка скатилась по её щеке.

Мама тут же спохватилась и избавилась от следов своей слабости.

- Он сейчас, скорее всего, пытается договориться сам с собой, мам. Нам тоже нужно это всё принять, и надеется, что все обойдется. – Я помолчал какое-то время., а потом опустился перед ней на колени и, взяв её холодные руки в свои, попросил: - Прости меня, пожалуйста. Я понимаю, что этого мало, но…

- Всё хорошо, - шмыгнула носом мама, освобождая одну руку и зарываясь ей в мои волосы. – Это я должна просить прощения. Ты ведь тоже мой сын, тоже нуждался в моём внимании и любви. А я была плохой матерью, живя своими надеждами и мечтами. Ты, наверное, обвиняешь меня в…

- Нет, - я поднял свой взгляд на неё, и, достав платок, стал вытирать бегущие по её щекам слёзы. – Все мы допускаем ошибки. И всем нам свойственно ошибаться.

- Ты всегда был немного замороженным на чувства, из-за чего мне иногда казалось, будто у тебя нет души, а теперь философствуешь, - печально улыбнулась своим мыслям мама.

- Мне тоже так казалось, но Аня показала мне обратную сторону меня самого, - улыбнулся я. – И если даже такой человек как я изменился, значит и Дима пойдёт на поправку.

- Конечно, – кивнула мама. – Я связалась с лучшими физиотерапевтами в мире. Они будут здесь на следующей неделе и поставят нашего мальчика на ноги.

- Извините, что помешала, - раздался позади голос медсестры Елены, - но ваша невеста уже несколько раз спрашивала о вашем приходе.

Не сразу понял о ком она, а потом вспомнил, что ни кто ещё не знает, что Аня из должности невеста уже перешла в разряд жены.

- Да, уже иду, - поднялся на ноги я и, отряхнув колени, двинулся по коридору. Напоследок обернулся и сказал, провожающей с тоской в заплаканных глазах, меня матери, - я с ним поговорю.

Она лишь кивнула, давая понять, что услышала. А я отправился в палату Димы, где меня ждала моя жена. От этой мысли, даже настроение поднялось. Последнее время, с тех пор как мы с Аней расписались, я постоянно в мыслях называю её именно женой. И испытываю при этом странное чувство гордости. А когда вечером прихожу из офиса домой, так и подмывает, закинуть девчонку себе на плечо и утащить в свою пещеру, точнее нашу с ней спальню. И что-то мне подсказывало, что она сопротивление не окажет.

Вот и сейчас, она встретила меня, усталыми, но счастливыми глазами и крепкими объятиями.

- Ну что, как вы тут? – осведомился я, даря нежный поцелуй своей супруге.

- Да всё, как обычно, - вздохнула Аня. – Он в основном спит.

Я посмотрел на лежащее бледное тело брата, который в этот момент смотрел на меня и кривил губы в усмешке.

- Мне сказали, что тебя захомутали, - улыбнулся Дима своей обычной издевательской улыбкой.

На секунду показалась, что ничего серьезного не случилось. Что передо мной всё тот же оторвыш и оболтус Димас, который подтрунивает надо мной по любому поводу. Но это только на секунду.

- Да я сам полез в удавку, - улыбнулся я Диме. – Там мама, за что ты с ней так?

- Я пока не