Прея подошла еще на шаг ближе. Слезы текли по ее щекам, но она не обращала на них внимания:

— Ты никогда не знал Тэя Трефенвида с этой стороны. Он был сложным человеком, как и ты, впрочем. Вы оба понимали друг друга совсем не так хорошо, как вам казалось. Каждый из вас был тенью другого, и в некоторых вопросах вы отличались друг от друга, как тень отличается от живого человека. Я знала, в чем эти различия. Всегда знала.

Она проглотила комок, подступивший к горлу.

— Теперь и ты должен узнать это. Узнать, что значит жить, когда твоя тень умерла. Тэя больше нет, Ярл. А мы есть. Что с нами будет? Нам решать. Тэй любил меня, но он мертв. Любишь ли ты меня? Любишь ли так же сильно? Или между нами всегда будет стоять Кира?

— Кира замужем, — тихо произнес Ярл, и его голос дрогнул.

— Кира жива. А жизнь всегда рождает надежду. Если она так нужна тебе, возможно, ты сможешь добиться ее. Но ты не можешь иметь нас обеих. Я потеряла одного из двух самых дорогих мужчин в моей жизни. Потеряла его, не успев даже поговорить с ним, как говорю сейчас с тобой. Я не допущу, чтобы это произошло во второй раз. — Она помолчала, чувствуя неловкость от того, что собиралась сказать, но не отвела глаза. — Хочу сказать тебе еще кое-что. Если бы Тэй предложил мне выбирать между вами, я бы, наверно, выбрала его.

Наступила пауза, которая, казалось, никогда не кончится. Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, застыв посреди комнаты. В камине тихонько потрескивали дрова, за окном стучал дождь.

С приближением сумерек тени в комнате стали — удлиняться.

— Я не хочу терять тебя, — негромко сказал Ярл. Прея не отвечала. Она хотела услышать нечто большее.

— Я был влюблен в Киру когда-то, — согласился он. — Думаю, я и теперь люблю ее. Но уже не так, как прежде. Я смирился с мыслью, что потерял ее, и больше не оплакиваю эту потерю. Я вспоминаю о ней, когда думаю о Тэе, о нашем детстве. Она — часть моей жизни, и было бы глупо пытаться отрицать это. — Ярл глубоко вздохнул. — Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя. Да. По правде говоря, я никогда не задумывался об этом, но так оно и есть. Наверно, я был уверен, что ты всегда будешь со мной, поэтому не считал нужным думать о чем-то большем. Зачем выяснять то, что кажется очевидным? Мне это казалось ненужным. Но я ошибался. И теперь вижу это. Я смотрел на тебя как на нечто само собой разумеющееся, мне хватало того, что есть. В своем благодушии я не допускал никаких сомнений, не помышлял, будто что-то может измениться. Но я потерял Тэя и с ним важную часть самого себя. Я не знаю, что делать, зачем жить, — словно дошел до конца пути, по которому шагал долгие годы, и уперся в тупик. Когда ты спросила, люблю ли я тебя, мне стало ясно: любовь к тебе — пожалуй, единственное, что у меня осталось. И это не мелочь, не утешение в моем горе. Это гораздо важнее. Говорю и чувствую, какой я глупец. Любовь к тебе — единственная истина, которую я могу признать. Самое важное в моей жизни. Смерть Тэя дала мне понять это. Дорогая цена, но что поделаешь.

Большие сильные руки Ярла нежно легли на плечи девушки.

— Я люблю тебя, Прея.

— Любишь? — тихо переспросила она.

Когда она произнесла эти слова, Ярлу показалось, что между ними разверзлась пропасть. Огромная тяжесть легла ему на плечи. Он неловко стоял перед ней, не зная, что делать дальше. Рост и сила всегда были источником его уверенности, но при общении с Преей они только мешали.

— Да, Прея, — сказал он наконец, — люблю. Люблю, как никогда никого не любил. Я не знаю, что еще сказать. Разве что… я надеюсь, ты еще любишь меня.

И даже теперь она ничего не ответила, неподвижно стоя перед ним и глядя ему в глаза. Прея больше не плакала, но на лице еще блестели влажные полоски. Слабая улыбка приподняла уголки ее рта.

— Я никогда не переставала любить тебя, — шепнула она.

Девушка шагнула к нему и позволила себя обнять. Немного погодя она сама обняла его.

Они сидели рядом у огня, когда несколько часов спустя появился Берн Эридден. Уже стемнело, последние лучи дневного света угасли, а дождь, ослабев, превратился в морось, беззвучно падавшую на раскисшую землю. На утомленный город опустилась тишина, в окнах домов стали зажигаться огни, едва мелькавшие в просветах меж провисших, напитавшихся водой крон деревьев. Сейчас, пока шли ремонтные работы и не определился новый правитель, во дворце никто не жил, и только в летнем доме теплилась жизнь. Придворная Гвардия охраняла дом, чтобы обеспечить безопасность Ярла Шаннары как члена королевской семьи и, по слухам, возможного короля.

Стража трижды останавливала Берна Эриддена, прежде чем он добрался до дверей летнего дома, и разрешила ему пройти только потому, что Ярл распорядился предоставить искателю свободный доступ к нему в любое время. Между ними не было почти ничего общего, и после смерти Тэя всякие взаимоотношения могли закончиться, так как единственным, кто связывал их во время путешествия на запад, был эльф-друид. Со смертью Тэя они должны были разойтись снова, поскольку прежде смотрели друг на друга с недоверием и пренебрежением.

Однако этого не случилось. Возможно, каждый молча решил про себя, что этого не должно произойти, хотя бы в память о Тэе. А может быть, их связывала общая потребность разобраться в событиях их совместного путешествия, необходимость довершить начатое, чтобы друг не отдал свою жизнь даром. Тэй пожертвовал собой ради них. Так разве не должны они отбросить разногласия ради него? После возвращения они успели поговорить о многом: о подвиге их друга, о том, насколько важным он считал исполнить поручение, данное Бреманом, о смертоносной сущности Черного эльфинита, о мрачной тени Чародея-Владыки, нависшей над Четырьмя Землями. Вместе с Преей Старл они обсуждали, как переправить Черный эльфинит Бреману и что следует сделать, чтобы эльфийская армия отправилась на помощь дворфам. Они думали не о себе, а о большом мире и об опасности, которая угрожала ему.

Как-то ночью, за два дня до возвращения в Арборлон, Ярл попросил искателя предсказать исход их совместного предприятия. Берн Эридден знал, что ему нелегко было просить об этом, и после недолгого раздумья согласился сделать все, что в его силах. Он и сам рад был предложить Ярлу свои услуги, если тот сочтет их полезными. Ярл принял предложение. Они скрепили рукопожатием свой договор и, хотя об этом никто не говорил, — начало новой дружбы.

Итак, искатель пришел. Вид его был жалок: старый плащ совершенно промок, щуплая фигурка сгорбилась и съежилась. У дверей искателя встретила Прея, сняла с него плащ и провела к огню, чтобы он согрелся. Ярл налил в кружку добрую порцию крепкого эля и протянул Берну Эриддену. Прея укутала его пледом. Он принял все это, бросая на них робкие взгляды и смущенно бормоча слова благодарности. В его глазах светилась озабоченность. Искатель пришел к ним неспроста.

— Я должен кое-что сказать тебе, — обратился он к Ярлу после того, как слегка согрелся и перестал трястись от холода. — Меня посетило видение, и это касается тебя.