Шторм бушевал еще три дня. Впрочем, как сообщил Керви, который на следующее утро навестил Ксанту, на самом деле это был не шторм, а просто «очень свежий ветер». Шторма здесь выглядят куда как солиднее. Керви окончательно утвердился в мысли, что Гесихия хранит их корабль от серьезных неприятностей. Ксанта сильно в этом сомневалась. Черепаха так и спала под кроватью всю дорогу. Когда Ксанта вытаскивала ее и стучала по панцирю, та лениво вытягивала наружу маленькую плоскую голову и морщинистую, как у самой Ксанты, шею с тонким темным кольцом чешуек, брезгливо морщась, съедала кусочек лепешки и снова заваливалась спать. Ксанте было совершенно ясно, что Гесихия, по своему обыкновению, манкирует прямыми обязанностями и ждет, пока люди во всем разберутся сами. Впрочем, за долгие годы совместной жизни жрица так привыкла к подобному поведению своей богини, что даже не чувствовала раздражения и досады.

Так или иначе, но из-за «очень свежего ветра», который Ксанта в глубине души предпочитала именовать штормом, путь к острову Стрела занял не один день, как обещал Керви, а все четыре. Жрицу это вполне устраивало — после беготни по Оленьему острову и морской прогулки на шлюпке у нее болело все тело от пяток до висков. Поэтому она предпочитала лежать на койке, обшивать ворот платья узором из сосновых веток и обдумывать увиденное. Однако на четвертый день ветер стал утихать, и на рассвете пятого дня Ксанта смогла вновь подняться на палубу и взглянуть на Стрелу. Остров был совсем невелик — шагов сто в длину и полсотни в ширину. Собственно, это была просто большая плоская скала, поднимающаяся из моря. На ее вершине дождь, брызги волн и ветер вырыли лощинку, где сумели закрепиться четыре маленьких скрюченных березы да тонкий слой мха. В лощинке обитало семейство чаек, и больше на острове не было ни души.

— Ты говорил, что остров стоит в дельте реки, — обратилась Ксанта к Керви, — а я что-то никакой реки не вижу. Где она?

— Она вокруг нас, — рассмеялся Керви. — Вот, смотри.

По его приказу один из матросов сбросил за борт чугунную гир днище которой было смазано салом. Когда гирю подняли, Ксанта и Дреки смогли убедиться что к ее дну прилипли крупный светло-желты речной песок и камни-голыши, обточенные волной. Тут и сама Ксант заметила, что вода вокруг острова не темно-серая, как обычно в море, скорее желто-зеленая.

— Это что, река посреди моря? — изумился Дреки. Керви с улыбкой покачал головой:

— Нет, не совсем так. Река, как ей и положено, начинается на земле, вон там, видите?

Сощурив глаза, Ксанта смогла разглядеть на горизонте темную полосу земли и даже кромку растущего на берегу леса. Дреки уверял, что различает широкий разрыв в стене леса, соответствующий руслу реки. Керви подтвердил, что все именно так и есть.

— Река очень полноводна и с быстрым течением, поэтому она не замерзает даже зимой, — пояснил он. — Полноводна настолько, что пресные воды уходят далеко в море, прежде чем окончательно перемешаются с морской водой.

— А как она называется? — спросил Дреки. Керви развел руками:

— Я не знаю. Мы никогда не намеревались здесь селиться — прибрежные леса заболочены, эти места не подходят для вывода колоний. Впрочем, на болотах все равно живут люди, и они, бесспорно, как-то называют эту реку. Но я никогда не встречался со здешними обитателями. Я только знаю, что приблизительно три года назад здесь, на Стреле, люди Королевства и дивы подписали с местными племенами мирный договор.

— Постойте! — Дреки хлопнул себя ладонью по бедру. — Но тогда, возможно, тот, кто вырезал слово «Стрела» на дереве вовсе не хотел сказать, что колонисты бежали на этот остров. «Стрела» может значить, что они воспользовались мирным договором и решили просить приюта у людей, живущих вдоль этой вашей безымянной реки. Что скажете?

— Я тоже думал о чем-то подобном, — признался Керви.

— А зачем это было им нужно? — спросила Ксанта. — Если они по какой-то причине не захотели больше жить на Оленьем острове, то почему просто не вернулись в Хамарну?

— Вероятно, у них не было такой возможности, — пояснил Керви. — По крайней мере, один из кораблей погиб вблизи острова, а может быть, и не один. Колонистов было слишком много. Перегруженный корабль не смог бы одолеть путь до Хамарны. Вы уже поняли, что в здешних морях никогда нельзя сказать заранее, как долго продлится путь, и где ты окажешься в конце концов. Конечно, они могли бы построить плоты или воспользоваться тем небольшим ботиком, который был на острове, но все равно такая флотилия далеко бы не ушла. Если они добрались до Уст, то я скажу, что им здорово повезло.

Только теперь Ксанта осознала, что стоит прямо перед Устами Ше-лама. Вот уж в жизни не думала, что приведется их увидеть. В Королевстве полагали, что это место окутано тайной и защищено сильнейшей магией. Но сейчас, стоя здесь, она не чувствовала ничего, кроме усталости и беспокойства.

— Я думаю, есть только один способ проверить, повезло им или нет, — сказал Дреки. — Нужно подняться вверх по реке и продолжить поиски в лесу.

— Да, конечно, — согласился Керви. — Наверное, это придется сделать. Но не сейчас. «Ревун» не сможет пройти дальше устья реки, а мы совершенно не готовы к пешему путешествию. Да и время года сейчас неподходящее. Там, за Устами нас ждут снег, лед и безлюдный незнакомый лес. Говорят, местные жители в холода уходят поближе к горам, где можно охотиться на оленей, а у нас на борту почти не осталось продовольствия. Мы вернемся сюда весной.

— Ну что ж, тогда нам остается только взять курс на Хамарну, — подвела итог Ксанта и, бросив прощальный взгляд на далекие Уста, заковыляла к люку.

Она наконец поняла, почему все последние дни ее так одолевает беспокойство. Все, что сказал Керви, звучало вполне разумно, но опять у него слова расходились с интонацией. Получалось так, что чем дальше уводили поиски, тем меньше Керви хотелось их продолжать. Зачем тогда было вообще начинать эту историю? Хотя, если задуматься, решительный перелом наступил после посещения Оленьего острова. Керви и До того время от времени словно сжимался в комок, но после визита в вымершую колонию окончательно поскучнел. А ведь он бывал там раньше, до своего плавания в Венетту, так что вряд ли вид брошенного и пришедшего в запустение поселка мог произвести на него такое тягостное впечатление. И все же что-то такое он там на острове увидел, что окончательно отбило у него охоту разматывать клубок до конца. Что-то такое, чего не увидела она, Ксанта. Увидел и промолчал. Вот это ей больше всего не нравилось. В глубине души Ксанта осталась все той же невежественной девчонкой из деревни, и потому судила о жизни просто. Друзья друг с другом не хитрят. А если человек зовет себя твоим другом а сам обманывает, от него лучше держаться подальше. Поэтому Ксанта до сих пор не сказала Керви, что сумела разобрать второе слово, вырезанное на стволе дерева. Точнее, часть слова, но даже эта часть была весьма значимой: «ПРЕДАТ».

Путь до Хамарны из-за постоянного встречного ветра занял две декады с лишним. За это время Ксанта так отдохнула, что вышивание ей снова прискучило, и она поручила Дреки разузнать, что это за потрясающий гудок, который служил для них верным указателем в буре и тумане, как он устроен и откуда взялся. Ей никогда прежде не доводилось слышать ничего подобного.