— Можно я скажу кое-что насчёт твоего наследства? — голос Дарси встрял в его мысли.

— Если я отвечу: «Нет», ты отстанешь?

— Нет, конечно! Ты считаешь, что Геннадий отомстил тебе тем, что оставил в наследство ворох проблем.

— У тебя есть другие теории? — спросил язвительно. Да, его заинтересовало агентство, но воспоминания об отце удовольствия не доставляют.

— Мне кажется, твой отец знал, что ты сможешь поправить дела агентства и спасти репутацию семьи. Кирилл бы не справился, а ты нашёл путь.

— Я нашёл не путь, а твоего отца, а он решил все проблемы. Невелика заслуга!

— Невелика? Тебе пришлось меня соблазнять!

— Причём, заметь, успешно!

Дарси погладила его по лицу и сочувственно улыбнулась.

— Это странно, да?

— Что? Тебя соблазнять?

— Узнать, что человек, которого ты ненавидишь, в тебя верил. Причём настолько, что доверил тебе своё детище и судьбу твоего брата. Кириллу он не сказал ни слова, а тебе доверил всё.

— Он не… я не…

Выругавшись, Демьян поднялся с дивана. Он не станет говорить об отце. Никогда. Не сегодня.

Дарси сняла брюки, легла спать в футболке. Демьян устроился рядом, но джинсы не снял и лежал на самом краю. Потому что если отпустит себя, то страшно представить, что будет. Эмоции и так скрутили его жгутом, а если добавить секс…

С ним никогда такого не случалось. Он ещё не стоял на краю чувств настолько сильных, что они смещают все приоритеты. Вроде цельный, состоявшийся мужчина, а потом раз — и на плёнке судьбы проступил новый смысл. Сопротивляешься, негодуешь… но уже ничего не изменить. Потому что смысл написан в тебе самом, на душе татуировкой. Впрочем, Архипов предупреждал об этом, и не только словами, а и своим собственным примером.

Именно сильные люди порой обнаруживают в себе самую невероятную слабость. Вернее, то, что они считают слабостью, например чувства, безжалостные как пламя.

— Я волнуюсь о твоём здоровье! — прошептала Дарси, прижимаясь к Демьяну и дёргая за пуговицу джинсов. — Помнишь, ты сказал, что у мужчин накапливаются… расходные материалы, поэтому надо регулярно опустошаться.

Засранка над ним смеётся! У него пожар в мыслях, а ей бы только развлекаться!

А может, так проще? Может, не надо думать и загадывать, потому что выбор давно сделан, ещё до того, как Демьян сам это осознал. Со смыслом жизни не спорят.

Он поднялся с кровати, стянул джинсы. Дарси следила за каждым его движением, в полутьме поблёскивали её глаза.

Движения вместо слов, прикосновения вместо обещаний. Да, так проще. Демьян опустился на Дарси, кожа к коже, тепло к теплу. Стянул с неё остатки одежды и лежал, отпечатывая её тело на себе, примеряя. Уже не страшный сон, а начало. Пусть нелёгкое, пусть все шансы мира против них, но этот момент близости дороже всего остального.

Можно слизать запах ванили с её шеи. Можно ворчать, когда её холодные ступни щекочут его лодыжки. Можно войти в неё и лежать без движения, прислушиваясь к себе, пока Дарси не станет требовательно царапать его плечи.

Можно дойти до самого края и спрыгнуть вместе, задыхаясь от удовольствия, сильного, как наркоз.

Но при этом всё равно не понять, как эта зависимость, эта нужда разрослась в нём, и как он не заметил вторжения в самую его суть.

Дарси заснула, прижавшись к нему всем телом, что-то бормотала во сне. Демьян спал поверхностно, прислушиваясь к каждому её движению.

В десять утра зазвонил телефон Дарси, и Демьян схватил его, чтобы выключить звук. На экране увидел имя брата. Посомневавшись, зашёл в ванную и ответил на звонок.

— Дарси спит!

— Всё понятно.

— Ничего тебе не понятно!

— Не волнуйся, братец, я не собираюсь вам мешать! — смех Кирилла был колким, но в нём не было злобы. — Я только хотел убедиться, что Дарси в порядке.

— Убеждаться надо было вчера, когда ты позволил ей одной шастать по ночному городу!

— После того как она отхлестала меня цветами и спустила с лестницы, я понял, что мне с ней не справиться. — Кирилл вроде как шутил, но голос звучал безжизненно.

— Почему ты её отпустил?! — Демьян старался не кричать, не заводиться, но получалось плохо. — Ты что, врал, когда сказал, что тебе нет без неё жизни?

— Я не врал, всё так и есть, но это больше не имеет значения.

— Это ещё почему? Что случилось?

— Ты случился! Мне нет жизни без неё, а ей нет жизни без тебя, — Кирилл усмехнулся. — И, кстати, ты тоже без неё сдохнешь!

— Не пори чушь! Какая со мной жизнь, а? Дарси страшно, она благодарна мне за помощь, вот и всё. Это временно. Я помогу ей во время лечения, а потом…

— Ну-ну, братец! И что потом? — тяжёлая, горькая ирония делала голос Кирилла неузнаваемым. — Снова толкнёшь её ко мне и останешься рядом третьим лишним?

— Я могу уехать…

— Правда? Сможешь уехать?

— Ну… да…

— И оставишь её?

— Нет, но…

— Что «но»? Сколько людей за Архиповым охотятся, и всё безуспешно, никто не имеет на него влияния. А ты его за месяц к ногтю прижал из-за Дарси. Ты жизнь свою продал из-за неё! Сражаешься за неё, не отходишь ни на шаг. Ты хоть в курсе, что с тобой происходит?!

Язык Демьяна онемел, губы застыли. Не в курсе он, неужели это не очевидно?!

— Я ничего… такого… — осёкся.

— Ты хорошо сражался за Дарси, молодец! Ты вообще большой спец в том, что касается борьбы. А теперь посмотрим, справишься ли ты в мирное время. — Кирилл рассмеялся. — Дарси нужна нормальная жизнь… ты в курсе, что это такое?

— Не кипяти мне мозги! Я не хочу жить как вы!

— Так живут все нормальные люди. Тебе придётся общаться с подругами Дарси, завести приличных друзей, ходить на всякие мероприятия, на концерты… быть вежливым, сдерживаться, считаться с другими людьми…

— Отстань! — Демьян запаниковал. С ним происходило нечто непредусмотренное, чуждое и необратимое. — Я не такой, как ты, и если Дарси до сих пор этого не поняла…

— Идиот ты! — Брат вздохнул, и следом послышалась цепочка ругательств, слишком красочных для хорошего-мальчика-Кирилла. — Дарси давно всё поняла, и ей нужен ты, а не иллюзия благополучия.

В эту секунду Кирилл казался старшим братом, дающим советы несмышлёному младшему.

— Если бы ты любил Дарси, ты бы не отступил! — взорвался Демьян.

— То же самое относится к тебе!

— Я не отступал, а наоборот…

— Да, так и есть! — перебил Кирилл. — Ты не отступал, а наоборот, был готов дать ей то, чего она хотела, даже в ущерб себе. Поэтому с Дарси остаётся тот, кто любит её сильнее, а это ты.