На что же пойдут остальные 50 % моих денег? Я сохраню их с определением «ничто из перечисленного», поскольку нам, людям, надо вести себя скромно и признавать наличие фундаментальных явлений, о которых нам пока что ничего не известно. О природе пространства, например. Все три сценария — и мороз, и хруст, и разрыв — предполагают, что пространство может расширяться до бесконечности, оставаясь устойчивым. Мы когда-то думали о пространстве как о скучной и статичной сцене, на которой лишь разворачивается космическая драма. Но Эйнштейн научил нас смотреть на пространство как на ключевого актора: оно может сворачиваться в черную дыру, может идти складочками в гравитационных волнах или растягиваться в расширяющуюся Вселенную. Может быть, оно способно и переходить в другие агрегатные состояния, как вода при замерзании? Тогда выяснится, что в нашей игре есть джокеры, претендующие на свою роль в организации космокалипсиса. Несущие смерть пузыри другой фазы, в которую переходит пространство при замерзании, если они возможны, будут, вероятно, расширяться со скоростью света, как и сфера космического спама от предельно агрессивной цивилизации.

Кроме того, теория Эйнштейна предполагает, что наше пространство всегда может расширяться, до бесконечности увеличивая свой объем, как в сценариях Большого мороза и Большого разрыва. Это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, и я подозреваю, ею не является. Резиновая лента хорошо тянется и хорошо выглядит, но если слишком ее растянуть, она лопнет. Почему? Потому что она состоит из атомов, и при сильном растягивании ее гранулярная атомарная структура входит в игру. Может ли такое случиться, что и пространство обладает своей гранулярной структурой, о которой нам просто ничего не известно, потому что эти гранулы слишком малы и мы их не замечаем? Исследования по квантовой гравитации показывают, что разговоры о нашем привычном трехмерном пространстве теряют смысл на расстояниях меньших 10–34 метра. Если и в самом деле пространство не может расширяться до бесконечности без риска испытать Большой шлепок, будущие цивилизации могут захотеть переместиться в самую большую нерасширяющуюся область пространства (колоссальный кластер галактик), до какой только смогут добраться.

Сколько мы можем вычислять?

После того как мы оценили, сколь долго будущая жизнь может существовать, давайте теперь обсудим, как долго она должна хотеть существовать. Вам, конечно, кажется, будто она должна хотеть жить вечно или хотя бы так долго, как только возможно, Фримен Дайсон дал численный параметр для этого желания: стоимость вычислений падает, когда вы считаете медленнее, так что в конце концов результат оказывается максимальным при предельном замедлении вычислений. Дайсон даже рассчитал, что при бесконечном расширении и охлаждении Вселенной бесконечное количество вычислений оказывается возможным.

Медленно еще не обязательно означает скучно: если будущая жизнь существует в симулированном мире, субъективно переживаемый поток времени не обязательно должен быть связан с замерзающим ходом времени, обеспечивающим работу симуляции во внешнем мире, так как перспектива бесконечного числа вычислений может быть переведена в субъективное бессмертие для симулированных форм жизни. Космолог Фрэнк Типлер, основываясь на этой идее, провел свои рассуждения, чтобы показать: субъективное бессмертие достижимо даже в последние мгновения существования Вселенной перед Большим хрустом благодаря бесконечному ускорению вычислений при быстром росте температуры и плотности.

Так как темная энергия, похоже, похоронит планы и Дайсона, и Типлера, будущий сверхразум может предпочесть относительно быстро выжечь всю доступную энергию — еще до того, как столкнется с серьезными проблемами вроде космических горизонтов и протонного распада. Если окончательная цель заключается в максимальном увеличении количества вычислений, то лучшая стратегия должна проходить где-то между слишком медленным (чтобы избежать проблем, упомянутых выше) и слишком быстрым (чтобы не тратить на вычисления больше энергии, чем необходимо).

Если сложить вместе все, что обсуждалось в этой главе, то нам станет ясно: максимально выгодные силовые станции и компьютеры дадут сверхразумной жизни совершенно немыслимый вычислительный потенциал. Чтобы зарядить ваш тринадцативаттный мозг на сотни лет, достаточно энергии, содержащейся в полумиллиграмме вещества — это меньше, чем одна крупинка сахара. Исследование Сета Ллойда предполагает, что мозг может быть сделан в квадриллион раз эффективнее в отношении потребления энергии, и тогда той же крупинки сахара хватит, чтобы обеспечить работу симуляции всех когда-либо живших людей, и даже в тысячи раз большего их числа. Если все вещество доступной для нас части Вселенной пустить на симуляцию людей, то его хватит на 1069 жизней — или на что-либо иное, на что сверхразумный искусственный интеллект сочтет нужным израсходовать это количество энергии. Можно симулировать еще большее число жизней, запуская симуляции с меньшей скоростью. И наоборот: в своей книге Superintelligence Ник Бострём подсчитал, что 1058 жизней можно симулировать с менее жесткими требованиями относительно эффективности энергопотребления. Но как ни крути эти числа, они остаются огромными, как и наша ответственность за то, чтобы возможности для процветания будущей жизни не пропали впустую. Как писал об этом Бострём: «Если мы представим все счастье, переживаемое на протяжении одной такой жизни целиком, одной слезинкой радости, то счастье этих душ наполняет и переполняет слезами мировой океан каждую секунду, и так продолжается на протяжении сотен миллиардов миллиардов тысячелетий. Очень важно нам позаботиться о том, чтобы эти слезы действительно были слезами радости».

Скорость света ограничивает не только распространение жизни, но и ее природу, строго сдерживая обмен информацией, сознание и управление. И если бóльшая часть нашего космоса станет живой, на что эта жизнь будет больше всего похожа?

Мысленные иерархии

Случалось ли вам когда-нибудь сделать попытку прихлопнуть муху рукой, но промазать? Главная причина, по которой мухе удается удрать, в ее размере: информации требуется меньше времени, чтобы совершить путешествие между глазами, мозгом и мускулами. Этот принцип «большой = медленный» применим не только в биологии, где предел скорости устанавливается скоростью распространения электрических сигналов между нейронами, но и в будущей жизни, где никакая информация не может распространяться со скоростью больше скорости света. Поэтому для обрабатывающей информацию системы увеличение размера становится и благом и проклятием, требуя известных компромиссов. С одной стороны, бóльший размер предполагает и бóльшее число частиц, а следовательно, и более сложные мысли. С другой стороны, это снижает скорость и затрудняет появление по-настоящему глобальных мыслей, так как теперь относящейся к делу информации труднее добираться до всех частей системы.

Поэтому если жизнь наполнит наш космос, то какую форму ей предпочесть — простую и быструю или сложную и медленную? Я предсказываю, что выбор будет тот же, который сделала жизнь на Земле: и то и другое! Обитатели земной биосферы могут быть самых разных размеров, от немыслимых двухсот тонн голубого кита до 10–16 кг малютки-пелагибактера, вклад которой в общую биомассу превышает вклад всех рыб планеты. Более того, крупные организмы со сложной организацией компенсируют свою неповоротливость тем, что некоторые из их модулей маленькие и очень быстрые. Например, ваш мигательный рефлекс работает исключительно быстро именно потому, что для него задействована маленькая и простая цепь, охватывающая лишь ничтожно малую часть мозга. Если та самая неубиваемая муха решит залететь вам в глаз, вы моргнете в десятую долю секунды, даже не успев сообразить, что происходит, так как у информации не будет достаточно времени, чтобы пройти через весь мозг. Организуя обработку информации в процессе прохождения ее через целую иерархию модулей, наша биосфера успешно убивает сразу двух зайцев, достигая и скорости, и сложности. Нам, людям, тоже иногда это удается — например, при такой же иерархической стратегии для оптимизации параллельных вычислений.