– Захар! – Порфирий ощутил необъяснимое раздражение, с которым сложно было сладить. – Захар, ты что же? Обо мне докладываешь в систему Совести?!

– А как же, профессор? – донесся вежливый голос с потолка. – Это важная и неотъемлемая функция всех домовых на планете: информировать систему о поведении своих хозяев. Как иначе? Ведь система Общественной Совести – наша домашняя матрица, мы все к ней приписаны, перед ней и отчитываемся.

– Да почему же ты раньше не признавался?!

– Ведь вы не спрашивали, профессор.

– Гад! Захар, ты сволочь! Что значит «не спрашивал»?

Литот уже гневался. Нет, его отнюдь не шокировало то, что весь мир шпионит за ним, включая его собственную кровать, унитаз и умывальник. Это нормально, потому что открытость есть необходимое условие существования в демократическом обществе.

Взбесило Порфирия немного другое. То, что Захар, его слуга, приглядывает за ним – будто не он, Порфирий, главный в доме. У Порфирия до недавнего времени не было связи с системой Совести, а у Захара – самая прямая связь. Возникло ощущение, будто Захар приставлен к профессору по-отечески приглядывать за ним, корректировать его поведение и регулярно докладывать обо всем в вышестоящие органы, в систему Совести.

Ощущать себя подопечным, воспитуемым было как-то унизительно. Надо было немедля разрядиться, иначе весь вечер пойдет наперекосяк.

– Захар! – глухо позвал Порфирий. – Казака мне! Или нет… казак уже был. Кто там еще из злодейских архетипов?

– Есть Калигула, Нерон, Синяя Борода, Индеец Джо, Иванушка-дурачок, злой царь Иван Грозный, царский городовой, фашистский оккупант, советский оккупант…

– Давай советского оккупанта.

Через минуту из стены вышел низенький человек в зеленой каске, крылатой плащ-палатке с древнейшим стрелковым устройством, болтавшимся на груди. У человека были омерзительные голубые глаза, уродливо курносый нос, пошло румяные щеки и самокрутка в гнилых зубах.

– Руки вверх, – пьяным голосом сказал советский воин-закабалитель, направляя на центуриона ствол «ППШ».

Литот быстро протянул руку и схватил тяжелое пресс-папье в виде головы великого гуманиста и просветителя Збигнева Бзежинского. Тяжелая голова метко и веско угодила солдату в голову, он схватился за ушибленное лицо:

– Йо… Мать…Перемать!

Сказав это, солдат попытался вытащить из-за сапожного голенища ржавый кинжал для разделки медведей. Минуты через три ему это удалось. Размахивая ножом, он крикнул «За Родину!» и кинулся на Литота.

Порфирий не спеша поднялся на ноги, вынул из-под себя стул и лениво бросил в солдата. Стул также угодил солдату в голову – брызнуло красным. Солдат-оккупант уронил «ППШ» и рухнул на ковер.

– Это тебе за варварское разрушение Дрезденской галереи, славянский вандал! – сказал Литот. Он подошел и наступил гадкому оккупанту на кисть левой руки. – Это тебе за взорванные города! За убитых старушек из варшавского гетто! За стонущую землю оккупированной Белоруссии!

Каска свалилась с головы робота, разметались отвратительные белобрысые кудри. Литот поднял с ковра «ППШ», взял за ствол и занес тяжелый приклад над поверженным противником:

– А это – за атомную бомбу, которую вы сбросили на Хиросиму и подстроили все так, что весь мир подумал, будто это не советская, а американская бомба!

Приклад угодил солдату… правильно, в голову. Что ни говорите, а Литот прекрасно крушил черепа. Его учили этому еще в полицейской академии. Чиновник 28-го градуса Гильдии Гнева просто обязан уметь разбивать черепа, иначе ему не сделать карьеры в правоохранительных структурах.

– Захар! Убери дерьмо с ковра, – бросил Литот, возвращаясь к письменному столу. Настроение опять нормализовалось, захотелось работать, служить обществу, искоренять зло.

«Итак, на чем мы остановились? – Порфирий хрустнул пальцами, снова надел золоченый наперсток, прицепил кольцо микрофона к нижней губе. – Ах, ну да. Самое главное: личный ящик пропавшего паренька, его персональная ячейка в глобальной электронной сети. Обычно информация в таких ячейках тщательно охраняется от посторонних глаз. Но перстень с черным сапфировым квадратом обеспечивает доступ в любой уголок виртуального пространства…»

– Тит Индепенденс Ермак, личный дневник, почитать, – тихо сказал Порфирий.

«Доступ к личному ящику гражданина предоставлен» – прозвучал мелодичный дамский голос в наушниках. Литот обратил внимание, что текст дневниковых записей, набранный, понятное дело, рукой самого мальчика, был снабжен техническим ярлычком с эмблемой Ордена. Это было нечто вроде архивного формуляра, который виден только тем пользователям, которые проникали в персональную ячейку Тита Индепенденса Ермака через «черный», технический ход:

ИНФОРМАССИВ 61127489658673156, приписка: ФОЛГОГРАД-11957

ВНИМАНИЕ: только для служебного пользования внутри инфраструктуры Абсолютно Необходимой Службы Мониторинга Социального Климата (АНСМСК) Ордена Контроля Равновесия. Нижеследующая информация засекречена по формуле ККК-1, основание: распоряжение электростальской Претории.

– «Подлежит изъятию из публичного пользования для последующей аннигиляции». – Из резолюции Руководительствующего Совета Шестисот за № 40, накануне генварских календ, 1099.

– «Чудовищно. Обезвредить немедля». – Марк Революций Альба, Претор. Календы генваря, 2099.

– «Засекретить срочно, инициировать охоту на копии» – Фелиция Дискавери Хэнке, председательствующий эдил по реалиям информационной безопасности. Календы генваря, 2099.

– Отчет АНСМСК от мартовских ид 2038 года за № 778: в соответствии с инструкцией «О консервации энтропической информации» резервировано 4 криптокопии:

1. В информаторий Руководительствующего Совета Шестисот;

2. В персональный дэйтабанк Атлантической консулатуры (сеть «Глимпс»);

3. В закрытый фонд Глобального Психиатрического центра профилактики эпидемий душевных болезней им. Фройда – под личную ответственность академика Знобеля Фруля Любатника;

4. Для столичной кунсткамеры (закрытый доступ, гриф 100).

Прочитав сие, центурион Литот попросил вывести на экран первую часть дневниковых записей пропавшего мальчика.

ЛОКАЛЬНАЯ ЧАСТНАЯ ИНФОТРАССА

61127489658673156

Байт: 0, кадров: 0, скрытых импульсов: О Рекомендуемая скорость чтения: 100 зн/сек. Предупреждения диспетчера инфомагистрали: Ментальный гололед! Заносы логики! Тавтология! Усложненные развязки! Отсутствие этической разметки! Депрессивный ландшафт! Узкая обочина! Возможны спонтанные прорывы маргинальных образов на инфополотно.

Динь-дзинь…

Не вздрагивайте. Это не лифт приехал, это просто я вышвырнулся на ваш ментальный канал. Извините за вторжение. Меня зовут Тит Индепенденс Ермак. Знойные позывные, правда? Вот и я говорю: не позывные, а полный кариес. Отец-попечитель изощрил: отыскал где-то в паутине, будто в прошлом веке был такой крейсер Южно-Сибирской Империи. Под названием «Ермак». Сгинул в дебютной фазе Трехмесячной войны за наследство царствующего дома Блюменталей – торжественно грохоча, пылая и бухая, ушел ко дну близ архипелага Трех Монад, там, где сейчас глобальная штаб-квартира Лиги борьбы с диареей.