– Скажи мне, есть ли сейчас хоть малейшее беспокойство по поводу Зоуи?

– Никто никогда не тронет мою дочь и любого, кто угрожает…

Я киваю, огонь проникает мне в душу.

Лоб Кэпа напрягается, когда он пристально смотрит на меня.

– Донли созвал сегодня собрание.

– Зачем ему это делать? Они встречаются через два дня.

– Кто-то сказал ему, что в меня стреляли и я в больнице. В коме.

– Ну, это не так.

– Но он этого не знает.

Я смотрю на него.

– Ты слил это?

– Мне помогли.

– Помогли?

Он кивает.

– Он все равно следил за нами с момента, как ты его прогнала. Таким образом, он думает, что я все еще не в курсе, что дает ему преимущество.

– Преимущество в чем именно?

– Мы согласились быть Грейвенами, ты сказала ему, что мы поженились. Если я выйду из строя, кого это оставит во главе города?

– Меня, – мгновенно огрызаюсь я.

Кэптен усмехается, качая головой.

– В твоем сознании да. Мы говорим о Донли и остальных членах совета.

Мои брови приподнимаются.

– О нем.

– Вот именно.

– Сколько у нас есть времени?

Кэп смотрит на меня.

– Пара часов.

Я отступаю, делая глубокий вдох.

– Мне нужен душ. И Хлоя.

– Хлоя, – невозмутимо произносит он.

Я пожимаю плечами.

– Нельзя быть королевой в одежде из супермаркета.

На лице Кэптена появляется нежная улыбка, он кладет ладони мне на лицо.

– Ты могла бы быть королевой в мешке для мусора, и никто не посмел бы задавать тебе вопросы.

Воздух наполняет мои легкие до предела впервые за несколько недель, и я выпрямляюсь и киваю.

– Спасибо, Кэп, но давай застанем их всех врасплох всеми возможными способами. Твой отец сказал, это место – лучшее из обоих миров, блеск и гламур. Давай дадим им это. Вопрос в том, входим ли мы как муж и жена?

– Мы входим как Брейшо.

Ухмылка мгновенно появляется у меня на лице.

– Чертовски верно.

Скрип раздвижной двери привлекает наше внимание, и из задней части Брей-хауса выходит Виктория с сумкой, перекинутой через плечо.

Она смотрит на нас мгновение, потом я машу ей рукой и встречаю на полпути.

Она скептически на меня смотрит, и, когда я тянусь за сумкой, она закатывает глаза, слегка приподнимая уголок губы.

– Нести этого зверя – последнее, что тебе нужно.

– Я не гребаный цветок. Я могу нести сумку.

– Ты хочешь знать, что я ему сказала? – внезапно спрашивает она, имея в виду свой разговор с Мэддоком.

– Я же сказала, что доверяю тебе. Вбей это уже себе в голову.

Она качает головой с притворным разочарованием на лице.

– Опять это грязное маленькое словечко.

Я толкаю ее, и она слегка смеется.

– Иди, я буду там к тому времени, как ты выйдешь из душа. – Ее взгляд скользит через мое плечо к Кэптену.

Я смотрю на нее, отступая.

– Хорошо.

Я поворачиваюсь к Кэпу, который поднимает на меня глаза.

– Я позвоню им, мы будем готовы, – уверяет он меня.

– Кэп…

Он бы ушел, если бы захотел, но я всегда могу заставить ее уйти, так что ему не нужно этого делать.

Он качает головой.

– Я в порядке, девочка. Иди.

– Она тебе нравится?

Мы встречаемся взглядом, он хмурится.

– Хочу сказать, я знаю, что я твоя жена и все такое, но ты можешь сказать мне, – шучу я.

Усмехнувшись, он мягко отталкивает меня, и я ухожу, не сказав больше ни слова.

Я иду обратно тем же путем, которым пришла, по грунтовой дороге, на которую раньше смотрела, задаваясь вопросом, куда она может привести – в дом, частью которого я никогда себя не представляла. Не думала, что окажусь здесь, в доме, в который я не ступала неделями.

Ролланд вскакивает с барного стула в ту же секунду, как я вхожу, и бросается ко мне.

– Рэйвен.

– Мы готовы положить этому конец. Ты с нами?

Он смотрит мне за спину, нахмурив брови, когда дверь за моей спиной не открывается.

– Они будут там. Все они.

Он кивает:

– И я тоже буду с тобой.

– Мне нужно в душ.

Он понимает, о чем я спрашиваю. Я сказала ему подготовить мою комнату для Зоуи, так что я не уверена, что имею право подниматься по этой лестнице.

Он ведет меня в противоположную сторону дома, за бильярдный стол и дальше по коридору, где когда-то находился тренажерный зал, его кабинет недалеко отсюда.

Я вхожу и вижу совершенно новую кровать, гигантского размера, с большим темно-серым изголовьем почти до потолка, плюшевые подушки королевского пурпурного цвета лежат поверх совершенно белого одеяла. Напротив стоит такой же серый комод, а под окном – кресло-качалка с подушками того же цвета.

Что-то на тумбочке рядом с кроватью привлекает мое внимание, поэтому я иду в ту сторону и беру в руки маленькую двойную рамку.

Дрожащими руками я поднимаю ее.

Мое УЗИ в футляре за тонким стеклом, и УЗИ моей матери тут же.

Я кусаю щеку.

– Я подумал, что фиолетовый тебе тоже подойдет, – тихо признается он, заметив цвет надписи на снимке моей матери.

Я ставлю его обратно, поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом.

Он подходит к шкафу и открывает его. Моя одежда висит с одной стороны, на другой пусто.

– Это мое? Ты сделал это для меня?

– Это твой дом, Рэйвен, в большей степени, чем чей-либо еще. Здесь ты будешь жить, будь проклят Грейвен, – говорит он, не оставляя места для вопросов. Сильно, окончательно.

Мой взгляд возвращается к шкафу, и Ролланд появляется в поле моего зрения, загораживая пустоту.

Он слегка улыбается.

– Я подумал, что оставлю эту сторону пустой, на всякий случай.

Я напрягаю челюсть и еще раз оглядываюсь вокруг.

На прикроватной тумбочке лежит фонарик, окно занавешено прозрачными фиолетовыми занавесками, сквозь которые светит солнце. Я просовываю пальцы сквозь прозрачный материал, натягиваю занавеску на подоконник – он ниже, чем тот, что в комнате наверху. Мои пальцы замирают, когда натыкаются на канавку в дереве, и я подхожу ближе.