– Они вам это сказали, мой господин? – Я нервничал по многим причинам и старался этого не показывать, также по многим причинам.

– Да. Я так сказал.

– Что с ними сделают?

Он пристально посмотрел на меня:

– Хороший вопрос. А что следует с ними сделать, как вы считаете, синьор Черра?

Услышав этот вопрос, увидев настороженное выражение его лица, я понял, что эта встреча будет совсем не такой, как я представлял.

Спокойнее мне от этого не стало.

Гвиданио Черра, подумал действующий герцог Серессы, действительно очень молод и выглядит на свой возраст.

Хорошо сложенный молодой человек с каштановыми волосами, короткой бородкой и с крупным носом. Явно наблюдательный (он обвел взглядом комнату, когда вошел, отмечая детали).

Он не должен был задавать вопросы и, наверное, понимал это, но все равно задал. Дважды, прямо в начале разговора. Герцога это не расстроило. Тем интереснее был для него этот человек.

После второго вопроса Черры, «Что с ними сделают?», Риччи резко изменил запланированный ход беседы или добавил к ней кое-что, как приток к реке. Хороший лидер, всегда думал он, должен уметь реагировать на новую информацию, даже если это просто проявление инстинкта.

Но он знал из лежащих перед ним записей, что этот молодой человек получил хорошее образование. Один из членов совета дал ему рекомендацию в школу Авеньи, куда принимали лишь некоторых детей лавочников и ремесленников, и Черра пробыл там дольше, чем большинство других учеников. Стоило выяснить, что это значит.

Молодой человек осторожно ответил (герцог видел, что он осторожен):

– Мое положение не дает мне права, мой господин…

Риччи резко перебил его, чтобы посмотреть, как он себя поведет:

– Вы имеете право, когда я вам задаю вопрос, синьор Черра.

Черра вздохнул, но не опустил глаз. Герцог осознал, что он пытается прочесть его мысли. Тоже интересно, и герцога ничуть не расстроило. Риччи ждал. Ожидание тоже было удобной тактикой.

По-видимому, его посетитель принял какое-то решение; это говорило о том, что изначально он предполагал вести себя иначе.

Юноша ответил:

– Это люди герцога Ариманно из Мачеры. Его собственные стражники, как мне кажется.

Риччи хранил бесстрастное выражение лица, но на самом деле был поражен. Первый арестант не сообщил об этом на допросе, а второго только что поймали.

– Откуда вам это известно? – спросил он, делая пометку.

На этот раз молодой человек не колебался, будто уже выбрал линию поведения и собирался придерживаться ее. Хорошее качество, хотя было любопытно и то, что изначально он думал пойти по другому пути.

Я осознал, что уже сделал выбор, и мне сразу стало немного легче. В самом деле, с того момента, когда герцог Серессы спросил мое мнение о том, что теперь делать, я почувствовал, как что-то во мне изменилось, словно открылся замок.

Я – гражданин Серессы, подумал я. Это мой город, мой дом. Если я должен быть кому-то верен…

– Я видел этих людей вместе с герцогом недалеко от Бискио, мой господин. Или одного из них, того, которого взяли вчера ночью.

– Герцог Ариманно был в Бискио? Он покинул Мачеру и поехал туда? – В голосе Риччи звучало удивление.

– Да, господин. Прошлой весной. Он приехал в день скачек, однако слишком поздно, чтобы посмотреть их.

– Это совсем на него не похоже, – заметил мой собственный герцог.

Он сделал еще одну пометку. Пока писал, опустил глаза, потом опять посмотрел на меня.

Если уж я начал разговор, подумал я, то нужно идти до конца. Это не тот человек, от которого я могу что-то скрыть без риска для себя.

Я решил так сразу же, хотя все-таки кое-что скрыл – не очень много, – или попытался скрыть во время нашей первой встречи. Подозреваю, оглядываясь назад, что он догадался, но по каким-то своим причинам позволил мне это сделать. На мой взгляд, который в этом отношении никогда не менялся, герцог был одним из величайших людей нашего времени.

– Он отправился на юг, – сказал я, – чтобы вернуть домой свою дочь.

Герцог Риччи пристально смотрел на меня.

– Продолжайте, – ровным голосом произнес он, потом прибавил: – Госпожу Адрию?

– Да, мой господин.

– Которая жила с тетей и дядей в Акорси?

– Да, мой господин.

Он много знает, подумал я, а потом: разумеется, знает.

– И она была в Бискио?

Я уже принял решение.

– Она участвовала в скачках, господин, и сделала это для Фолько д’Акорси. Он делал ставки на то, что она придет к финишу в первой тройке. Она пришла второй, он выиграл много денег.

Риччи снова принялся писать. Я увидел, слегка наклонившись вперед, свое имя в верхней части страницы. Он спросил, не поднимая глаз:

– Вы умеете читать вверх ногами?

Я, краснея, откинулся на спинку стула.

– Не очень хорошо, мой господин.

Тогда он посмотрел на меня, слегка улыбаясь:

– Было бы полезно развить это умение.

Наверное, в тот момент я кое-что понял. Намек, по крайней мере.

Он сказал:

– Значит, Фолько устроил Адрию Риполи на скачки в Бискио. Люди не знали, что это она?

– Нет, господин.

– Но вы знали? – На меня смотрели очень голубые глаза.

– Я знал, господин. Я видел ее в Авенье вместе с Фолько.

– И запомнили ее?

– Ее нелегко забыть.

Он опять улыбнулся:

– Особенно молодому человеку?

Я покачал головой:

– Мой господин, сомневаюсь, что вы смогли бы забыть девушку из семьи Риполи.

Он бросил на меня гневный взгляд:

– Вы имеете дерзость утверждать, что я не молод?

Я замер, потом увидел, что он сдерживает улыбку.

– По правде сказать, господин, вы выглядите моложе, чем я ожидал.

Теперь он улыбнулся.

– Возможно, вы получите за это награду. – Он помолчал. – Как вы поступили, зная, что это она? И почему вы оказались в Бискио и там, куда приехал ее отец со своими людьми, как вы говорите?

Я уже принял решение.

– Я был там вместе с Теобальдо Монтиколой, господин. Я сказал ему, что она из числа людей Фолько, что я уже видел ее раньше вместе с ним. Тогда он тоже поставил на нее. Ради денег и чтобы насолить д’Акорси, я думаю.

– Вы думаете? – Он снова писал.