Меня поразил пыл, с которым он это говорил, словно клялся мне.

– Но если ты решишь принять то, что тебе принадлежит, заявить притязания на трон, я предам огню все королевство и буду смотреть, как оно горит, лишь бы убедиться, что корона возложена на твою голову.

Я вздрогнула.

– Ты же любишь свой народ…

– Но тебя люблю больше. – Золотые крапинки ярко вспыхнули в его глазах и закружились в вихре. – Не стоит недооценивать то, что я сделаю или не сделаю, лишь бы убедиться, что ты счастлива. Думаю, теперь ты это знаешь. Нет ничего, что я бы не сделал, Поппи. Ничего.

Я знала. Боги, он уже совершил немыслимое, вознеся меня, но он был готов к тому, что я стану вампиром. Чтобы сохранить мне жизнь, он сражался бы со всеми и каждым, кто посмел бы приблизиться, даже если бы я стала монстром. Теперь я в нем не сомневалась.

– Речь идет о тебе, о твоем спокойствии, и о том, чего ты хочешь, – продолжал он. – Никто не заставит тебя сделать этот выбор. Ты решишь сама, а потом мы будем разбираться с тем, что случится или не случится. Вместе.

По мне пробежала легкая дрожь. Я не сомневалась в его словах. Не то чтобы я его недооценивала – просто не знала, что сказать, и молча смотрела на него, ошеломленная. Такая самоотверженность. Его обещание. Оно… было судьбоносным.

И, возможно, это я была его недостойна.

Я встала и, обойдя стол, подошла к нему, не совсем понимая, что делаю. Он откинул назад голову и молча наблюдал за мной. Я не позволяла себе думать о том, что делаю, и приемлемо ли это. Я просто делала то, что хотела, что казалось мне правильным. Мое чутье было открыто, и, садясь к нему на колени, я ощутила волну тепла и сладости. Он обхватил меня руками и крепко обнял, а я теснее прижалась к нему, пристроив голову на его груди.

Я закрыла глаза.

– Надеюсь, стул под нами не рухнет.

Кастил рассмеялся и погладил меня по волосам.

– Если рухнет, я смягчу тебе падение.

– Прекрати нежничать.

– Я лишь указал на то, что будет. Я в самом деле смягчу тебе падение, если стул сломается, поскольку упаду на пол первым. – Он убрал волосы с моего лица. – А сейчас нежничаешь именно ты. – Он сжал меня крепче, а потом слегка ослабил хватку. – Мне это нравится.

– А мне нравишься ты, – прошептала я, вжимая пальцы в его грудь. – Ты знаешь, что это значит для меня – иметь выбор. Свободу. – Меня переполняли эмоции, обжигая горло. – Это для меня – всё.

Он коснулся моей щеки, отклоняя мою голову назад, и нежно поцеловал.

– Знаю.

– Ты достоин меня, Кас. Ты должен это знать.

– Когда ты в моих объятиях, я чувствую себя достойным. – Он прижал губы к моим.

– Я хочу, чтобы ты чувствовал себя достойным, даже когда я не в твоих объятиях. – Я прижала руки к его щекам. – Почему ты считаешь себя недостойным? После всего, что сделал для меня?

Он молчал, и я ощутила кислый вкус стыда. Кастил поднял густые ресницы.

– А что насчет всего, что я тебе сделал? Знаю, ты со всем этим смирилась, но это не меняет того, что я обманывал тебя. Что причинил боль этим обманом. Потому что из-за меня погибли люди – люди, которых ты любила.

У меня заныло сердце.

– Ни один из нас не может изменить прошлое, Кас, но из-за твоего обмана я увидела правду о Вознесшихся. Погибли люди – Лорен, Дафина. – Я прерывисто вздохнула. – Виктер. Но сколько жизней ты спас? Уверена, бессчетное множество. Ты спасал мою чаще, чем, наверное, мы знаем.

Слабая улыбка появилась и исчезла на его лице, и я почувствовала, что дело не только в том, что случилось со мной. Его стыд и чувство вины гораздо глубже.

– Поговори со мной, – прошептала я.

– Я говорю.

– Поговори со мной по-настоящему. – Я погладила его лицо. – Отчего ты думаешь, что недостоин меня?

Он сглотнул.

– Ты читаешь мои эмоции?

– Нет.

Он выгнул бровь, и я вздохнула.

– Ну, вроде того.

Он усмехнулся, звук вышел хриплым.

– Я не знаю, принцесса. Мне… порой кое-что приходит в голову. Это крутилось в моей голове, когда сидел в клетке у Вознесшихся. Не знаю, как облечь это в слова, но даже если смогу об этом рассказать, нам ни к чему сейчас с этим разбираться.

– Не согласна, – с сочувствием возразила я. – Очень даже к чему.

Он приподнял уголок губ.

– У нас и так проблем по горло. На тебя столько всего свалилось. Я не хочу добавлять еще. И в этом нет необходимости, – добавил он, когда я открыла рот. – Я в порядке, Поппи. Верь мне, когда я это говорю.

– Кас…

Он поцеловал меня, взяв мои губы в плен глубокого, опьяняющего поцелуя.

– Я в порядке, принцесса. Клянусь.

Чувствуя, что сейчас от него ничего не добьюсь, я кивнула и обхватила его запястья, а он нагнул мою голову. Мы не в последний раз говорим на эту тему, я об этом позабочусь. Несколько минут мы сидели так молча, и я думала обо всем: начиная с его плена у Вознесшихся, и заканчивая решением, которые мне нужно принять. Моим первым порывом было отказаться от всех притязаний на корону. Совершенно разумная реакция. Я понятия не имела, как быть королевой чего-то, даже кучи пепла. И хотя Кастила не готовили с рождения к тому, чтобы занять престол, его воспитывали как принца. Я видела его с народом и знала, что он станет прекрасным королем. Но я? Меня растили как Деву, и от такого воспитания мало пользы. У меня не было никакого желания управлять людьми, определять, что им можно, а чего нельзя, и принимать на себя такую ответственность. Какая в этом свобода? Свобода жить так, как я хочу? Я не испытывала жажды власти, меня не обуревали амбиции…

Но я ничего не говорила, а лишь сидела, наслаждаясь ощущением рук Кастила, поглаживающих мои волосы. Я наслаждалась бы его прикосновением еще больше, если бы не поняла, что на все это можно взглянуть совершенно иначе. Я понятия не имела как править, но могла научиться. Кастил будет рядом, и разве можно найти лучшего учителя? Управлять людьми – не обязательно их контролировать. Это может означать защищать их. И я знала, что Кастил будет это делать, как изо всех сил делают его родители. Их отношение ко мне не меняет того факта, что они заботятся о своем народе. Они ничем не напоминали правителей Солиса. Такая ответственность пугала, но она также могла восприниматься как честь. Я не жаждала власти, но, может, это и есть признак хорошего лидера? Я не знала. Но в своих стремлениях не сомневалась. Я хотела освободить народ Солиса от тирании Вознесшихся, а что может быть амбициознее? Но как могла я этого достичь, если откажусь от бремени короны? Кто знает, как мы с Кастилом сможем повлиять на судьбу Солиса, если будем вынуждены покинуть Атлантию, оставив ее в руках правителя, чьи намерения относительно Солиса и Вознесшихся могут быть совершенно отличными от наших? Который, возможно, будет видеть в Йене только вампира и никого больше? А может, Йен сейчас только им и является. Возможно, и Тони. Я не знала, но что, если мой брат иной? Что, если другие Вознесшиеся могут измениться так, как, по словам Кастила, могут меняться некоторые? Что будет, если трон займет кто-то другой и объявит войну против них? Я не знала. Но свобода – это выбор. Образ жизни, который я выбираю. И что это будет за свобода, если из-за меня Кастил покинет свой народ, семью?