– Вздремнуть бы в пути, но не уверен, что смогу. Я весь на взводе.

– Ты ведь сказал, что тебе нужен «ред булл».

Трэвис улыбнулся, на его щеке появилась ямочка.

– Не слушай весь вздор, что я несу. Возможно, я еще с полгода буду невменяемым, пока не осознаю наконец, что все мои мечты сбылись.

– Трэв, если тебе интересно, почему я так спешу выйти за тебя замуж… – Я отклонилась и посмотрела ему в глаза. – Ты только что назвал одну из причин.

– Да что ты говоришь?

– Вот именно.

Он сполз по креслу и опустил голову мне на плечо, поводил носом по моей шее и расслабился. Я прикоснулась губами к его лбу и посмотрела в окно. Другие пассажиры поднимались на борт и беззвучно молились, чтобы взлететь поскорее.

Еще никогда я так не благодарила судьбу за свое непревзойденное умение делать непроницаемое лицо. Мне хотелось встать и закричать, чтобы все наконец сели и пилот поднял самолет в воздух, но я вообще запретила себе шевелиться и заставила мышцы лица расслабиться.

Трэвис нащупал мою ладонь и переплел наши пальцы. Его дыхание согревало мою кожу, окутывая теплом. Иногда мне хотелось раствориться в нем. А что, если мой план не сработает? Трэвиса арестуют, последует судебный процесс, а потом худший из сценариев: его посадят в тюрьму. Я понимала, что нас могут разлучить на довольно приличное время, и мое обещание всегда быть с ним показалось вдруг ничтожным. Глаза увлажнились, по щеке скатилась слезинка. Я по-быстрому смахнула ее. Из-за проклятой усталости я всегда становилась излишне эмоциональной.

Другие пассажиры суетились, убирая сумки на полки, пристегивая ремни и не имея никакого понятия, что скоро наша с Трэвисом жизнь навсегда изменится.

Я отвернулась к окну. Что угодно, лишь бы отвлечься от настойчивого желания поскорее оторваться от земли.

– Ну давайте же быстрее, – прошептала я.

Я устроился у Эбби на плече и сразу же расслабился. От ее волос по-прежнему попахивало дымом, а руки были опухшими: это после того, как она пыталась открыть окно в подвале. Я изо всех сил старался выкинуть этот образ из головы: перепачканное гарью лицо Голубки, испуганные глаза, слезящиеся от дыма, с растекшейся под ними тушью. Если бы я тогда не вернулся за ней, может, она и не выбралась бы. Жизнь без Эбби казалась лишенной всякого смысла. Я даже не хотел думать о том, что значило потерять ее. Слишком уж резкий был переход от нашего ночного кошмара к событию, о котором я так мечтал, но его сглаживало то, что сейчас я находился рядом с Эбби. Самолет загудел, и стюардесса бесстрастным голосом произнесла объявление по громкой связи.

Я дотянулся до ладони Эбби и сцепил наши руки в замок. Она прижалась щекой к моей макушке – так легко, что прикидывай я в этот момент, какой шнур дернуть в аварийной ситуации, то наверняка не заметил бы этого прикосновения.

За какие-то пару месяцев сидящая рядом миниатюрная девушка стала для меня целой вселенной. Я мечтал о том, какой она будет красавицей в свадебном платье, как создаст в квартире собственный уют, как мы купим нашу первую машину и будем заниматься скучными повседневными делами, как все женатики, вроде мытья посуды и походов за покупками – главное, вместе. Представлял, как она идет по сцене на выпускном вечере. После мы нашли бы работу, потом завели бы детей. Года через три-четыре.

Мы оба вышли из неполных семей, но я знал, что Эбби будет очень хорошей матерью. Я вдруг подумал, что почувствую, когда она сообщит о беременности, и растрогался от одной лишь мысли.

Пускай жизнь не сплошной праздник, мы умели пробираться сквозь тернии. Трудностей у нас на пути встретилось немало, и мы все преодолели.

Думая о светлом будущем, в котором Эбби носит под сердцем нашего первенца, я расслабился на жестком сиденье самолета и уснул.

…Как я здесь очутился? Запах дыма щекотал ноздри, а от криков и стонов вдалеке в жилах стыла кровь, в то время как по лицу ручьем лился пот. Во сне я вновь оказался в недрах «Китон-холла».

– Голубка? – прокричал я. Закашлялся и прищурил глаза, но в темноте лучше видеть не стал. – Голубка!

Я и раньше испытывал схожее чувство. Паника, чистейшей воды адреналин, возникающий из-за реальной угрозы жизни. Смерть дышала мне в спину, но я не думал об опасности задохнуться дымом или сгореть заживо. В мыслях была лишь Эбби. Где она? Все ли с ней в порядке? Как спасти ее?

В поле зрения появилась дверь, освещенная приближающимся пламенем. Я повернул ручку и влетел в помещение десять на десять. Коробка из четырех бетонных стен. Единственное окно. И возле дальней стены группка девушек и парней, пытающихся дотянуться до спасительного выхода.

Дерек, один из моих «братьев», подсаживал девушку, которая в отчаянии тянулась к окну.

– Линдси, достанешь? – тяжело дыша, проговорил он.

– Нет! Не могу! – выкрикнула она, царапая ногтями стену.

Розовая футболка с символикой «Сигма Каппа» была мокрой от пота.

Дерек кивнул другу. Имени его я не знал, но мы ходили вместе на пары по гуманитарным наукам.

– Тод, подсади Эмили! Она выше!

Тод присел, сцепил пальцы в замок, но другая девушка прижалась к стене, оцепенев от страха.

– Эмили, иди сюда.

Ее лицо исказилось. Выглядела она как напуганный ребенок.

– Я хочу к маме, – захныкала она.

– Иди сюда, черт бы тебя побрал! – яростно крикнул Тод.

Собрав последние капли мужества, Эмили оттолкнулась от стены и забралась на руки Тоду. Он подсадил ее, но и она не смогла достать до окна.

Глядя, как ее подруга тянется к свободе, Лейни заметила приближающийся огонь и прижала кулаки к груди. Она так сильно стиснула их, что ее руки затряслись.

– Эмили, постарайся!

– Давайте попробуем другой выход! – сказал я, но ребята меня не услышали.

Возможно, они уже перепробовали несколько маршрутов и смогли найти лишь это окно. Я выбежал в темный коридор и осмотрелся. Тупик. Больше бежать некуда.

Я вернулся в комнату, лихорадочно соображая, как спастись. Пыльные простыни покрывали складированную в подвале мебель, стоявшую вдоль стен, и пламя скользило по ней, как по дороге. Его путь лежал к нашему убежищу.

Я отступил на пару шагов, потом повернулся лицом к компании. Глаза ребят округлились от испуга, они прижались к стене. Лейни в ужасе пыталась вскарабкаться по вертикальной поверхности.

– Вы не видели Эбби Эбернати? – спросил я.

Они меня не слышали.

– Эй! – снова крикнул я.