— Ты что думаешь, я просто так пришел?

— Ой, не знаю. Я последнее время вообще ничего не думаю. Если хочешь, могу спуститься и сделать тебе чего-нибудь поесть.

— По-моему ты издеваешься…

Рита решила не испытывать больше терпение столь опасного гостя. Она доклеила еще одну обоину и отправилась в ванну, чтоб привести себя в порядок, поражаясь, что Гарик до сих пор не придушил ее за негостеприимство.

— Ты в курсе, что сейчас происходит? — серьезно спросил Гарик, когда Рита, умытая, причесанная и переодетая в домашний халат вернулась на кухню.

— Смотря где. У меня дома или на работе — знаю…

— Не корчь из себя идиотку. Слушай. Твой любимый муженек, если ты помнишь был такой когда-то.

— По документам мы с ним никто.

— Неважно. Так вот, перед тем, как исчезнуть фореве из нашего славного города, он, как ты, наверное, прекрасно знаешь, позанимал кучу денег, под какую-то там аферу с продажей картошки.

Рита почувствовала, как ей стало жарко.

— Первый раз об этом слышу.

— Верю… Ты бы никогда не допустила, чтоб он так себя повел. Так вот, наши с тобой дорожки опять пересеклись. Где он?

— Подожди. Насколько я вижу, наши дорожки вовсе не пересекаются. Я ни у кого ничего не занимала.

— Где он?

— Кто? А, — Рита немножечко испугалась вспышки гнева, мелькнувшей в глазах Гарика, — Алексей? Понятия не имею.

— Врешь?

— Нет. Он мне самой должен, я была бы ему безумно благодарна, объявись он у меня на горизонте. Но его нет. И где он, я не знаю.

— Ты знаешь, что он довольно таки непорядочная скотина?

— Нет. Я знаю его исключительно, как несчастного влюбленного.

— Ладно, допустим, что ты не знаешь, где он находится. Но ведь хоть что-то о его контактах, о его родственниках, ты знать должна!!!

— Знаю только Харьковских друзей. Но их ты и сам, наверное, знаешь. Мама, брат и дед у него где-то в Калуге.

— Я знаю.

— Ну вот. Ты знаешь о нем больше, чем я сама. Извини, но я ничем, к сожалению, не могу тебе помочь.

— Хорошо, я тебе поверю. В таком случае у меня к тебе просьба. Думаю, ты понимаешь чем для тебя чревато ее невыполнение.

— Ну?

— Если тебе хоть что-нибудь станет известно, ты тут же сообщишь мне. При этом, учти, что если он появится, то вернет долг и тебе тоже, так что твои интересы здесь учтены.

— О'кей, если он появится, я тебе сообщу.

— Я ведь все равно узнаю, если ты умалчиваешь.

— Гарик, я не маленький ребенок.

— Теперь уже да, — Гарик почему-то с восхищением посмотрел на обклеенный наполовину потолок.

Когда гость ушел, Рита заставила себя не волноваться и вообще не думать об Алексее.

“Во-первых, он меня предал — обманул… Идиот, ведь обещал же ни у кого никогда больше не занимать! А во-вторых, было бы сущим безумием, если бы сейчас он появился в Харькове, надеюсь он этого делать не станет и у меня никогда не возникнет дилеммы обмануть Гарика (что чревато отсутствием головы), или предать довольно близкого мне человека (что чревато отсутствием головы у него и отсутствием меня, которую просто сожрут угрызения совест).” — подумала Рита и тут же отключилась от этой темы.

Алексей, естественно, не мог обойтись без очередного безумного поступка.

“Господи, если бы я напилась в предыдущий вечер, как свинья, что помешало бы мне проснуться сегодня утром от телефонного звонка, я была бы безумно счастлива.

Итак, телефон зазвонил в полвосьмого утра. Чертыхая всех на свете, просыпающихся в такую рань людей, я подняла трубку.

— Алло?

— Привет, заюшка.

Я моментально проснулась и, сообразив, что телефон может прослушиваться очень спокойно, выговаривая каждое слово произнесла.

— А, господин рекламодатель, Юрий Викторович. Здравствуйте.

Алексей на несколько секунд замолчал, видимо размышляя, действительно ли я его не узнала или конспирируюсь.

— Здравствуй, — выдавил он наконец из себя, чтоб не молчать.

Тишина в трубке могла быть куда опаснее, чем если б я назвала его по имени, потому как раз уж я начала конспирироваться, значит, я с Алексеем заодно, что людьми Гарика расцениваться будет однозначно.

— Во сколько вы сегодня заедете к нам в офис? — я лихорадочно пыталась сообразить как бы пригласить его в гости.

— Ох, я так занят, что вообще никуда не могу заехать… — ага, значит, он не может выходить на улицу. Правильно делает, я бы на его месте вообще умерла на время, пока Гарик не прекратит поиски.

— Ну, когда освободитесь, приходите…

Пусть понимает, что мои с ним проблемы могут и подождать.

— Хорошо, до свидания…

Как я умудрилась весь этот день естественно вести себя на работе, ума не приложу! Вечером, влетев домой, я тупо уселась возле телефона, считая, что Алексей непременно позвонит. Кстати, откуда у него мой домашний телефон? Это он мог узнать только от общих Харьковских знакомых. Значит, еще кто-то в курсе, что Алексей в городе. Ведь он точно звонил не по междугородке, звонок телефона не тот. Просидев возле этого дурацкого аппарата минут сорок, я почувствовала, как мозгинки в моей голове напрыгивают одна на другую и танцуют какие-то странные танцы. Да, наверное, это я от голода. На кухне совершенно случайно выглянула в окно и оторопела. Едва освещаемый фонарём, к дому подкатил мой родной 412 Москвич… Алексей припарковался в гуще деревьев, издалека в темноте, конечно, не заметно, но вот, если кто-то подойдет поближе… Господи, ну есть ли на свете еще такие идиоты, как мой бывший муж, а?

Не более чем через три минуты, Алексей заросший, грязный, взлохмаченный с перепуганным взглядом пил вкусно пахнущий чай на моей кухне. Если бы хоть кто-то знал об этом, нас с ним уже не было бы в живых.

— Ты зачем в Харькове?!

Набросилась я на него вместо приветствия.

— Та я ж не знал. Пришел к Вадьке, а он и говорит, мол, меня ищут, и тебя дергали, и его. Говорит, чтоб я от него немедленно уходил, ибо он неприятностей не хочет.

— И ты тут же решил, что я неприятностей прямо таки жажду, да?

— Нет. Но я ведь в Харьков приехал специально для того, чтоб долг тебе вернуть, за машину. Вот верну и сразу же в Москву обратно уеду.

Вот уж не ожидала, что когда-нибудь он надумает вернуть мне деньги.

— А тем, у кого позанимал, из-за которых тебя ищут… Им вернешь?

— Нет, той суммы у меня нет. Вот если б ты отказалась сейчас брать деньги, то меня бы уже не искали. А тебе бы я вернул где-то через месяц…