– Где они? – спросил секретарь обкома.

– Уже едут сюда. Сейчас все и доложат. Извините… Я с этой запаркой и с гостями не поздоровался.

Он энергично пожал руки Гришину и Алиметову.

Неужели все так серьезно? – спросил Гаджи Магомедович.

Серьезнее не бывает, – ответил Федоров. – Сейчас вопрос в том, как долго продержится плотина, пока мы вместе решим, куда отвести воду из озера.

Он отошел с генерал-полковником Гришиным в сторону.

Хорошо, что вы здесь, Юрий Александрович, – сказал секретарь обкома. – Может статься, помощь военных будет нужна… Я понимаю: у вас сегодня своих забот хоть отбавляй, только дело-то общее.

Еще бы, – улыбнулся Гришин, чувствуя некое расположение к этому человеку, излучавшему силу и уверенность. Генерал-полковник и сам был из таких, потому и ощутил в Федорове родственное начало.

– Специалисты подъехали, – сказал смотревший в окно Плотников.

Все оживились.

Мы и развертывали здесь «изделия» ради общего дела, – продолжал Гришин, – и демонтировать их после подписания договора будем для того же. Только вот сейсмологи, ученые люди, ракетчиков подвели. Утверждали, будто никакой сейсмической опасности. И вдруг… Я уже выдал версию: не озеро ли рукотворное в землетрясении виновато?

Знаю эту гипотезу и нахожу ее вполне логичной. Опять сработал принцип: семь раз отмерь… Вернее, забвение этого принципа. Во взаимоотношениях с природой надо быть особо осторожными, – проговорил секретарь обкома. – А вот и наш главный геолог с профессором.

Здравствуйте, – поздоровался вошедший геолог, седой, коротко остриженный, юношески стройный человек.

В руке он держал свернутые в рулон схемы, которые тут же принялся развертывать на столе. За ним вошел московский эксперт, профессор Князев, моложавый, но весьма представительный по внешнему виду ученый, с умным, выразительным лицом. Профессор сдержанно кивнул всем и пожал присутствующим руки.

Не томите, – сказал Федоров геологу Курдову, готовившему бумаги на столе. – Есть у нас время?

Нет, – резко ответил тот. – Плотина под угрозой прорыва. Посмотрите… – Он ткнул пальцем в схему, изображавшую разрез тела плотины и природного ложа, на которой она покоилась. – Землетрясение нарушило структуру и плотины, и горных пород, на которые плотину в свое время погрузили, – разъяснил геолог. – Часть грунта, из которого плотина состоит, обрушилась в результате подземного толчка. Осталась тонкая перемычка, которая может противостоять напору водохранилища часа два-три. Ну, может быть, четыре…

Да вы что?! – вскричал секретарь обкома, но тут же сдержался, сказал обычным голосом: – Извините… Это ваше последнее слово?

Четыре часа я могу обещать. Ну, шесть… Продержится плотина дольше – слава аллаху. Только я, к сожалению, не пророк, и чудеса не по моей епархии.

А ваше мнение? – повернулся Федоров к московскому специалисту.

Тот пожал плечами.

С вашим геологом мы часто спорим, – сказал он. – По сегодня я полностью согласен с моим учеником. Может быть, он излишне безапелляционен и плотина простоит еще сутки. Может быть… Но вот гарантии на эти сутки я вам дать не могу.

Позвольте, профессор, – вмешался генерал-полковник Гришин, – но ведь ваша фамилия стоит под заключением авторитетной комиссии о сейсмической безопасности этого района!

Моя фамилия там имеется, – спокойно согласился тот. – Но поставил я ее тогда, когда на месте этого огромного водохранилища была только лужица. Новое озеро создали, пас, меня, по крайней мере, не спросясь.

Нас, между прочим, тоже, – буркнул Юрий Александрович.

Он уже сердился на себя за этот выпад в адрес профессора. Сейчас не время пикироваться. Надо решать, как выйти из создавшегося положения.

Так что, Евгений Александрович, здесь мы с геологами солидарны, – снова заговорил профессор Князев, обращаясь к Федорову. – Плотина рухнет. Плюс-минус несколько часов – в данном случае роли не играет. Необходимо блицрешение и такие же молниеносные меры.

Но ведь тогда вода упадет на Рубежанск! – растерянно проговорил, переводя взгляд с одного на другого, Черных. – Семьдесят тысяч жителей! Когда же мы успеем? За четыре часа! Пусть даже сутки!

Прежде чем вода достигнет Рубежанска, она разрушит атомную электростанцию, – жестко сказал Федоров. – Об этом ты забыл? И суток нам вовсе не обещают. Плюс-минус… Ты слышал?

Забыл, – виновато улыбнулся секретарь. – Это еще страшнее…

Минуту-другую все молчали, подавленные услышанным и теми картинами всеобщего разрушения, радиоактивного хаоса, которые услужливо подсунуло им воображение.

– Эвакуация отпадает, – решительно сказал Федоров. – На нее у нас просто нет времени. Объявляю в зоне озера и возможного сброса воды чрезвычайное положение. Необходимо сейчас же сообщить в Каменогорск и в оба ваших района. Создаем здесь оперативный штаб по борьбе с возникшей опасностью. Вы, ученые, думайте, как ослабить напор воды на перемычку. Срочно свяжитесь с Руоежанском, гоните сюда самосвалы с бутовым камнем из Хайдар-Кулу. А вы, – обратился он к председателю райисполкома, – то же самое возите от себя. Идите в соседние кабинеты и поднимайте в районах тревогу. Тревогу, а не панику!

Первый секретарь райкома партии и его сосед торопливо покинули помещение.

Это даст эффект, Евгений Александрович, только в том случае, если мы уменьшим уровень воды в озере, – заговорил геолог. – У нас просто не хватит времени…

Верно, – согласился Федоров. – А чтобы вернуть воду в прежнюю реку, по которой она уходила по ту сторону хребта…

Необходимы двое-трое суток землеройных работ, – ответил геолог.

А что скажут наши военные друзья? – повернулся секретарь обкома к молчащим пока генералам.

Насколько мне известно, водохранилище ограждено не одной этой плотиной, – произнес генерал-полковник.

Их несколько, – пояснил Гаджи Магомедович, – и разной высоты.

Самая большая – вот эта. Она закрывает вход в Рубежанскую долину, – уточнил начальник обсерватории Плотников. – Следующая по высоте – ваша…

Как так «наша»? – спросил Юрий Александрович.

Она у входа в долину реки Тигоды, – сказал Алиметов. – Там, где позиции ракетной части майора Макарова.

Погодите, – остановил его Гришин. – Пусковые установки расположены на нижних отметках?

Кажется, не все… Пункт управления, например, стоит довольно высоко. Впрочем, сейчас уточним.

Что вы придумали, Юрий Александрович? – спросил Федоров, с надеждой прислушиваясь к разговору генералов-ракетчиков.

Еще не придумал, да и власти моей здесь маловато, – отозвался генерал-полковник. – Но другого выхода пет. Надо взрывать…

Что взрывать?! – в один голос спросили начальник обсерватории Плотников и секретарь обкома. Оба специалиста промолчали, видно, как и Алиметов, они сразу уловили идею.