Ледяная Скорбь пылала в его руках. Глубоко внутри Артас заметил слабую, как будто в ответ, вспышку двух синих огоньков.

– ВЕРНИ КЛИНОК, – приказал ему глубокий, скрежещущий, невыносимо громкий голос в его голове. – ЗАМКНИ КРУГ. ОСВОБОДИ МЕНЯ ИЗ ЭТОЙ ТЮРЬМЫ!

Артас шагнул вперед, подняв Ледяную Скорбь, и побежал. Это был тот миг, к которому все и вело. С диким ревом, вырвавшимся из горла, он изо всех сил взмахнул мечом.

С огромным треском, разбившим на осколки тишину зала, Ледяная Скорбь опустилась вниз. Лед треснул на мелкие кусочки, разлетевшиеся по сторонам. Артас поднял руки, чтобы защитится, но осколки обошли его стороной. От заключенного в тюрьму тела отлетели куски, и Король-лич закричал, подняв свои закованные в латы руки к небу. Дикий стон и треск раздались от стен пещеры и самого Короля, столь громкие, что Артас закрыл обожженные болью уши. Казалось, будто сам мир разрывался на части. Вдруг то существо в доспехах, что было Королем-личом, разрушилось, как и его тюрьма, прямо на глазах у Артаса.

Внутри Ледяного Трона никого не было.

Лишь доспехи из черного льда, теперь разбросаные на верхушке шпиля. Пустой шлем подкатился к ногам Артаса, и его пробила глубокая дрожь.

Он все это время гнался за призраком. Был ли здесь вообще Король-лич? А если нет, кто же вытащил Ледяную Скорбь изо льда? Кто хотел освободиться? Может это он, Артас Менетил, все это время был заключен в Ледяном Троне?

Мог ли быть тот призрак, за которым он гнался… им самим?

Вопросы, которые скорее всего не найдут ответов. Но одно ему было ясно. Эти доспехи, как и Ледяная Скорбь, были предназначены ему. Закованные в перчатки пальцы почтительно схватили остроконечный шлем, и, закрыв глаза, он надел его на свою седую голову.

Его осенило силой, его тело напряглось, и он ощутил, что в него проникла сущность Короля-лича. Она проникла в его сердце, остановила дыхание, заструилась по венам, пронеслась сквозь него, как приливная волна, холодная и могучая. Его глаза были закрыты, но он видел, он видел многое – все, что когда-либо видел, знал и делал Нер’Зул, орк и шаман. На миг Артасу показалось, что он завладеет им, что Король-лич заманил его сюда, лишь чтобы завладеть его телом. Он приготовился к поединку, наградой за который будет его тело.

Но поединка не было. Только смешение, единение. Ледяная пещера и все вокруг него стали рушиться. Артас едва замечал это. Его глаза смотрели вперед сквозь закрытые веки.

Его губы зашевелились. Он сказал.

Они… сказали.

– Теперь… мы – едины.

Синие и белые краски затуманили видение Артаса в его сне. Холодные, чистые цвета рассеялись, сменились на теплые тона дерева и света огня и факелов. Он поступил так, как и обещал; он вспомнил свою жизнь, все, что совершил прежде, вновь повторил тот путь, что привел его на Ледяной Трон и к этому глубокому, очень глубокому сну.

Однако казалось, что сон еще не закончен. Он вновь восседал во главе длинного, искусно гравированного стола, который занимал большую часть этого иллюзорного Великого Зала.

И те двое, что были так заинтересованы в его сне, все еще были здесь, наблюдая за ним.

Орк слева от него, пожилой, но до сих пор могущественный, изучил его лицо, а затем заулыбался, мимикой растягивая изображение белого черепа, нарисованное на его лице. И мальчик справа от него – чахлый, болезненный мальчик – выглядел даже хуже, чем его запомнил Артас перед тем, как погрузился в сон воспоминаний.

Мальчуган облизнул растрескавшиеся бледные губы и вздохнул, будто собираясь говорить, но именно слова орка первыми нарушили тишину.

– Будет гораздо больше, – пообещал он.

Видения наполнили разум Артаса, смешиваясь и накладываясь друг на друга так, что в этом мелькании будущее переплелось с прошлым. Армия людей верхом на лошадях, несущая флаг Штормграда… сражающаяся бок о бок с, а не против, воинами Орды, восседавших на рычащих волках. Они были союзниками, вместе атакуя Плеть. Сцена сдвинулась, изменилась. Теперь люди и орки сражались друг с другом, – и нежить, выкрикивающая приказы и сражающаяся по своей собственной воле, стояла плечом к плечу с орками, странными быколюдами и троллями.

Кель’Талас не повержен? Нет, нет, ведь там был шрам, который оставили он и его армия, – но город был отстроен заново…

Теперь видения еще быстрее лились в его разум, вызывая головокружение, хаотичные, спутанные. Теперь было невозможно отличить прошлое от будущего. Новое видение, о драконах-скелетах, разрушающих город, невиданный прежде Артасом – жаркое, сухое место, переполненное орками. И – да, да, уже сам Штормград находился под атакой драконов-скелетов…

Нерубы – нет, нет, не нерубы, не народ Ануб’арака, а их родственники, да. Они были жителями пустыни. Им служили огромные создания с головами собак, големы, сделанные из обсидиана, шагающие по блестящим желтым пескам.

Появился символ, который Артас узнал – "Л" Лордерона, пронзенное мечом, не синее, а красное. Символ изменился, превратился в красное пламя на белом фоне. Казалось, что пламя горело собственной жизнью, и поглотило фон, сжигая его, чтобы открыть серебристые воды громадного озера… моря…

…Что-то вздымалось прямо под поверхностью океана. Гладь начала дико пениться, бурлить, будто от шторма, хотя день был ясный. Теперь Артас слышал только ужасный звук, который смутно напомнил ему смех, слившийся с криком мира, вырванного из своего места, поднимаемого вверх на поверхность к свету дня, который он не видел бесчисленные столетия…

Зеленые – все было зеленым, смутным и кошмарным – гигантские образы танцевали на краю разума Артаса только для того, чтобы умчаться, прежде чем их разглядят. Промелькнул мимолетный взгляд, тут же исчезнувший – оленьи рога? Олень? Человек? Было сложно сказать. То, что он не смог разглядеть, окружала надежда, но были силы, стремящиеся уничтожить ее…

Сами горы ожили, передвигаясь гигантскими шагами, круша все, чему не повезло оказаться у них на пути. С каждым громадным шагом казалось, что мир дрожит и сотрясается.

Ледяная Скорбь. Ее он, по крайней мере, знал и знал хорошо. Меч вращался оборот за оборотом, будто Артас подбрасывал его в воздух. Второй меч вырос ему навстречу – длинный, неэлегантный, но мощный, с черепом, вставленным в его грозный клинок. Имя ему – "Испепелитель", меч, больше чем меч, подобно Ледяной Скорби. Мечи столкнулись…

Артас моргнул и потряс головой. Видения, беспорядочные, хаотичные и тревожащие – ушли.

Орк тихо засмеялся, нарисованный на его лице череп растягивался вместе с мимикой. Когда-то его звали Нер’зулом, когда-то у него был дар предвидения. Артас не сомневался, что все, что он видел, хоть и совершенно непонятно, действительно произойдет.

– Гораздо больше, – повторил орк, – но если только ты всецело продолжишь идти по этому пути.