Придёт время, и негодяи отнесут все события истории к произвольным и малоинтересным, «математически докажут» равнозначность героизма и предательства. Это станет философией для новых рабов, которых заставят поддерживать незримую диктатуру новой мировой рабовладельческой системы…

Я не верю в оккультистскую белиберду, придуманную от бесплодности ума и нежелания работать. Тем не менее, я не упускаю случая послушать самых махровых проходимцев. Однажды я принял человека, утверждавшего, что он видел вещий сон, будто через 50 лет после смерти Сталина Советского государства уже не будет.

Я понял, что он подослан, и велел его допросить. Выяснилось, что его подготовили с целью смутить мой разум.

Действительно, три ночи я не спал, старался нащупать корни опасности. В том, что они реальны, у меня не было сомнений.

С членами Политбюро на эти темы я давно уже не говорю: это куры, которые, в отличие от настоящих, не несут сегодня никаких яиц. Но это — тема, которой сейчас касаться неуместно. Как благородный человек, я обязан ценить заслуги ветеранов, чтобы пробуждать к действию всё новых героев…

Три ночи, повторяю, я не спал. Но потом убедил себя в том, что только облегчу задачу врагов, если опущу руки.

Сегодня меня ловко и сознательно столкнули с еврейским национализмом. Я виноват, оказывается, в том, что раскрыл чудовищный заговор, когда в кремлёвской больнице не лечили, а убивали моих сторонников… Бунд в СССР — это нечто большее, чем сборище фанатиков… Они опираются на всемирные силы, которым нужна нефть нашей страны, уголь и её минералы, нужно золото и всё остальное… Бунд в СССР — это заговор непримиримых. Меня, конечно, убьют. Остаётся только гадать, когда это произойдёт и кто выступит непосредственным исполнителем преступных планов, имеющих целью сохранение униженного положения советского народа.

В любом случае, скоро завершатся мои земные дни. Какое-то время я останусь идолом, затем — козлом отпущения, которого будут использовать в своих интересах все самые гнусные политические силы. Но потом, и это неизбежно, я сделаюсь образом народа, которым управлял, и этот образ будет ещё многие века управлять народами. Вот в чём суть истинного исторического подвижничества.

Жрать, пить, обижать слабых и пользоваться беззащитными — линия животного. Питать светлой энергией духа, возбуждая героическое в гражданах, — вот божественный долг человека. Правитель, который не мечтает о том, чтобы возбуждать героическое — не правитель, а шулер и жулик…

Мы не должны доверять схемам, мы обязаны идти от жизни, устанавливая и обобщая факты, и на них, а не на усвоенных цитатах строить свою стратегию. Вот почему мы не можем допустить исчерпания деревни: только деревня, где человек приобщается к Природе, питает прогресс. Всё великое рождается не в столицах, а в стороне от них. Исчерпается деревня, мы задохнёмся в дерьме полного разложения, ибо враги не спят…

Посмотрите на выходцев из деревни в первом поколении — они напористы и целеустремлённы, они с успехом противостоят городскому снобизму. Но уже во втором поколении становятся поклонниками искусственной городской культуры, а в третьем — и вовсе скептиками. Вырождаются все социальные типы, подверженные атакам нигилизма и космополитизма. Когда разовьётся радио и телевещание изображений и звука, мы обязаны будем построить совершенно новую деревню и уберечь её от тлетворного духа разложения. Мы построим такую деревню, из которой не нужно будет убегать в город, она должна стать богаче и культурнее города. Но, видимо, прежде того мы подведём черту под нашим «кумунизмом» — от слова кум, приятель, начальник, в который уже сегодня перерождается коммунизм. И утвердим новый коммунизм — торжество гармоничной Природы в совершенном человеке.

Будут ли сложности на этом пути? Конечно. В руководство придёт мелкота, которая будет тормозить наши планы. Вот в чём трагедия. Сталин даст ускорение на 30 лет, а на больше — не сможет: есть законы поколений, есть происки заинтересованных.

Но Сталин ещё не ушёл. И не осуществил главного, что удержит страну от распада при любом повороте событий, что придаст ей силы, которых сегодня нет ни в одном государстве мира. Только бы успеть, только бы завершить замысел, о нём сегодня ещё не знают мои лукавые сотоварищи по партии. Им и незачем знать об этом сегодня, потому что это вызовет ненужные споры: осуществление замысла будет означать и полную перемену в положении партии, при которой отпадёт необходимость в трусливых, но хитрых и изворотливых «сторонниках»…

Помню, я поражённо молчал, услыхав это. Я не смел потревожить течение мысли вождя, которым восхищались сотни миллионов людей во всех уголках планеты и который, оказывается, оставался одиноким в своих самых высоких и дерзновенных помыслах.

Я боялся спугнуть святой миг вольного или невольного откровения, отворявшего мне тайну и самого вождя, и всей нашей малопонятной жизни, сокрушаемой бесконечными проблемами.

Сталин — этого не забыть — легко прошёлся взад-вперёд по кабинету, потирая крупные руки и тихо покашливая так, что я подумал, будто у него першит в горле.

Наконец, он повернулся ко мне. Глаза его сверкнули светом вдохновения и решимости: «Многие думают: ну, что там Сталин? Вождь, головою упирающийся в Олимп, тысячи людей готовят ему мудрые предложения, которые он сортирует с помощью мудрых помощников… Чепуха, чепуха… Сталин получает, конечно, ежедневно кипы бумаг, и среди них есть искренние и честные соображения о настоящем и будущем страны… Но там не найти ничего толкового и подлинного… Сталин должен сам решать, из какого источника пить, чтобы народ не чувствовал жажды»…

Подняв руку и коротко помахивая ею в такт ритмическим ударениям, он вдруг прочитал стихи, которые я запомнил дословно, не зная, кому они принадлежали, были это стихи Сталина или он кого-то цитировал:

Ничего в ничего не уходит.

То, что сделано в тяжких трудах,

Своё новое дело находит

В непонятных нам, людям, делах.

О Природа, великая правда,

Сокрушитель преступных идей!

Наша мать, наш отец и отрада

В безотрадности мелких затей!..

Всех из нас караулит неправда —

Путы, цепи и наглая ложь.

Так что, может быть, нашего брата,

Исчерпавшись, и ты не спасёшь…

«Поэт, мне кажется, — это стихийный выразитель земной, природной, естественной правды. А доктринёр, рифмоплёт, который, кроме суетных желаний и зла на современников, ничего за душой не держит, какой же это поэт? Поэт — прирождённый учитель, прорицатель. Он правитель в мире духа — такой же, как я, — в политике. А прочие — выспренные болтуны, самоуверенные жулики пера. Их полно, а настоящих поэтов уже почти и не слыхать. Я слежу, я знаю… Это страшно, ибо народ жив, пока в нём звучат голоса народной правды, голоса бессмертной мудрости. Наша нынешняя система убивает их. Стало быть, она убивает и нас. Не переменим систему — погибнем, растеряем бесследно всё то, что вырвали из кровавых лап прекрасной и нужной, но зверской и вовсе не нашей революции…