Спустя пару дней толпу детишек вновь повели к озеру. Джериш заметил брошенные вещи там, где их и оставил. Даже как игрушку никто не пожелал прихватить блестящий доспех или шлем. Воину очень хотелось схватить их в охапку и побежать со всех ног к холодной речке, к той едва заметной тропинке, которая в несчастливый час привела их отряд в эту местность. Но что-то подсказывало ему: стоит надеть шлем или панцирь, и зверолюди бросятся на него, тут же опознав в нем чужака и врага.

Подгоняемый увесистыми пинками мамок, он вошел в воду и вновь ощутил ее расслабляющее тепло. Шаг за шагом отошел подальше от медвежат, а затем набрал побольше воздуха и нырнул.

С силой загребая, он проплыл под водой так долго, как хватило дыхания. Когда в груди начало жечь, Джериш вынырнул и сам удивился, как далеко смог уплыть. Со стороны берега доносились вопли и рычание, самки метались по грудь в воде в поисках пропавшего «детеныша». Не дожидаясь, пока его заметят, Джериш, снова нырнул и под водой поплыл к островку.

Вскоре он уже выбрался на илистый берег и с радостью убедился, что вход в пещеру ему не померещился. Собственно, кроме этой пещеры, на островке ничего и не было. В глубину скалы вел удобный, будто нарочно выточенный ход. Джериш, недолго думая, пошел внутрь. Вскоре он оказался в круглой пещере с высоким потолком-куполом. Никаких продушин тут не было, воздух и свет проникали только через вход.

«Где это я?» — в недоумении оглядываясь, пробормотал Джериш, когда его глаза привыкли к сумраку. Здесь не было никого и ничего, что могло бы дать ответ. Только десятки медвежьих черепов, через равные промежутки положенных вдоль стен, глядели на него черными провалами глазниц и скалились длинными белыми клыками.

Джериш никогда особенно не задумывался о горнем и нижнем мирах. На дикарских идолов он плевать хотел, а знака солнечного колеса на шее ему вполне хватало, чтобы чувствовать себя под защитой Исвархи. «Господь Солнце создал меня таким и поместил там, где я есть, и сделал это наилучшим образом!» — вот вкратце в чем заключалась вера молодого ария. Но сейчас он глядел на медвежьи черепа — от совсем облезших до еще покрытых шерстью, на передние лапы с огромными когтями, расположенные так, будто звери прилегли отдохнуть, — и мурашки бегали по его спине от макушки до копчика. Ему казалось, будто черепа сверлят его глазами, гневаясь на чужака, который пришел нарушить их сон. Теперь Джериш вполне понимал, что чувствовал Ширам, когда вдруг замирал на тропе с остановившимся взглядом и, поднимая руку к оружию, сообщал: «За нами следят».

За Джеришем сейчас тоже следили — он в этом почти не сомневался. И возможно, его жизнь была под угрозой.

«Беги отсюда!» — явилась непрошеная мысль.

«Я не бегаю, — напомнил себе Джериш. — Это просто пещера и старые медвежьи черепушки…»

Через силу он сделал еще шаг вперед и почти не удивился, когда лежащий прямо перед ним на плоском камне череп медведя с ним заговорил.

Не медля ни мгновения, Джериш шарахнулся назад и опрометью бросился из пещеры. А голос все звучал в его голове, спрашивая, кто он такой, с какой целью явился и по какому праву находится здесь. Главе жезлоносцев были прекрасно знакомы подобные вопросы — их часто задавали его подчиненные, заступая на стражу в Лазурном дворце. Помнил он и том, что будет дальше с тем, кто не сумеет объяснить свое присутствие в запретных покоях…

Услышав, как медвежья голова второй раз задает свои вопросы, Джериш, недолго думая, бросился в воду и быстро поплыл в сторону берега. Он видел медвежьих людей, столпившихся у кромки воды и следивших за ним, но чутье подсказывало, что даже среди великанш ему сейчас будет безопаснее…

Вопрос из пещеры долетел в третий раз. Все тело Джериша напряглось в ожидании чего-то ужасного, но ничего не случилось. Он было выдохнул — и тут почувствовал, что вода начала быстро теплеть…

— Нет, я не желаю ничего плохого! — заорал он, оглядываясь. — Я хочу только убраться отсюда!

Никогда в жизни он не плавал так быстро. Быстро нагревавшаяся озерная вода подгоняла его. Джериш был воином из семьи воинов, с детства приученным не бояться смерти. Но свариться заживо?!

Он успел. Выскочил на берег из воды красный, как вареный рак. За его спиной от воды валил густой вонючий пар. Берег был пуст — перепуганные зверолюди попрятались в окрестных кустах. Джериш обернулся, диким взглядом оглянулся на озеро — оно бурлило, пузырилось и плевалось кипящей водой! Среди ветвей поблескивали настороженные глаза медвежат и их мамок — Джеришу было наплевать. Он о них и не думал, о своих доспехах и оружии тоже позабыл. Голый промчался мимо, не помня как добежал до грохочущего ручья, бросился в ледяную воду…

— Вот так быличка! Кому рассказать, не поверят, — посмеиваясь, проговорил Учай. — Джериш — медвежий детеныш, ха-ха! А как медведицы его грудным молоком кормили, моей женушке не поведал?

— Не, постыдился небось, — захихикал Вечка. — Что думаешь, рассказать парням?

— А расскажи. Пусть Джериш думает, что Мина выболтала. Может, поколотит ее. Ей не помешает.

Вечка перестал смеяться и наморщил лоб:

— Джериш еще потом добавил, что он, дескать, уже много позже сообразил, что медвежий череп к нему обратился по-арьяльски…

— А как ему еще обращаться — по-медвежьи, что ли? — хмыкнул Учай.

Вечка напряженно размышлял:

— Может, духи со всеми говорят на их родном наречии? С медведями — на медвежьем, с арьяльцами — на арьяльском…

— Ты завтра пойди да Зарни спроси, — зевнув, посоветовал Учай. — Он про колдовство все знает.

— Я еще вот что подумал… — добавил Вечка, застыв с полной ложкой над кашей. — Не медведи это святилище зачаровали! Куда уж им!

Учай пожал плечами:

— А нам-то что?

Первый снег пошел глубокой ночью. Еще вчера студеный ветер нес по земле последние желтые листья, раскачивал кроны сосен и тащил по небу серые тучи. А утром вокруг торжища уже все было бело. Снег падал до самого полудня, заметая опустевшие торговые ряды.

— Можно выступать, — объявил Учай Джеришу, разглядывавшему с крыльца едва заметный за хороводами снежинок лес. — Я ходил к Встающей Воде, разговаривал со жрецами — они говорят, скоро метель закончится. Дорогу в Мравец не успеет замести. Земля как раз подмерзла, жрецы клянутся, что в ближайшие дни оттепели не будет. И кони, и лоси, и пешцы смогут пройти.

— Наконец-то, — буркнул Джериш.

Долгожданный первый снег, хоть жезлоносец и не показывал виду, ошеломил его. В столице такой снегопад случался раз в несколько лет и был веским поводом не высовывать нос на улицу, покуда все не растает. Сам Джериш так бы и сделал. Но если Учай и даже местные жрецы говорят, что это наилучшее время для начала похода…

— Сейчас наши люди ни в чем не нуждаются, но их слишком много, чтобы тут надолго задерживаться, — продолжал Учай, заметив колебания арьяльца. — Пора идти в земли дривов. Наместник уже должен был получить твое послание и наверняка ждет нас.