Пистолет, кстати, я ночью спрятала в свою сумку, он до тойминуты так и лежал на столе. Утром Саша про него даже не вспомнил, и я теперьгадала, хорошо это или плохо.

– Зачем он тебя зовет? – осмелела я.

– Торговаться.

– А ты…

– Ты русский язык понимаешь? – разозлился он. –Я сколько раз должен повторять одно и то же?

– Вон птичка, – пискнула я, уходя от опасной темы.

– Две, – кивнул Саша.

– Что?

– Две птички. Пошли к Васе, надо машину забрать.

К пяти часам мы подъехали к кафе «Таис». Возле дверей насвстретил молодой человек и проводил в комнату, что была за кухней. В комнате вкресле сидел Лысый, положив ноги на журнальный стол и разглядывая потолок.Кроме двух кресел и стола, здесь был еще диван. Саша кивнул мне на него, и яустроилась на краешке, Саша сел напротив Лысого. Тот ноги убрал и выжал из себяулыбку. Саша на это никак не отреагировал.

– Слышал о вчерашнем, – сказал Лысый, Саша едвазаметно поморщился. Оставшись доволен произведенным эффектом, Лысый заметил: –Я бы предпочел поговорить наедине.

– Перебьешься, – ответил Саша, теперь поморщилсяЛысый.

– Как знаешь. Камень у тебя? – помедлив, спросилон.

– Конечно.

– И что ты думаешь делать?

– Пока не знаю.

– Давай договоримся, – передвигаясь ближе к Саше,вздохнул Лысый. – Ты забудешь эту историю, а я в свою очередь тебе помогу.

– Ты ничего не решаешь.

– Возможно. Но Беспалый ко мне прислушивается.

– Он тоже ничего не решает, – покачал головойСаша.

– Но слово Беспалого немаловажно. Ну так что?

– А скажи-ка, Дима, – откидываясь на спинкукресла, медленно произнес Саша. – Зачем понадобилось убивать всю семьюРайкова? Ну, его шлепнули, понятно. А жену с детьми зачем? Припугнули бы бабу,она б на все и так согласилась.

– Чего ты дурака валяешь? – обиделся Лысый. –Шлепнули бы его одного, и дурак бы понял, в чем дело.

– А на куски их резали для своего удовольствия или вэтом тоже был какой-то смысл?

– Я не резал. Ты что, не знаешь этих чокнутыхнаркоманов? Они мать родную зарежут, глазом не моргнув. – Он хмуроуставился на Сашу и добавил нетерпеливо: – Давай кончать с этой бодягой. Так даили нет?

Саша усмехнулся:

– Я тебя всегда считал мразью, а с мразью, Дима, я недоговариваюсь.

– Вот как. А ты кто? Ты… что ты из себя корчишь? Переддевкой своей бахвалишься? Давай… порезвись маленько. Недолго тебе осталось. А яеще поживу. И знаешь что я сделаю, как только ты сдохнешь? Я твою сучку из-подземли достану, а потом в эту землю зарою, еще живой. Если бы не она…

– Зря ты это сказал. – Саша поднялся, достал изкармана пистолет и не спеша стал прикручивать к нему глушитель. Я вцепилась вручку дивана, а Дима усмехнулся:

– Что ты меня пугаешь, тварь? Ты этого не сделаешь. Иты и я знаем… – договорить он не успел, раздался хлопок, и тело Лысогообмякло в кресле, на его голову я старалась не смотреть.

– Идем, – позвал Саша, я поднялась, покачнулась,но он успел подхватить меня под локоть. Мы быстро покинули кафе, парень навходе проводил нас настороженным взглядом и бросился куда-то по коридору.

Мы возвращались в «Альбатрос», что не укладывалось у меня вголове. Труп сейчас обнаружат, и в «Альбатросе» нас, скорее всего, будет ждатьмилиция. Я посмотрела на Сашу, но не рискнула задать вопрос. Он выгляделсовершенно спокойным, точно двадцать минут назад не застрелил человека, и мыслио милиции его, судя по всему, не беспокоили.

Не успели мы войти в его номер, как в дверь громкопостучали. Я похолодела от ужаса, перевела взгляд на Сашу, не зная, что делать,дверь между тем распахнулась, и в номер стремительно вошел Олег Николаевич. Заним с постными лицами ввалились двое парней, «ворон» и здоровяк, с которым мнеуже приходилось встречаться. Они замерли у двери гостиной, Саша в этот моментстоял к ним спиной, доставал коньяк из бара.

– А, привет, – через плечо бросил он Беспалому, атот зашелся в крике:

– Ты что, ополоумел совсем, сукин сын? Ты что творишь,а? Совсем крышу снесло? Ты хоть соображаешь…

– Скажи ребятам, чтобы вышли, разговор есть, –вздохнул Саша, устраиваясь в кресле.

Его спокойствие Олега Николаевича окончательно доконало, ноон все-таки кивнул своим подручным, и те поспешно покинули номер. Он едвадождался этого мгновения и опять заорал.

– Ты всех достал, идиот, своими выходками! Какого хренаты его пристрелил? Ты соображаешь, что делаешь? Ты сдохнешь, придурок,сдохнешь! – кричал он, жилы на его шее вздулись и, казалось, вот-вотлопнут.

А меня вдруг переклинило.

– Прекрати на него орать! – рявкнула я. –Разорался тут… он без тебя знает, что ему делать.

Олег Николаевич, выпучив глаза, открыл рот и тут же закрыл.Саша, прикрыв лицо рукой, зашелся беззвучным смехом.

– Это что ж такое? – смог-таки произнести ОлегНиколаевич.

Саша убрал руку от лица и серьезно сказал:

– Не принимай близко к сердцу. Она у меня с придурью. Аты марш в спальню, – повернулся он ко мне. – И чтоб я тебя не слышали не видел. И дверь поплотнее закрой.

Я бросилась в спальню, но слова, касающиеся двери, решилапроигнорировать. Прикрыла ее неплотно и, держась за ручку, приникла к щели.

– И правда кошка дикая, – проворчал ОлегНиколаевич, опускаясь в кресло. – Распустил девку.

– Есть немного, – охотно согласился Саша. –Надо бы ее приструнить, да жалко дурочку.

Саша выложил на стол изумруд и придвинул к ОлегуНиколаевичу.

– Что это? – спросил тот.

– Ты его раньше не видел?

– Допустим, видел.