– На, – сказала она, – это тебе для храбрости.

Пол выпила его залпом.

– Сейчас я ухожу, – строго сказала Редьяла, – уйдут и все слуги, в замке останутся только мужчины и ты. Ворота открыты, любой неженатый берман может прийти участвовать в боях. Кто бы ни пришел в спальню – примешь его. Они сейчас там друг друга рвут за тебя, так что некуда отступать.

– Это будет Демьян, – твердо произнесла Полина. Кто к ней может прийти, кроме Демьяна? Королева-мать одобрительно склонила голову и вышла из покоев.

Пол маялась. Походила по комнате, поглядела в зеркало, удивившись детскому и испуганному выражению лица. Подавила желание позвонить сестрам, выключила телефон. И все-таки не выдержала – прижала руку к камню у тайного входа и вошла в темный коридор.

Она мягко и быстро пробежала по узкому ходу, издалека различая рокот и шум. Впереди, кажется, били барабаны и гудели мужские голоса – или рычали звери? Полина проскользнула в темную галерею, прижалась к стене и выглянула вниз.

Запах адреналина и крови просто сбивал с ног. Там, на холодных плитах пола, измазанных красным, с рычанием боролись двое: тот самый пожилой уже берман и ее Демьян. Они сталкивались, заламывали друг друга, кидали на пол, рвали когтями, а вокруг стояли мужчины, орали: хо! хо! хо! – и в такт стучали правыми ногами по полу. Вот что она приняла за барабанный бой.

Полина вцепилась в стену так, что больно стало ногтям, и смотрела, смотрела, смотрела. Вибрирующее, яростное рычание отдавалось глубоко в теле, и страшно ей было за своего медведя, и в то же время понимание, что он дерется за нее, ради нее, что-то поднимало внутри – возбуждающее, животное, ослепляющее.

Раздался хруст – и противник Бермонта, шатаясь и держась за руку, рухнул на землю. Пол закусила губу, а мужчины завопили, заорали – и Демьян, ее Демьян, пошел по кругу, заглядывая в глаза каждому, скалясь и рыча.

Соперник его поднялся, поклонился.

– Я признаю твое господство над собой, мой король, – гулко сказал он.

– Для меня было честью сразиться с тобой, Ольрен… опять, – проревел Бермонт. – Кто следующий считает, что может получить мою женщину и мою корону?

Он был весь в крови, но словно не чувствовал ран. Вдруг потянул носом воздух и поднял голову – и Полина быстро, аккуратно отступила назад, задержав дыхание. Таким она его еще не видела. Таким Демьяном она не смогла бы играть.

– Я, – сказал кто-то. – Уж очень красива твоя невеста, боец.

– Хорошо, – довольно рыкнул король Бермонта. – В круг, Соньян!

Мужчины снова начали гулко топать. И звуки из круга раздавались такие, будто бойцы колотили друг друга бревнами. Полина осторожно выглянула, облизала пересохшие губы. Бились они страшно, и удары получались гулкие, противники выдыхали, рычали, пока не сцепились намертво, – и опять покатился по полу берман, выступивший против ее мужа, и снова Демьян обходил круг, утверждая свою победу.

Соперники менялись один за другим – а Поля плакала и задыхалась от возбуждения и тревоги. Каждый удар словно приходился по ней, отдавался болью внизу живота, заставлял вздрагивать и сжимать кулаки. Она тяжело дышала и просила, чтобы это поскорее закончилось. Поскорее бы утащить к себе, вымыть, перевязать, пожалеть. Какая там брачная ночь! Лишь бы жив остался.

– Всё? – прорычал Демьян снизу. Она уставилась на мужчин. Всё. Только бы всё!

– Нет, – раздалось от открытых дверей. Берманы расступились, молча разглядывая нежданного гостя, а Пол готова была завыть от ужаса. Какой огромный. Раза в два шире ее Демьяна. И выше. Спокойный. Словно суд пришел вершить.

Где-то внутри противный голос паники завопил, что этот может и победить.

– Эклунд? – прогрохотал Бермонт. – Давно тебя не было видно.

– Давно, – согласился берман, снимая куртку и оставаясь в гъелхте. – Мне нужна твоя женщина, Бермонт. И прости меня.

Демьян оскалился и заворчал недовольно. Прибывший рыкнул в ответ – так, что эхо покатилось по залу. Пол похолодела. Это нечестно! Он же весь израненный!

Широко открытыми глазами принцесса смотрела, как соперники, склонившись, обходят друг друга по кругу, раздувая ноздри, как бросаются они навстречу, выпуская когти, – и течет кровь, и ее Демьян летит на пол, но тут же поднимается, сбивает противника с ног, и катятся они по залу рычащим клубком, а окружающие уже не топают – просто смотрят в таком же ошеломлении, как и сама Поля.

– От тебя несет смертью, – рявкнул Бермонт в морду зажатого им бермана. – Что ты сделал, проклятый дурак? Что ты сделал?!!

Король вдруг зарычал, изогнулся со стоном, заскреб ногтями по камню. Глаза его застилала тьма – они становились черными, без белков. Он выгнулся дугой назад, завыл, как раздираемый надвое, – так воет волк, настигаемый пламенем, так ревет бешеный медведь. Поверженный им берман с изумлением выругался, бросился на него – и словно наткнулся на стену, отлетел в сторону. Бермонт, отшвырнувший соперника, замотал головой, поднялся и с хрипом метнулся к безоружным мужчинам. Не дотянулся – сзади на него прыгнул Эклунд, пытаясь оттащить, но взбесившийся монарх развернулся, обхватил противника за подбородок и рывком провернул. Хрустнули шейные позвонки, и покатилась по камню оторванная голова противника, фонтаном забила кровь из рухнувшего тела. Полину замутило, она задышала чаще – и Демьян снова потянул носом воздух, поднимаясь.

– Бешенство! – прошептал кто-то из мужчин, и шепот этот прозвучал как гром в наступившей тишине, и столько страха было в этом голосе. Страх казался осязаемым, плотным, пробирающим – тем ужаснее было, что бледнели и отступали к стенам те, кто не боялся крови и боли. Кто-то, пользуясь отсрочкой, которую дал Бьерн Эклунд, уже взял ножи, кто-то похватал со стен факелы, а Бермонт скалился и рычал, метался к одному, к другому, отступая перед огнем.

– Надолго это его не задержит, – крикнул кто-то. – Несите ружья!

Убьют? Его?

– Демьян! – выкрикнула Полина.

Он поднял голову. И глаза его, черные, безумные, на мгновение стали осмысленными.

– Пол, – прохрипел он, борясь со снова наступающей тьмой. – Умоляю, – вытолкнул он из себя уже беззвучно. И по губам его она прочитала: – Беги!

Принцесса сорвалась с места, а внизу раздавались крики и грохот. Но она побежала не в свою комнату. Она метнулась к лестнице тайного хода, быстро спустилась по ней и открыла каменную дверь в зал.

– Демьян, – повторила она тихо. Он обернулся, пригнулся, ссутулился – и прыгнул к ней, и Полина понеслась вперед, так быстро, как только могла, насколько только хватало дыхания, слыша за спиной рычание и грохот приближающегося зверя. Мимо складов и колодцев. Мимо комнат с оружием. Вниз, к каменному основанию замка. Туда, куда не проникнут другие.

Она едва успела нажать на заветный камень – и нырнула внутрь часовни, а через мгновение ее берман влетел внутрь и замер, оглядываясь.