Эви положила руки ему на грудь, он просто пылал от огорчения и гнева. Она считала его предателем, но Уилл находился под огромным давлением, которое оказывал не только его отец, но и угроза, нависшая над ним. Если они с Джилбрайдом не смогут раскрыть заговор, результат для обоих может оказаться плачевным. Неудача, без сомнения, накроет тенью всю их дальнейшую жизнь, и тогда какой шанс на хорошее будущее может быть у новобрачных?

Приподнявшись на цыпочках, Эви нежно поцеловала его в подбородок.

– Знаю, – шепнула она. – Просто, пожалуйста, сделай все, что сможешь. Ради меня.

Он приподнял ее с пола, и их лица оказались друг против друга. Эви тихонько охнула. Его глаза пылали неподдельной страстью, целая буря чувств заставляла раздуваться его ноздри.

– Ты любишь Боумонта, Эви? – спросил он. – Скажи мне правду, раз и навсегда.

Эви вытаращила на него глаза.

– Что?! Нет, конечно, я не люблю его. Неужели ты ничего не понял той ночью, глупец?

Эндикотт не уронил ее на пол, он поставил ее аккуратно, как драгоценную вазу, прижал ее к себе, и их губы встретились.

Эви ощутила вкус его неистового поцелуя. Она ответила ему, уцепившись за края жилета Уилла, чтоб слегка приподняться на цыпочки. Они тонули в жарких объятиях, словно пытаясь раствориться друг в друге.

Она так вцепилась в его жилет, что послышался треск. Оторвавшись от ее губ, Уилл засмеялся.

– Ни к чему рвать мою одежду, Эви, – пошутил он. – Ты могла просто попросить…

Эви смутилась, ее поведение, конечно, недостойно благовоспитанной леди. Порвать одежду своего жениха – это уже провокация. К тому же она и не думала раздевать его, хотя сейчас эта мысль показалась ей весьма привлекательной. Но Уилл твердо дал ей понять, что она должна вернуться домой, а он – продолжить свое расследование.

Почувствовав, что его пальцы прикасаются к ее подбородку, пытаясь быстро развязать ленты ее капора, Эви рискнула спросить:

– Что ты делаешь?

– Раздеваю тебя. – Он отбросил капор в сторону.

– Зачем?

– Чтобы заняться с тобой любовью, – ответил Уилл, стягивая с Эви жакет. Он по-хозяйски повернул ее спиной к себе и занялся крючочками на платье. Действуя проворнее любой горничной, Уилл ловко избавил Эви от платья, и оно присоединилось к растущей куче вещей на стуле.

– Но мне показалось, что ты торопишься, – сказала Эви.

Она прекрасно понимала, что ее протест прозвучал как-то совсем неубедительно. Ей же вовсе не хотелось, чтобы Уилл останавливался, ведь от чудесных прикосновений между ее ног начал разгораться приятный жар.

Расшнуровав ее корсет, Уилл повернул Эви лицом к себе. Ее сердце замерло, когда она увидела взгляд собственника, владыки и повелителя.

– Я спешу, – проворчал он.

Судя по тому, как жадно он пожирал взглядом ее прелести, Эви поняла, что Уилл говорит не только о расследовании, которое его ждет, но и о чем-то другом.

Подхватив ее на руки, он крепко прижал ее к своей груди.

– А теперь что ты делаешь? – спросила Эви.

– Теперь я несу тебя в постель. – Он быстро направился в спальню. – Будь я проклят, если еще раз займусь с тобой любовью в кресле!

Эви увидела простую, но довольно элегантно обставленную комнату. Кровать с четырьмя столбиками по углам, высоким матрасом и толстым стеганым одеялом выглядела очень уютной.

– О полагаю, перемена должна быть чудесной, не так ли? – улыбнувшись, промолвила она, когда Уилл аккуратно уложил ее на одеяло.

Когда он рассмеялся в ответ на ее забавное замечание, она сморщила носик.

– Не обращай на меня внимания, – Эви вздохнула. – Просто я опять чувствую себя дурочкой.

Уилл, начавший было снимать с себя жилет, замер.

– Эви, ты ведь этого хочешь, не так ли?

Если честно, Эви не была точно уверена, чего ей хотелось в это мгновение, не считая разве того, чтобы Уилл оказался в безопасности, а Майкл – на свободе. А ее скудный опыт показывал, что занятия любовью с Уиллом имеют обыкновение приводить к неприятным осложнениям. Но жадное, почти отчаянное желание, высветляющее его голубые глаза, и напряжение, охватившее его могучее тело, без сомнения, подсказывали ей, как ему это нужно. Нужна она. Так же, надеялась Эви, как и он нужен ей.

Она робко улыбнулась Уиллу.

– Конечно, хочу, дурачок.

– Слава богу, – пробормотал он. Улыбка чуть расслабила морщины у рта. – Потому что мне необходимо почувствовать, что мой пенис погружается в твое тело, Эви, и я хочу взять тебя немедленно.

– Уилл Эндикотт, – выдохнула Эви, – ты невыносим и неприличен.

Вообще-то, если говорить о приличиях, на Эви была только тоненькая сорочка, так что, пожалуй, она не имела никакого права журить его.

Уронив жилет на пол, Уилл протянул к Эви руки.

– Дорогая моя, я только начинаю, – промолвил он.

Уилл оставил на ней только сорочку, чулки и туфли. Он жадно прильнул к ее губам, не обращая внимания на слабые протесты. Признаться, она находила все это невероятно возбуждающим, а его экстравагантная демонстрация мужской силы заставила ее мгновенно воспламениться.

Едва Эви приподнялась на локтях, чтобы чуть успокоиться, Уилл стянул через голову рубашку. Затем он расстегнул пуговицы на бриджах, чтобы освободить восставшее естество, забрался в постель и оседлал Эви. Эви ласкала взглядом его великолепное, полуобнаженное тело, его возбужденный жезл.

– Ты все еще в сапогах, а я в туфлях. И в очках, – напомнила она.

Уилл тут же снял очки с ее носа и положил их на прикроватный столик.

– Я бы не стал переживать из-за туфель, Эви, – произнес он. – Меня это заводит…

– Да не в этом дело, – отозвалась Эви и застонала – он прикоснулся к ее груди. – Это не очень…

Не договорив, Эви вскрикнула. Уилл наклонился и стал посасывать ее сосок сквозь ткань сорочки. Когда он языком стал обводить вокруг соска круги, Эви сладострастно застонала и выгнулась дугой. Уилл натянул влажную ткань и стал нежно тереть его пальцем.

– Уверяю тебя, милая, что обувь не станет нам помехой, – хрипло вымолвил он.

Он положил горячие ладони на ее груди, и стал ласкать их нежные округлости, а затем его голова снова опустилась к ним… Несколько безумных мгновений он сосал, дразнил и страстно мучил ее груди до тех пор, пока Эви не стала извиваться под ним. Она почувствовала, что ее лоно увлажнилось и размякло в предвкушении более смелых ласк, а внутри нее побежали волны сладострастия. Это показалось ей невероятным, но, похоже, она может достичь пика наслаждения еще до того, как он перейдет к самым активным действиям.