утверждает, что именно Лобанок подал идею о том, чтобы утвердить на должности комиссара в бригаде кандидатуру И.М. Тимчука[863].

Пожалуй, самым эффективным пропагандистским ходом, оказавшим влияние на личный состав бригады, явилось награждение Родионова орденом Красной Звезды (Указ был подписан 16 сентября 1943 г., а на следующий день опубликован в центральной армейской газете «Красная Звезда»[864]) и присвоение ему воинского звания «полковник». Многие его солдаты и офицеры были награждены медалью «Партизану Отечественной войны». Награды лично вручал И.П. Ганенко, продолжительное время находившийся в Борисовско-Бегомльской зоне и принимавший непосредственное участие в укреплении рядов бригады Родионова[865].

В партизанских газетах на оккупированной территории Белоруссии были опубликованы заметки о награждении Гиля орденом. Вскоре об этом узнали не только «лесные солдаты» из других партизанских зон, но и вчерашние кураторы Родионова — сотрудники «Цеппелина». Так как уничтожить Гиля немецкая агентура не смогла, эсэсовцы решили, что это должны сделать сами партизаны. Была предпринята акция по дискредитации бывшего командира «Дружины» в глазах «народных мстителей». За подписью бывшего «дружинника», майора В.Г. Иохно, выступившего под псевдонимом «Юхнов», была выпущена листовка, рассказывавшая о преступной деятельности Гиля на немецкой стороне. Агитка называлась «Образ руководителя бандитов! Бандиту Родионову, под кличкой Гиль»[866].

Немецкие специалисты мастерски подошли к подготовке этого образчика разделительной пропаганды. Немцы отобрали известные им факты преступлений Родионова и через бывшего соратника командира «Дружины» представили их всем, кому следовало об этом узнать. Большинство фактов, как теперь известно, действительно имело место, что делало саму листовку своеобразным свидетельством, на основании которого Гиля вполне можно было арестовать и приговорить к смертной казни.

Например, в листовке сообщалось о преступлениях Родионова в лагере в Сувалках, где он занимался поиском советских функционеров и евреев (известные на сегодняшний день документы из немецких архивов подтверждают эту информацию[867]), которых потом уничтожили. Приводились эпизоды, когда по приказу Гиля осуществлялись расстрелы тех, кого он подозревал в симпатии к большевизму. Так, был приведен эпизод о расстреле в Парчеве 9 человек, о расстреле еще 13 «дружинников» за прослушивание «московских радиопередач». Упоминался также эпизод с расстрелом лейтенанта Сироткина, которого представили Героем Советского Союза. Этот пропагандистский ход нужен был для того, чтобы подчеркнуть жестокость и кровожадность Гиля, его презрение к советской власти и ее сторонникам.

Однако, пожалуй, самым неприятным в этой листовке было то, что она указывала на некоторые личностные характеристики Родионова. «Юхнов» писал: «Можно ли в течение нескольких дней проделать путь от пламенного, переполненного ненавистью антибольшевика до приверженца Сталина? Я этому не верю, и никто другой тебе также не поверит. Не убеждения проснувшейся твоей большевистской совести привели тебя на этот путь, но только лишь страх, ибо трусом ты был всегда».

В заключение Иохно предрекал Гилю печальный конец — смерть от пули сотрудника НКВД. Фактически немцы через листовку подсказывали советской стороне, как следует поступить с Родионовым.

Еще одним примером пропаганды такого рода стала публикация статьи «Провокатор Гиль-Родионов» в газете «За Русь», распространявшейся оккупантами среди партизан и населения Белоруссии:

«Чем занимался Гиль-Родионов в Красной армии — неизвестно, но он вместе с другими попал в плен и находился в Сувалковском лагере. Здесь он начал свою карьеру клеветническими доносами на своих же собственных товарищей. Затем он втерся в доверие и поступил в отряд русских добровольцев. Занимая командную должность, Родионов всячески пытался подстрекать Германское командование, уверяя его, что с партизанщиной можно покончить только путем зверской жестокости и поголовного истребления партизанских семей.

После издания Германским командованием приказа о хорошем обращении с пленными партизанами Родионов саботировал этот приказ и продолжал подвергать пыткам и полному уничтожению партизан.

Будучи в Парчеве, Родионов якобы “за симпатию к большевикам” расстрелял ни в чем не повинных 5 человек, в том числе Баранова, Тимошенко, Ясь и Енашева.

18 апреля 1943 года он расстрелял 13 человек за слушание московских радиопередач.

28 марта 1943 года он расстрелял Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета СССР лейтенанта Сироткина, а 4 апреля 1943 г. — майора Кузнецова, начальника отдела кадров Черноморского флота.

Он устроил кровавую баню в Шпаках, около Старого Быхова.

Накануне разоблачения Родионов ушел в лес и стал командиром партизанской бригады. Он и здесь расстрелял сотни партизан, показавшихся ему подозрительными, в том числе капитана Москалева[868] и лейтенанта Полферова[869].

И, наконец, он уничтожил своего комиссара Петрова[870].

Кто же такой Гиль-Родионов? — Провокатор НКВД.

Перед ним сталинский обер-палач Берия поставил задачу как можно больше истреблять тех людей, которые находятся в тылу Германской армии, так как эти люди, независимо от того мирные они, добровольцы или партизаны, все равно вредны для советской власти, ибо они хоть раз, но услышали о ней истинную правду.

И Родионов не одинок. Большинство командиров и комиссаров партизанских отрядов — агенты НКВД»[871].

Однако партизанское командование и органы НКВД — НКГБ на подобные провокации не поддались. Расстрелять Гиля (который, несомненно, был участником разных преступлений) в такой ситуации означало перечеркнуть всю успешную работу по разложению коллаборационистов, так как пример с «Дружиной» уже использовался партизанами в пропагандистских целях (достаточно указать на листовку, адресованную бригаде Каминского, появившейся в конце лета 1943 г. на оккупированной территории Витебской области[872]).

Эсэсовские спецслужбы были уверены, что после публикации такого компромата Гиля расстреляют. Более того, слухи об этом после войны нашли свое отражение на страницах эмигрантской литературы. В частности, М.М. Самыгин (псевдоним «М. Китаев») в своей книге о «Русском освободительном движении» (1946–1947) писал: «Гиль вместе со своей бригадой перешел на сторону Красной армии, за что был награжден орденом Красного Знамени, о чем Советы, в целях пропаганды, разблаговестили по всему миру. Как выяснилось после окончания войны, некоторое время спустя Гиль был осужден и казнен»[873].

Положение Родионова было тяжелым. Видимо, поэтому, чтобы поддержать комбрига, ему направил письмо начальник ЦШПД П.К. Пономаренко. Говоря о переходе «Дружины», генерал отмечал: «Этим выступлением с оружием в руках и дальнейшими активными действиями против немцев бойцы и командиры соединения снова поставили себя в ряды защитников нашей Советской Родины. Ваша решимость и мужественное поведение достойно отмечены правительством, наградившим Вас орденом Красной Звезды. Немцы хотели иметь дивизию карателей из русских людей против партизан, против борющегося народа, а получили Антифашистскую бригаду против себя»[874].

Однако Гиль все равно не мог спать спокойно. Представитель БШПД А.И. Брюханов встретился с Родионовым в декабре 1943 г. По словам Брюханова, Гиль во время беседы сказал следующее: «Горько и трудно признаться, но на путь измены