но гонорар может уменьшиться. Я рыдала, узнав про афиши…

– Мой гонорар будет таким, о каком договаривалась, – отчеканила Валя, всё-таки она прошла школу войны с Рудольф.

– Я не должна приподнимать перед вами занавес. Мне просто изменила сдержанность, выношенная, как позиция, – залепетала организаторша.

Валя не умела говорить таких текстов, не понимала, для чего другие этому учатся, но так нагло её ещё никто не обещал обокрасть.

Дело было не только в деньгах, хотя они теперь означали новую квартиру, благополучие Вики и малыша, а в том, как наработанно нагло вела себя организаторша. Она же не знала, что Валя договорилась о сумме с Горяевым.

Утром Кунакова сверкала нижним бельём довоенного образца и жадно пила чай. Вале стало стыдно своей успешности, и она отдала организаторше свой завтрак в пластмассовой коробке под предлогом диеты.

– Народ вас тааааааааак ждёт! – подольстилась организаторша. – Народ нуждается в вас… как в любовной лирике!

И в Валиной голове снова сверкнула её фраза «торговать воздухом времени».

– Имейте в виду, клуб бизнес-леди – это сборище жён местных бандитов, – предупредила Кунакова. – Они с гостиницей вашей мутят, хотя я заказала отличный номер. Надеюсь, у вас будет время послушать про мою жизнь – в ней собраны все веяния века! Я не менее острое воплощение русской женской судьбы, чем вы. Прожила разные жизни в трёх слоях пирога страны: в деревне, маленьком городе и в Москве.

И Валя подумала, не дай бог, такую героиню в передачу, из неё же слова живого не выбьешь, сплошное позирование. Бабушка Поля говорила про таких «мельница мелет – мука будет, язык мелет – беда будет…».

– В деревне я жила, отражая энергию природы, была чужой всему, кроме неё. Но земля – не моя стихия. Моя стихия – еле сдерживаемый огонь. Мне тесно и в деревне, и в маленьком городе. А Москва – великий пересыльный пункт, ночи в ней одиноки и беспросветны. В ней неестественны и размеры, и отношения.

– Для меня они естественны.

– А столичное представление о дружбе? А то, что деловое заменяет им душевное? Любая из нас становится в Москве беспомощной девочкой, и если хочет чего-то достичь, должна найти покровителя с седыми висками и мощным кошельком. – Это было грубой провокацией.

– У меня такого покровителя не было. Был такой любимый, но его кошельком и связями я не пользовалась, – ледяным голосом ответила Валя.

– Но есть кривые взаимозачёты. Если вы чья-то любовница, вас охотнее возьмут на телевидение.

– Меня взяли до того, как я с ним встретилась!

– Не знала, – вызывающе усмехнулась Кунакова.

– Так знайте и дайте договор о поездке! – потребовала Валя, поймав себя на желании заткнуть грязный рот Кунаковой большим-пребольшим «тампаксом».

– Он где-то в сумке… Или дома остался, собиралась суматохе. – Организаторша стала перетряхивать неопрятное содержимое сумки.

– Ищите, иначе выйду на следующей станции!

– Это же бумажные условности, – заблеяла Кунакова, изменив тон. – Вы мне не верите?

– Не верю. Мне начать одеваться, чтоб выйти? – произнесла Валя с металлом в голосе.

И с ужасом поняла, что так разговаривала с ней начальница Первого отдела в министерстве Лютина. Однако договор был тут же обнаружен в сумке в состоянии, какое бабушка называла «как корова изжевала». Сумма в нём была оговорённой с Горяевым.

Валя подписала договор, заставила сделать то же самое Кунакову и забрала себе копию.

– Какая вы… – поджала губы организаторша.

– Просто опыт, – безразлично ответила Валя. – А у меня вопрос: какая у вас была первая реакция на коробку из-под ксерокса?

Последние дни она задавала этот вопрос всем.

– Странный переход… – напряглась Кунакова и вернулась к подвывающему тону. – От новости о коробке из-под ксерокса мне стало больно всем существом. Как человек, пробующий мир на ощупь всем телом, я чувствую эти деньги украденными лично у меня!

– Мы едем сейчас на деньги из той же коробки. И обе не заплатим налоги, – напомнила Валя.

– В этом есть лирический парадокс, – кивнула Кунакова. – Но у нас иная миссия.

– Нам можно, а им нельзя?

– Мы – народ, а они должны брать за нас ответственность.

– А мы – две здоровые бабы – сами за себя ответственность не берём?

– Вы, наверное, берёте, а я – другой человек. Я – сродни стихии, меня клеткой правил не удержать…

– Вы – пустомеля, и мои слова через себя не пропускаете, – махнула рукой Валя. – Сама с собой разговариваете, просто делаете это так кудряво, что наивные покупаются.

Повисла длинная трудная пауза. Валя решила держать её до остановки поезда и демонстративно отвернулась к окну.

На перроне встречала элегантная дама с розами и дюжим водителем-охранником:

– Здравствуйте, Валентина! Я – Людмила Петушкова из клуба бизнес-леди. Дайте чемодан моему водителю.

– Спасибо! – Валя взяла розы.

– Мы доберёмся до гостиницы на троллейбусе, – вмешалась организаторша и рванула Валин чемодан из рук водителя. – Я организаторша поездки.

– Людмила, – протянула блондинка руку организаторше. – Мы предлагаем лучший номер в городе.

– Ирина Кунакова, – отозвалась организаторша. – Номер, заказанный моей помощницей, не хуже.

– Давайте посмотрим наш, а потом ваш, – дипломатично предложила дама.

– Кто всё-таки отвечает за мой приезд? – сурово спросила Валя.

– Я – известнейший в городе человек, поэтесса и организаторша встреч со звёздами! – объявила Кунакова, не выпуская из рук чемодана.

– Живу здесь всю жизнь, вижу вас впервые, – развела руками Петушкова.

– Вы из клуба жён местных бизнесменов? Ваш муж занимается бизнесом? – Валя вспомнила фразу организаторши, что клуб состоит из жён бандитов.

– Мой муж? – удивилась Петушкова. – Мой муж пьёт без продыху, а я возглавляю совет директоров крупнейшей строительной компании области. У нас все девчонки – бизнесменки. Люба из нашего клуба предлагает лучший номер в городе в подарок! Пугачёва там жила!

– Бесплатно? – оживилась организаторша. – Хорошо, посмотрим.

В «мерседесе» она заняла место возле водителя, а Людмила с Валей сели назад.

– В час у нас с вами обед с мэром. В два – чаепитие с клубом деловых женщин, после него пресс-конференция. Потом ваше выступление, – перечислила Петушкова. – На обед с мэром вы приглашены одна и в наш клуб одна.

Кунакова повернулась в их сторону с выражением лица Пьеро, которому Арлекин только что надавал по напудренным щекам, и процедила:

– Неэтично ходить на мероприятия без организаторши поездки.

Вале опять стало неудобно. Ей всегда было неудобно перед такими ущербными высокопарными тётками, и она кивнула. Петушкова расстроено согласилась:

– Хорошо, отменю обед с мэром.

– Важно, что вы расставили акценты, – объявила Кунакова.

Гостиница называлась «Волжский утёс», представляла собой солидное старое здание, а номер метров в сто выглядел нереально.

Огромная гостиная с белыми кожаными диванами вокруг псевдоантикварного стола человек на двадцать. Не менее помпезная спальня и телефонные аппараты в стиле ампир в гостиной, спальне, ванной и