– Какая она красивая, – прошептал он.

Уинстон похлопал Вулфа по плечу, торопя его.

– Возьмите меня с собой, – тихо промолвила Майре.

В ее взгляде сквозило отчаянье. Вулф посмотрел на Уинстона, в глазах которого застыла немая мольба, и кивнул Майре.

– У вас есть пять минут на сборы.

– Я уже собралась, – быстро сказала Майре. – И упаковала вещи Аланы и Гленды. – Она торопливо закутала малышку в шерстяное одеяло. – Возьмите дочь, – сказала Майре Вулфу, – а я помогу Уинстону нести ее вещи.

Вулф взял младенца на руки, и у него сразу стало тепло на душе. Он больше не чувствовал себя одиноким волком. Его жизнь приобрела смысл.

Переступив порог гостиной, Вулф с дочкой на руках остановился за спиной Аланы, которая сидела за роялем и играла для родителей. Мистер и миссис Малоун находились слева от двери и не видели вошедших. Вулф хотел броситься к Алане, но изо всех сил сдерживал себя.

Алана как будто почувствовала его присутствие. Она вдруг запнулась и взяла фальшивую ноту. Не понимая, что происходит, Алана закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на музыке. Перед ее мысленным взором возник образ маленькой Гленды, и Алана успокоилась. Она плыла по волнам музыки, вспоминая счастливые минуты своей жизни. И в ее памяти ожил образ Вулфа. Она много думала о нем в последнее время, чтобы не сойти с ума.

Казалось, воздух вокруг нее сгустился. Алана явственно ощутила, что кроме нее и родителей в гостиной есть еще кто-то. Она перестала играть, открыла глаза и увидела учеников Старого Китайца, одетых с головы до ног во все черное. Зачем они явились сюда? Почему бесшумно вошли в гостиную?

И тут Алана обо всем догадалась. Ахнув, она обернулась и увидела Вулфа. Он подошел к ней. Ученики Старого Китайца тут же встали вокруг него полукругом. Глаза миссис Малоун расширились от страха и изумления. Мистер Малоун хотел было возмутиться, но один из учеников приставил к его горлу острый клинок, и тот затих.

Стоя перед Аланой, Вулф хранил молчание. Он был одет в шотландский национальный костюм. Килт и переброшенный через плечо плед имели особый клетчатый узор, выполненный в цветах клана Макгилливрей. Золотистые распущенные волосы поблескивали в свете канделябров. На поясе висел спорран – меховой кошель, отделанный белым горностаем. В руках он держал сверток с младенцем. Из него вдруг показалась детская ручка, и маленькие пальчики ухватились за золотую серьгу, висевшую в ухе Вулфа.

В синих глазах возлюбленного было написано все, что он хотел сказать Алане. Она ухватилась за край рояля, чтобы не упасть.

Уинстон распахнул дверь, и в гостиную вошли шестеро шотландцев в национальной одежде. Клетка на их килтах свидетельствовала о том, что они тоже принадлежат к клану Макгилливрей. Сородичи Вулфа остановились за его спиной, а он передал Алане ребенка и опустился перед ней на колено.

У Аланы закружилась голова.

– Последнее время мне снился один и тот же страшный сон, – тихо сказал Вулф. – Кто-то под моим окном играл на волынке похоронный мотив. И я слышал, как скрипели колеса катафалка, на котором лежала ты. Ты кричала, но я не мог тебя найти. Я начал пить и не просыхал много месяцев, но кошмар повторялся. В своих снах я все время искал тебя, пока не понял, что потерялась не ты, а я. Я скитался по свету в поисках своего места в жизни, и однажды нашел его. Мне приснилось, что я мертв и читаю надпись на собственном надгробии. Я проснулся с твоим именем на устах.

Сердце Аланы сжалось от боли. По ее щекам текли слезы. Вулф смахнул их кончиками пальцев.

– Я люблю тебя, Алана. Ты нужна мне. Я пришел, чтобы вымолить у тебя прощение. – Вулф взглянул на ребенка. – Мне нужна наша дочь. Я хочу видеть ее первые шаги, хочу любоваться снежинками, которые тают у нее на ресницах. Хочу гулять с ней, показывать ей звезды. Я хочу сделать вас обеих счастливыми.

Он приоткрыл личико малышки и залюбовался им.

– До чего же она красивая! Наша Гленда похожа на тебя!

– Да, но у нее твой рот, а значит, Гленда похожа и на твою мать, – дрожащим голосом промолвила Алана.

Глухие рыдания рвались у нее из груди.

– Если ты прогонишь меня, я погибну, – шепнул он, прижавшись губами к ее виску.

От волнения Алана потеряла дар речи. Она силилась что-то сказать и не могла. Вулфа охватила растерянность, он не знал, как ему расценивать молчание Аланы.

– Я вел себя как последний дурак. Сможешь ли ты простить меня?

Алана покачала головой. Она считала, что это Вулф должен простить ее. Но он побледнел, неправильно истолковав этот жест.

– Нет… нет! – с трудом произнесла Алана. – Я хотела сказать, что у тебя нет причин просить у меня прощения.

Щеки Вулфа снова порозовели.

– Это я должна просить у тебя прощения за ужасное письмо, которое послала.

Вулф вздохнул. У него отлегло от сердца.

– Боже, Алана, я достоин самых суровых упреков!

Она покачала головой, вытирая слезы.

– Нет, ты тогда был не в себе. И я сожалею о том, что умножила твои страдания.

– Мы, Макгилливреи, упрямые люди, не так ли? – промолвил Вулф, прижавшись лбом к ее лбу.

– Ах, Вулф, я всегда любила тебя, забери меня отсюда, – промолвила Алана.

Вулф как-то странно посмотрел на нее, и у Аланы дрогнуло сердце. Внезапно он вынул серьги с изумрудами из ее ушей и преподнес Алане серьги с гранатами.

Малоун тяжело задышал, не сводя глаз с этих серег.

– К ним еще есть колье, Алана, – сказал Вулф. – Оно находится в Данмеглассе и предназначено супруге главы клана. Я хочу, чтобы ты надела его, когда мы поедем смотреть русский балет, о котором ты мечтала.

– О господи, ты помнишь об этом?

Слезы снова хлынули из глаз Аланы.

Вулф взял дочь на руки и помог Алане встать. Они вышли в коридор, и тут Алана увидела Майре Макинтош. Тень пробежала по ее лицу. Она ненавидела эту женщину.

– Я не могу оставить ее здесь, Алана, – негромко сказал Вулф. – Ты многого не знаешь, а у меня нет времени на объяснения. Я не прошу тебя полюбить Майре, просто постарайся смириться с ее присутствием. Мы доставим ее в Данмегласс, а дальше она пойдет своей дорогой, и ваши пути больше никогда не пересекутся. Пойми, я не могу разлучать родных людей, в особенности если вижу, что в силах помочь им сохранить семью.

Алана перевела взгляд с Майре на Уинстона, и ее лицо просияло. Она поняла, о каких родственных узах идет речь.

– О боже! – вырвалось у Аланы. – Уинстон! Мой дорогой брат!

Уинстон обнял ее.

– Ждите меня здесь, – сказал Вулф. – Мне надо поговорить Малоуном.

Он вернулся в гостиную. Один из учеников Старого Китайца продолжал держать кинжал у горла отца Аланы. В глазах Малоуна читалась паника. Он сжимал руки между коленей, как напроказивший мальчишка, которого ожидала суровая кара за шалости.