Помню, было много жалоб от семей офицерского состава дивизии, расположенной в городе Галле. Мы поехали туда разбираться. Главком попросил собрать в доме офицеров жен офицерского состава и обратился к ним с речью:

– Я получил много жалоб от вас на условия проживания. Действительно, вы живете в коммунальных квартирах, где каждой семье выделяется одна комната. Жить в таких условиях тяжело, но давайте посмотрим на этот вопрос по-государственному. Ваши мужья направлены служить в Группу войск на три года с последующей заменой. Они получают двойной оклад, паек высококачественными продуктами и отпуск 45 дней. Таких льгот не имеют военнослужащие в СССР. Вы все приоделись, приобрели вещей не только для себя, но и для семьи, и для близких родственников. Да, можно строить здесь жилье, но зачем, когда у нас на Родине восстановление после войны идет с таким трудом?! Кроме того, поймите, мы – оккупационные войска, находящиеся на территории Германии временно. Рано или поздно, но мы отсюда уйдем и все бросим. Так зачем же мы будем строить и оставлять немцам?! Ну и в конце хочу предложить: если кому-то тяжело, то прямо сейчас скажите мне откровенно, пишите рапорт, я прямо здесь его подпишу, и вас отправят домой досрочно.

В ответ – тишина.

И еще один пример. Рядом со штабом Группы находился спортивный стадион, а рядом с ним два плавательных бассейна, зачем-то взорванных нами после войны как «военные объекты». Поскольку за стадионом не ухаживали, то постепенно он обветшал – поле было покрыто сетью тропинок, ограда частично поломана. Чуйков приказал привести его в порядок, сделать трибуны, восстановить газон. Помощник Главкома по боевой подготовке и начальник физподготовки и спорта Группы подготовили смету. «Физкультурник» спокойным голосом доложил Главкому, что нужно поле распахать, утрамбовать, засеять, установить разбрызгиватели, купить лес, построить трибуны, требуется восстановить бассейны. На все эти работы необходимо пять миллионов марок. Чуйков, услышав сумму, раскипятился:

– Вы кто?! Физкультурник или пастух какой-то?! Пять миллионов! Вы понимаете, что такое пять миллионов?! Это же государство наше должно заработать эти деньги! Вот что: я уезжаю в Москву на две недели. Вернусь, чтобы стадион был приведен в порядок. А ты, спортсмен, – повернулся он ко мне, – будешь контролировать и добиваться, чтобы мой приказ был выполнен. Не будет – накажу. Все! Можете идти!

Пришлось нам «изыскивать внутренние резервы»! Связались со штабом ВВС, попросили прислать аэродромную технику и семена. Взрыхлили футбольное поле, засеяли травой, укатали, поставили разбрызгиватели воды. Привезли шлакоотходы, смешали с песком, засыпали беговую дорожку. Саперы построили трибуны, поставили ворота, покрасили. С бассейнами мы, конечно, ничего сделать не могли, но Чуйков и не требовал. К возвращению Главкома работы были закончены. Он посмотрел:

– Ну вот! А то им 5 миллионов денег надо! Очумели! В стране не хватает денег, армия и так проедает очень много. А они еще хотят здесь строить!

В июне 1952 года с должности начальника Генерального штаба ВС СССР на должность начальника штаба группы прибыл генерал-полковник Штеменко. Говорили, что он не был снят с должности, а был направлен в войска «с целью приобретения опыта руководства соединениями». Надо сказать, что пробыл он на новой должности недолго, но за короткое время добился того, что штаб Группы войск стал работать, как хорошо отлаженный механизм. Легче стало и Главкому, прекратились авралы, нервотрепка, меньше стало разносов. До Штеменко начальником штаба был генерал Иванов. У нас в ходу был такой афоризм: «Служу уже 20 лет в армии. Из них 15 лет перед приемной у начальника штаба Иванова». Это был неглупый человек, но больше всего на свете он любил себя. Очень внимательно он следил за своим здоровьем: всегда работал не более восьми часов в день и возил за собой корову, чтобы пить парное молоко. Он вызывает, назначает встречу, а сам поехал купаться. Поэтому у него в приемной все время толпились люди, которые ожидали приема иногда по нескольку дней. Когда прибыл Штеменко, буквально через неделю приемная опустела. Он расписал всем, кому когда прибывать с докладом, и строго выдерживал это время.

Был и такой случай: в конце 1952 года Чуйков уехал в войска, я остался в штабе при Штеменко. Днем наша ПВО сбила американский самолет, вылетевший за пределы предоставленного коридора в Западный Берлин, и он упал на нашей территории. Американцы тут же заявили ноту протеста, и Штеменко сразу принял решение: за одну ночь с обломков сняли стволы пушек, отвезли на полигон, отстреляли, собрали гильзы и поставили их на место. Дело представили таким образом, что иностранный самолет мало того, что вылетел за пределы коридора, так еще и открыл огонь по нашим самолетам и был сбит ответным огнем. И все это было проделано за одну ночь! Вот таким организатором был Штеменко[33].

Убыл он так же внезапно, как и прибыл. Как предполагал Чуйков, а затем подтвердили офицеры Генерального штаба, перевод Штеменко обратно в Москву на должность первого заместителя начальника Генерального штаба было совершен по просьбе Берия. Позднее, в 1953 году, когда после смерти Сталина началась борьба за власть, Берия попросил Штеменко доложить ему дислокацию армейских частей и соединений вокруг Москвы. Сделать это он мог только с разрешения Министра обороны или начальника Генерального штаба, но в результате Штеменко сделал это без их разрешения. Говорили также, что в списках Берия он значился как новый министр обороны. Когда Берия расстреляли, прошла волна увольнений и перемещений в руководстве Вооруженными силами. Попал под этот каток и Штеменко. Мне врезался в память текст приказа: «В связи с тем, что теоретическая военная подготовка и практический опыт генерала армии Штеменко не соответствуют его воинскому званию и занимаемой должности, понизить в звании до генерал-лейтенанта, назначить на должность заместителя командующего Приволжским военным округом. Впредь использовать на должностях не выше округа». Забегая вперед, скажу, что в 1953 году, после событий в Германии[34], я по поручению сменившего Чуйкова на посту главкома генерала Гречко ездил в Москву к нему на квартиру, располагавшуюся на Садово-Кудринской. У входа в подъезд я встретился со Штеменко. От рослого подтянутого бравого генерала с холеным лицом и пышными усами ничего не осталось. Я увидел поседевшего, похудевшего и сильно постаревшего генерал-лейтенанта. Я узнал его сразу, но он даже не посмотрел на меня – шел отрешенно, глядя перед собой и никого не замечая…[35]