— А ты не слишком мал, чтобы пить?

— А вы не хотите ли пройти на… — и Валера высказал, куда стоит пойти незнакомцу за соседним стулом. Кроме них за барной стойкой никого не было: остальные посетители ютились за столиками в зале. Бартович ожидал получить в ответ отборные выражения, но мужчина только хрипло рассмеялся. Незнакомец был одет в неплохой костюм, а волосы были сбриты почти под ноль. В этом баре сложно было встретить уличных пьянчужек, гости собирались определенного уровня. Опасаться тоже было нечего, охрана сразу разберется с любой нежелательной ситуацией.

— Я и сам начал лет с тринадцати. Батя даже не замечал, что уровень его припрятанного в буфете коньяка опускается. Хотя это странно: он вообще мало что замечал, кроме бутылки.

— Значит, у него есть что-то общее с моим, — усмехнулся Бартович. — Только он не пьет, за здоровый образ жизни, все дела… А вообще мне уже есть восемнадцать.

Перед Валерой стоял стакан с вишневым пивом. Стоило признать, что «девчачьи напитки» все равно вкуснее всякой горькой гадости.

— Здоровый образ жизни, конечно, хорошо. Но довольно скучно, — заметил мужчина, делая глоток виски, судя по всему, не из первого стакана. — Ты не злись, что пристал. Просто лицо у тебя было такое унылое, я и не удержался. Не часто тут молодежь увидишь. Проблемы с девчонкой?

— Ой, вам-то какое дело?

— Пройдет, вся эта юношеская любовь — та еще чушь…

— Все старики так говорят.

Мужчина вновь пьяно рассмеялся. Валера, отхлебнув еще пива, уставился куда-то за барную стойку. После того как он рассказал свой секрет Леонову, Бартович подготовил себя к тому, что на следующий день об этом будет знать весь факультет. Но этого не произошло, люди так же улыбались ему и вели себя по-прежнему. Однако дело было вовсе не в великодушии Евгения, а в том, что в случае огласки пальцем стали бы тыкать и в него, мол, связался с трансвеститом. Именно поэтому Леонов предпочел держать язык за зубами. Все же спиной Валера чувствовал его злобный взгляд, и Женя не упускал возможности пихнуть его или прошептать на ухо какую-нибудь гадость. Валера отводил глаза и молчал, стараясь игнорировать Леонова. Но это давалось тяжело. Как будто он и так недостаточно наказан!

Вот только после разговора с Витей стало как-то легче. Будет не хватать этого парня, но ведь связь можно держать и по интернету. Теперь в платье Валера даже чувствовал себя неудобно, исчезло чувство призрачной защищенности. Так что сегодня он вышел из дома в простых джинсах, собрав отросшие волосы в хвостик.

— Как тебя зовут-то, пацан? — вновь подал голос сосед.

— Валера. — Не видел нужды скрывать свое настоящее имя.

— А я Виталий, приятно познакомиться. Не буду тогда тебя пытать вопросами о сердечных переживаниях. В конце концов, вон у тебя отец для подобных разговоров есть.

— Хех, с моим такое явно не обсудить. Да и вообще, мы в последний раз с ним разговаривали лет сто назад. Нормально.

— Я со своим тоже. Правда, не потому, что не хотелось: помер он просто. Спился, когда мы с братом только школу собирались заканчивать. — Кажется, Виталий тоже был из тех, кто любил поговорить с кем-то, кто готов был слушать, особенно в таком поддатом состоянии. — Кстати, поэтому брат мой, Серега, вообще капли в рот не берет.

— А вы что же?

— Так я и не святой. Только вот что забавно: не думаю, что в итоге проживу дольше, чем мог бы мой батя. У меня, знаешь ли, рак. Не тот, который лечится.

— Сочувствую… — Бартович понял, насколько пустыми прозвучали эти слова, и добавил: — Поэтому и волосы сбрили?

— Да, вот сегодня. — Виталий провел ладонью по затылку. — Не хочется находить потом клочки по ковру.

— Я, конечно, не врач. Но разве стоит пить в таком состоянии?

— А я вот не знаю, как не пить, — мужчина отмахнулся, будто это все полная ерунда. В конце концов, Валера тут просто свободные уши.

— Не хотелось портить тебе вечер, пацан. — Подошедший бармен наполнил Виталию опустевший стакан. — Хотя, судя по твоему угрюмому взгляду, он и не был особо хорошим. Возможно, ты снова меня пошлешь на небо за звездочкой, но я все же хотел бы дать совет. Лучше поговори со своим отцом нормально, по-человечески.

— Вы действительно напрашиваетесь на посыл… Сами-то такой эксперт в семейных отношениях?

— О нет! Я абсолютное ничто в подобного рода вещах! И именно поэтому могу так говорить. Вот смотри, с моим батей мы только здоровались, и то не всегда. Считай, как будто совсем без отца рос. Разве что в те моменты, когда он лупил нас с Серегой по пьяни, мы были особенно близки, общие тумаки и обида объединяли… — Виталий словно пьянел в геометрической прогрессии с каждым глотком. — Мог бы ли я стать хорошим родителем своему ребенку? Совершенно нет!

— У вас есть дети?

— Есть сын. Примерно твоего возраста, кстати. Но он есть так, как будто его и нет. Вернее, это меня нет. Возможно, это даже хорошо.

— Звучит как тупая отмаза, — пожал плечами Валера. — Так и скажите, что не хотели его. Что, когда он родился, вам было пофиг. И когда он рос, вам тоже было пофиг.

Он еле сдержался, чтобы не продолжить. О ком он сейчас говорил? О семье ли Виталия? В рту было горько, словно не только от алкоголя.

— Ты прав, пацан, во всем прав. Сын у меня только на словах. Просто ребенок, рожденный от женщины, с которой я… спал. Ему было бы лучше, если бы его отцом оказался вообще другой человек. Может, и нам с Серегой тоже было лучше иметь другого батю. Но вот в чем смысл, пацан. Другого-то и не было. — Виталий все больше заплетался в мыслях. — Мне вот казалось всегда, что семья — это преграда к свободе. С мамой я поругался, с Серегой отдалились друг от друга. Девушку я бросил.

— Быть одиноким вполне нормально, — заметил Валера. — Хотя все же при этом не стоит вести себя как скотина с остальными.

— Хорошее замечание, пацан. Вот именно, быть одному только потому, что никто не хочет быть с тобой рядом… В таком только свой паршивый характер винить и можно.

— И что же вы теперь, жалеете о сделанном? Поступили бы иначе, будь возможность?

Виталий осушил очередной стакан залпом и задумался. А потом потряс головой.

— Да поступил бы так же, наверное. А может, и нет. Черт, голова трещит. Ты прости, может, у меня вообще уже язык заплетается. Хорошо, что бармен знает, куда мне такси заказать. Переночую последний