Она вслух произнесла свое нецензурное заклятие, задержалась у стола, собираясь выпить кофе, которого нисколько не хотела, и заставила себя подумать о другом.

В муниципальном аэропорту Хорнелла перед отлетом в Нью-Йорк она позвонила капитану, чтобы сообщить плохие новости. Изложив их, услышала в ответ молчание и поняла, что Белью сдерживает ругательство.

— Значит, все сначала.

Вивьен не сдавалась:

— Есть еще один путь.

— Какой?

В голосе капитана послышался легкий вызов.

— Нужно вернуться ко времени Вьетнамской войны. Нужно во что бы то ни стало выяснить, что на самом деле случилось с Уэнделлом Джонсоном и с этим парнем по прозвищу Младший Босс. Это единственная зацепка, какая у нас остается.

— Позвоню шефу. Сейчас вряд ли что-то можно сделать, но завтра утром, вот увидишь, он сразу займется этим.

— Оʼкей. Держи меня в курсе.

Ответ заглушил рев двигателя, разрывавшего воздух вокруг себя. Они с Расселом поднялись в вертолет и за всю дорогу не произнесли ни слова.

Зазвонил телефон. Словно вызванный телепатией, на дисплее появился номер Белью. Вивьен ответила:

— Слушаю.

— Как дела?

— Никак. Есть новости?

— Да. Плохие.

Она помолчала, ожидая обещанный холодный душ.

— Уиллард сегодня рано утром связался с военными. Имя Уэнделла Джонсона засекречено. Нет доступа к его досье.

Вивьен вспыхнула гневом.

— Да они с ума сошли. В таком случае, как этот…

Белью прервал ее.

— Знаю. Ты, однако, забываешь о двух моментах. Первый — мы не можем раскрыть подробности нашего расследования. Второе — даже если сделали бы это, зацепка слишком слабая, чтобы стена рухнула сразу же. Шеф полиции обещал помощь мэра, который может проконсультироваться с президентом. Но в любом случае, даже самому главному человеку в Америке для этого требуется какое-то время. А если Рассел все рассудил правильно, то время — это как раз то, чего у нас нет.

— Безумие. Столько людей погибло…

Ясно, что она хотела продолжить: и сколько еще может погибнуть?

— Да, однако мы ничего не в силах сделать… сейчас.

— А еще новости?

— Есть одна небольшая, которая порадует тебя лично. Анализ ДНК подтвердил, что человек, найденный в стене, действительно Митч Спарроу. Ты оказалась права.

В другое время это означало бы успех. Идентифицирована жертва, и убийца уже наказан некими силами, выходящими за пределы человеческого понимания. Однако сейчас это лишь прибавило чуть-чуть гордости, но не утешения.

Вивьен попыталась преодолеть уныние. Она знала, чем заняться, пока вопрос решается на высшем уровне.

— Хочу взглянуть на квартиру этого человека.

Думала сказать — «Уэнделла Джонсона», но поняла, что имя это уже не имеет никакого смысла. Теперь и для них он превратился в Призрака Стройки.

— Я велел своим людям ничего не трогать. Знал, что поедешь туда. Пошлю агента, он будет ждать тебя там с ключами.

— Очень хорошо. Еду немедленно.

— Любопытная деталь. Во всей квартире почти нет никаких отпечатков. А среди немногих, что нашлись, нет ни одного совпадающего с отпечатками Уэнделла Джонсона, которые мне прислал капитан Колдуэлл.

— Это означает, он стер их?

— Может быть. Или же их просто не было у нашего человека. Возможно, не стало после ожогов.

Призрак.

Без имени, без лица, без отпечатков пальцев.

Человек, который даже после смерти оставался безвестным. Вивьен подумала о том, что же довелось пережить и какие пришлось претерпеть страдания этому несчастному, чтобы стать тем, кем он стал, и душой, и телом. Задумалась, как давно он проклинает общество, окружавшее его, которое отняло у него жизнь, не дав ничего взамен. Относительно того, как именно он проклинал, не было никаких сомнений. Десятки погибших служили тому более чем убедительным доказательством.

— Хорошо. Я поехала.

— Будь на связи.

Выключив телефон, Вивьен сунула его в карман халата, ополоснула чашку в мойке и, поставив рядом, прошла в ванную. Наслаждаясь теплым душем, не могла не подумать, что история эта при всей своей драматичности граничит с гротеском. Не из-за ускользающего результата и невозможности подобраться к цели, а из-за того, что судьба, словно в насмешку, все время подбрасывает какие-то новые ходы, какие-то неожиданные тайники.

Она вышла из-под душа, вытерлась и надела чистое белье. Когда сунула в корзину грязное, в каком ходила накануне, ей показалось, будто почувствовала запах разочарования, который в ее воображении напоминал запах увядших цветов.

Наконец взяла телефон и позвонила Расселу.

Бесстрастный голос сообщил, что телефон выключен или вне пределов досягаемости.

Странно.

Ей казалось невероятным, чтобы он отказался от расследования, в котором так хотел участвовать и проявил такую проницательность… Может, уснул. Обычно люди, привыкшие к неупорядоченному образу жизни, умеют засыпать словно по команде, так же как и бодрствовать сколько угодно.

Тем хуже для него…

Она поедет одна осматривать квартиру. Она привыкла работать одна, и ей всегда казалось, что так лучше.

Вивьен спустилась по лестнице и вышла на улицу, где ее встретили солнце и голубое небо, которые в это время года по-прежнему радовали землю.

Возле своей машины на парковке она увидела Рассела.

Он стоял спиной к ней. Она заметила, что он тоже переоделся, поскольку его одежда носила следы слишком длительного пребывания в сумке. Он смотрел на реку, по которой буксир тянул баржу против течения. В этой картине заключалось некое предвестие победы над зловредной судьбой, в которую пока что верилось с трудом.

Услышав шаги, Рассел обернулся:

— Привет.

— Привет. И давно ты здесь?

— Да нет.

Вивьен указала на свой подъезд:

— Мог бы подняться.

— Не хотел беспокоить тебя.

Вивьен подумала, что на самом деле он просто не хотел оставаться с нею наедине. Пожалуй, именно так следовало понимать его слова. В любом случае, искать тому подтверждения вряд ли имело смысл.

— Я звонила тебе, но телефон выключен. Я решила, что ты вышел из игры.

— Я не могу себе этого позволить. По целому ряду причин.

Вивьен не сочла возможным спрашивать, по каким именно. Она открыла дверцу «вольво». Рассел обошел машину, сел рядом и, пока она заводила двигатель, поинтересовался, что они будут делать сегодня.