Я прибыл под Азов в конце апреля. С посошным войском, коего в этот год было собрано почти в два раза более, чем в прошлый. Ну да работы-то предстояло непочатый край. Основное войско — почти сорок тысяч поместной конницы, три тысячи городовых казаков, десять тысяч московских и четыре тысячи городовых стрельцов, к которым присоединилось двенадцать тысяч казаков, по большей части донских, но были и набежавшие с Терека и низовьев Волги, — под командой двух воевод уже двигалось в сторону Перекопа и устья Кубани. Основной отряд, возглавляемый князем Андреем Телятевским со вторым воеводой князем Михаилом Скопиным-Шуйским (Мишка перед походом набрался-таки духу и решился попросить у меня руки сестры), двигался напрямую к крепости Ор-Капу, а отряд Петра Басманова численностью, как и прошлой зимой, где-то в одну треть войска главной целью имел Темрюк. При каждом воеводе состоял военный инженер-голландец, а третий — итальянец, синьор Антонио Калдиери, из всех троих обладающий самым большим опытом строительства крепостей в новом, времен пороха и пушек, стиле, именуемом trace italienne, ехал со мной.

Совершив краткую инспекцию по стенам и башням Азова, мы с итальянцем сели на коней и поехали вокруг крепости.

— Как вы думаете, синьор Калдиери, — обратился я к итальянцу на латыни, поскольку не владел итальянским, а Антонио Калдиери не знал русского, латынь же мы знали оба, — сколько времени вам потребуется, чтобы превратить этот заштатный городок в первоклассную крепость?

— Это зависит, ваше величество, — в своей обычной манере, изысканно-учтиво, как бы подчеркивая, что ему привычно общаться с царственными и иными очень высокопоставленными особами, ответствовал мне итальянец, — от того, на какие средства и какое количество рабочих рук я могу рассчитывать.

— В этом вам отказа не будет, мой дорогой Антонио, — усмехнулся я, давая этим обращением еще и намек на то, что он обходится моей казне слишком дорого и потому должен работать как должно.

— Ну… — синьор Калдиери глубокомысленно наморщил лоб, — если мне удастся найти поблизости камень… если у меня будет достаточно рабочих рук и помощников, если вы сумеете доставить сюда необходимое количество дерева… — Он сделал паузу, возвел очи горе и закончил: — Я думаю, три года.

— Не пойдет. — Я энергично мотнул головой. — Год!

Итальянец удивленно воззрился на меня:

— Но, сир… это просто невозможно!

— У вас будет семьдесят тысяч рабочих, синьор, и сотня помощников, многие из которых также сведущи в деле каменного строительства, хотя и не так хорошо, как вы. Но через год здесь должна стоять первоклассная и самая современная крепость, способная выдержать любую многолетнюю осаду.

Итальянец насупился:

— И все равно, ваше величество, это невозможно.

Я покачал головой. Да уж, не знает итальянец наш народ, не знает. В свое время тачками да мотыгами Днепрогэс построили… и не только. Как говорится, «течет вода Кубань-реки, куда велят большевики».

— Ладно, давайте так. Составьте мне перспективный план будущей крепости, максимально включающий уже имеющиеся сооружения, причем так, чтобы новые мы могли бы сооружать поэтапно. В первые полгода — одну часть, которая изрядно усилит уже существующую крепость, затем следующую, потом еще одну. Так, чтобы к будущей весне мы уже имели намного усилившуюся крепость. Ну а коли Господь сподобит и даст нам время надстроить ее еще, так и продолжим работу. И так до тех пор, пока здесь не появятся османы и не примут у нас с вами главный экзамен…

Итальянец снова изумленно воззрился на меня:

— Но, сир, я так еще никогда не работал. И вообще, так никто никогда…

— Гордитесь, — я поощряюще хлопнул его по плечу, — в этом вы будете первым!

В Азове я пробыл до середины мая, а после чего отправился к Ор-Капу. За это время казаки на стругах сумели «перенять» шесть турецких кораблей, шедших к Азову. А поскольку перед штурмом вокруг крепости были рассыпаны патрули из казаков и башкир, захватившие почти двести человек, которым посчастливилось выбраться из охваченного боями города, существовал шанс, что вести о захвате Азова пока до турок и крымчаков не дошли. И, возможно, ор-бея Ферх-Кермана, то бишь Ор-Капу, удастся также застать врасплох. Хотя надежда эта была зыбкой. Все ж таки Ор-Капу не Азов — и гарнизон куда больше, судя по докладам, в лучшие годы там было расквартировано тысяч пять секбанов и еще несколько тысяч конных крымчаков, и расположение — не одинокая как перст крепость посреди голой и благодаря нашим усилиям практически безлюдной степи. Так оно и случилось… Когда войско подошло к Перекопу, там его уже ждали. Ворота крепости были закрыты, а по верху вала, вздымающегося сразу за рвом, перекрывавшим перешеек от Сиваша до Каркинитского залива, были рассыпаны патрули, ночью снабженные факелами. Это означало, что Тохтамыш Герай сделал выводы и выслал в почти обезлюдевшую причерноморскую степь дальнюю стражу, которая вовремя обнаружила наше войско. И крымчаки подтянули войска, усилили гарнизоны и теперь полностью готовы предоставить этим глупым гяурам возможность сложить свои головы на валах и стенах неприступного Перекопа. Поэтому никакие казачьи хитрости здесь помочь не могли. И воевода Телятевский, достойно показавший себя в позапрошлом году в Ельце, приступил к планомерной осаде под руководством военного инженера-голландца.

С самого начала было ясно, что ни о какой классической осаде и речи быть не может. Ибо обложить эту довольно сильную, но построенную по старым, классическим, «доогнестрельным» канонам крепость в полную блокаду невозможно. За ее спиной был весь Крым, откуда все время шли сюда, к Перекопу, войска, снаряжение, продовольствие и так далее. Поэтому я изначально рассчитывал только на штурм. Причем на штурм не слишком скорый. Поскольку крымчаки могли все время перебрасывать сюда людей и вооружение, штурм должен был стать единственным и сразу же закончиться взятием крепости. Ибо к следующей попытке Тохтамыш Герай вполне сможет перебросить сюда сколь угодно большие подкрепления, взяв секбанов из гарнизонов других своих крепостей в глубине Крыма. Пусть даже и ослабив до предела те гарнизоны, ибо тут уж не до жиру, надо быть абсолютным дауном, чтобы не понимать, чем ему грозит взятие мною Ор-Капу… Мне же никаких подкреплений брать было просто неоткуда. Я и так «ограбил» гарнизоны крепостей и острожков восточных оконечностей всех засечных линий и стянул сюда почти все доступные мне полевые войска. Русь сейчас была практически без войск и беззащитна. Не дай бог, поляки или шведы нагрянут — совсем труба будет…

А в начале июня «выстрелили» деньги римского кесаря. Дьяк Стремянной, которому Мстиславский и передал полученную от имперцев сумму для доставки в Москву, согласно моему указанию, повез их не туда, а на Сечь, кошевому атаману Петру Сагайдачному. С атаманом я снесся через посредство своих соучеников по царской школе, прикрепленных к польскому посольству. Сагайдачный три с лишним года назад взял турецкий город Варну. И я предложил ему повторить сей подвиг, но уже поближе — взять Озю-Кале (Очаков), после чего передать город моим воеводам. Для чего посылал денег. Деньгами кошевой атаман Запорожской Сечи распорядился куда как разумно, не стал раздавать казакам, пообещав им взамен богатый хабар в будущем, во время планируемого им некого большого набега, а прикупил пушек, нанял пушкарей, закупил добро порохового зелья и припасов и молниеносным рейдом овладел городом. Причем не стал сначала брать другие турецкие днепровские городки, в чем оказался прав — гарнизоны и Кизи-Кермана и Аслан-Кермана после падения Очакова просто сдались в обмен на право беспрепятственного прохода… Сагайдачный прислал мне сообщить, что забирает этот город «для казаков», но готов отдаться под мою руку вместе со всеми своими запорожцами и служить мне «как в прежние времена», имея в виду службу запорожцев русскому царю во время кампании против тех же крымчаков в тысяча пятьсот пятидесятом году, когда атаманом был Дмитрий Вишневецкий прозвищем Байда[51]. Этот вариант был для меня еще более приемлемым, чем первый, когда я сажал в город свой гарнизон. Ибо у меня и так с людьми было туговато. Так что я ответил, что готов принять их на службу согласно новому «Уложению о царевой казацкой службе», и ко мне под Ор-Капу прибыла целая делегация казачьей старшины для ознакомления с положениями этого документа.