– Тогда давайте закончим все быстрее… Двигайтесь прямо к Земле.

– Э-э… мой господин…

– Ну, в чем еще дело?

– Ваш светлейший брат адмирал-шах уже составил план наступления, он несколько отличается от вашего приказа, – дипломатично ответил майор Шафруддинов.

– Свяжите меня с ним, – потребовал эмир.

– Слушаюсь, мой господин…

– Приветствую тебя, брат мой, – сразу же откликнулся адмирал-шах Аслим Хусейн, как только получил запрос.

– Привет…

– В чем дело, брат мой?

– Этот нукер говорит мне, будто ты не будешь брать Землю сразу, это правда?

– Да, брат мой.

– Почему?

– Подойдя сразу к Земле, мы можем оказаться между двух огней, а это опасно. Лучше подойти медленно, но верно, чтобы за спиной не осталось ничего, что могло бы нарушить наши планы в самый неподходящий момент. И потом, разве тебе не будет приятнее оставить самое вкусное блюдо напоследок?

– Пожалуй, ты прав, брат, – эмир зажмурился, и даже неудачи на сексуальном фронте отошли на второй план от предвкушения завладения Землей – оплотом неверных, дабы водрузить там знамя и отстроить свой дом заново, так, как им завещали мудрые предки. – Хорошо, брат, делай, как знаешь. Но сделай это!

– Слушаюсь, брат мой.

– Начинайте проникновение…

Сказав это, Хусейн почувствовал тесноту в штанах, да такую, что не смог стерпеть и рванул обратно в свою каюту.

Жена лежала в том же положении, как он ее и оставил, ничего с момента его ухода здесь не изменилось, даже изгиб локтя остался прежний, и глаза все так же смотрели в потолок. Но это не остановило эмира.

Он быстро сорвал с себя одежду и набросился на женщину…

– Шайтан… – устало произнес эмир через какую-то минуту и бухнулся рядом с Амели, перевалившись на спину, уставившись почти таким же стеклянным взглядом в потолок, почти без мыслей в голове.

На проклятья у него уже не осталось сил – желание оставило его также стремительно, как и появилось. И Аль Хусейн знал, что на сегодня это его последняя попытка, ибо силы были на нуле.

Адмирал-шах уверенно вел свой флот вперед, перестраивая его прямо на ходу. А это было делом нелегким. Флот более чем в пятьсот кораблей – и все должны занять свои места.

«Да еще эти баржи куда-то нужно пристроить», – недовольно думал Аслим про безоружные суда, которые ему навязал брат.

– Они могут быть защитой, – согласился тогда Аслим Хусейн с доводами брата, – но при определенных обстоятельствах и помехой.

– Каких?

– Не знаю, но война дело непредсказуемое, и всякое может случиться.

Аслим Хусейн ждал противника сразу после выхода из метеоритного поля. Он был уверен, что именно там между полем и Плутоном ему дадут генеральное сражение, как это случалось раньше. И что греха таить, он ждал его с нетерпением.

Мимо проносились огромные глыбы изо льда, камня и различного металла. Их приходилось обходить стороной. Встречались и такие камешки, которые могли серьезно осложнить жизнь кораблю, подойди он к метеору слишком близко. Тот своей гравитацией мог буквально приварить к себе корабль.

К адмирал-шаху подошел один из его адъютантов – полковник Чесмен.

– Мой господин, хочу напомнить, что разведка докладывала о подозрительном шевелении в этой области.

– Где?

Полковник показал на карте место, где сейчас проходило северное крыло флота. Еще раньше он просил обойти это место стороной, но здесь был один из самых чистых фарватеров, и к его мнению не прислушались.

– И что?

– Я бы рекомендовал остановиться и завершить построение, после чего продолжить движение плотными рядами.

– На это уйдет шесть часов, полковник. Мы потеряем слишком много времени.

– Да, но…

– Что конкретно доложила разведка?

– Ничего конкретного, мой господин, – признался Чесмен. – Такого раньше не было, но их буквально загоняли сторожевые катера. Из чего я делаю вывод, здесь готовится какая-то серьезная пакость.

– Что показывают радары? Где корабли противника? Ну, хоть что-то их напоминающее? Может быть, шахтерские базы?

– Нет…

– Тогда помалкивайте, полковник, и продолжайте перестройку в прежнем режиме.

– Слушаюсь, мой господин.

Перестроение продолжалось. Большие корабли расходились на верх строящегося куба. Десантные транспорты забирались внутрь, так как они не имели серьезного бронирования и вооружения. Плоскости занимали корабли поменьше, вроде линкоров. Но все это пока имело бесформенную массу, которая к тому же расступалась перед особенно большими метеоритами, путая построение еще больше.

«Нужно было перестроиться за пределами системы, – запоздало подумал полковник. – Впрочем, это мало бы что изменило, расходиться перед этими глыбами все равно пришлось бы».

Картина происходящего в поясе метеоров складывалась не очень хорошая. Станции слежения фиксировали все действия флота, но недостаточно четко – они не должны выдать себя раньше времени, чтобы Главный штаб не остался без информации после их уничтожения.

Камышов не скрывал разочарования. Основная масса вражеского флота проходила далеко от того места, где разместили тайники, с таким большим трудом установленные.

Для их закладки выбирались самые открытые участки, где минимум метеоров, но и без них никак нельзя обойтись, иначе сюрпризы сразу же обнаружили бы.

– Они входят, они входят! – ликовал министр Пфайффер, глядя, как красненькие точки входят в поле синих. – Что же вы ждете?! Давите на эту кнопку! Давите же!

– Пусть подойдут поближе, – отмахивался Камышов от дышащего и брызгавшего слюной в затылок министра обороны, пытавшегося нажать на кнопку запуска системы.

Наконец оуткастские корабли зашли в зону довольно глубоко, хотя очень много синих точек располагались далеко от красных, только одна четвертая часть смешалась с красными, но ничего изменить нельзя, и Роман нажал на заветную кнопку, до которой так жаждал дотянуться Пфайффер.

Северное крыло флота входило в самый эпицентр подозрительной области метеоритного поля, где разведка засекла подозрительное шевеление противника, и полковник с напряжением ждал каких-то событий, а то, что они произойдут, он уже не сомневался.

Но вот чего ожидать? Радары по-прежнему показывали полное отсутствие вражеских кораблей поблизости.

– Торпедная атака, – прозвучал равнодушный голос оператора.

– Где?!

– Эскадра генерала Зисмека, северное крыло, – так же равнодушно ответил один из операторов связи и наблюдения, к которым стекалась вся информация обо всех происшествиях с другими кораблями, а те уже докладывали о них командованию.