Адвокат Шэрон встает:

– Возражаю, ваша честь.

Судья смотрит на защитницу поверх очков:

– Продолжайте, мистер Агню.

Обвинитель кланяется:

– Итак, миссис Мэйсон, давайте подведем итог. Если вашу дочь убил ваш муж, то для этого у него были всего две возможности. Или он убил ее, когда вернулся домой в пять тридцать вечера, или он вернулся в дом раньше, как раз в то время, когда вы занимались безуспешными поисками майонеза. Первый вариант мы можем спокойно отбросить во многом потому, что время не совпадает со временем, когда была сделана запись. Да и в любом случае, если б он убил ее именно тогда, это произошло бы в то время, когда вы находились в доме и вам по определению пришлось бы помогать ему скрыть преступление – хотя бы тем, что вы не сообщили бы о нем в полицию. Но я полагаю, что в этом вы, миссис Мэйсон, замешаны не были.

– Нет.

– Тогда нам остаются те самые сорок минут, во время которых вас не было в доме. То есть приблизительно между четырьмя тридцатью пятью и пятью пятнадцатью вечера. За это время ваш муж должен был приехать домой, неожиданно обнаружить, что вас там нет, воспользоваться этим и убить дочь, после чего так тщательно упаковать ее тело, что в пикапе не осталось никаких следов его присутствия, и уехать из дома. И все это за сорок минут. Потом ему надо было доехать до железнодорожного переезда, положить Дейзи в тачку, в которой – как удивительно! – следы как раз остались, и спрятать ее тело в куче строительного мусора. После чего он смог выбросить перчатки, снять светоотражающую одежду и возвратиться домой в пять тридцать вечера. Неплохой результат. Он никогда не задумывался о съемках в «Супермаркет свип»[111]?

В зале раздается смех, но по судье видно, что ей совсем не весело. Агню продолжает:

– Однако во всей этой истории есть одна маленькая неувязочка. Не так ли, миссис Мэйсон? Потомучто человек, который похоронил тело и которого мы видим на этом видео, никак не может быть вашим мужем.

Шэрон старается не встречаться с ним взглядом. На щеках у нее появляются два ярких пятна, а само лицо мертвенно бледнеет.

– Так кто же это, миссис Мэйсон? – настаивает обвинитель.

– Я уже говорила – я не знаю.

– А я утверждаю, что вы знаете это абсолютно точно. Это вы, правильно?

– Нет, это не я. – Женщина вздергивает подбородок. – Сколько раз можно это повторять? Это – не – я!

***

19 июля 2016 года, 17:18

День исчезновения

Лофтон-роуд, Оксфорд

Женщина останавливает машину на обочине и выключает двигатель. Что ж, пока все идет как надо. Поезд в 16:58 не опоздал, но даже если никто из пассажиров ее не заметил, она абсолютно уверена, что в наши дни на всех машинах такси есть камеры видеорегистрации. А тачки и одежды для полиции будет вполне достаточно.

Теперь осталось только разобраться с перчатками. А для этого ей необходим свидетель. Лучше всего – пожилая женщина. Которая везде сует свой нос. Такие обычно всё замечают. Удивительно, как сложно бывает сделать так, чтобы тебя заметили, даже если очень стараешься! Люди так заняты своими делами… Так погружены в себя…

Она разворачивает газету у себя на коленях и проверяет перчатки. Их можно было оставить на переезде, но полиции надо бросить какую-то кость, когда она начнет расследовать убийство. Что-то похожее на кусочки пазла, которые следователи могли бы сложить вместе и решить, что нашли разгадку. Потому что, если до конца вникнуть в это дело, другого выхода у нее не было. Это должно было быть только убийство.

Дейзи должна была умереть.

***

– Итак, миссис Мэйсон, – продолжает Агню, – вы продолжаете утверждать, что человек на видеозаписи – это не вы. Даже несмотря на то, что это человек одного с вами роста. Даже несмотря на то, что на нем приметные кроссовки, как две капли воды похожие на ваши. И даже несмотря на то, что этот человек одет в светоотражающую одежду, похожую на ту, которую ваш муж держал в доме. Не слишком ли много совпадений, миссис Мэйсон?

– Такую одежду может достать кто угодно, – настаивает на своем свидетельница.

Обвинитель делает шаг назад в притворном изумлении:

– Должен ли я понимать это так, что вы меняете ваши показания, миссис Мэйсон? Что теперь вы говорите о том, что Дейзи Мэйсон убил кто-то третий, а не ваш муж?

– Но кто-то же должен был это сделать или нет? – Теперь в голосе Шэрон слышится сарказм. – Если это не Барри, значит, это сделал кто-то еще, но точно не я. Моей вины в этом нет.

– Я вас понял. И соглашусь, что достать светоотражающую одежду в наши дни совсем не сложно. Нынче практически все что угодно можно купить онлайн и при этом сохранить относительную анонимность. Но как это согласуется с временным промежутком, который у нас имеется? Ваша дочь исчезла в какой-то момент во второй половине дня, девятнадцатого июля. Это нам известно. Запись была сделана без нескольких минут пять, в тот же день. Это нам тоже известно. Значит, у человека, который изображен на ней, светоотражающая одежда должна была быть наготове. А помимо тех, кто реально работает на строительстве, таких людей достаточно мало. Вас это, естественно, не касается.

Защитница встает, и судья кивает ей.

– Предвижу ваше возражение, мисс Кирби.

– Я снимаю свое последнее заявление, ваша честь, – говорит Агню. – Но у меня есть еще один вопрос к миссис Мэйсон. Если вы сейчас пытаетесь убедить суд в том, что ваша дочь была похищена неизвестным, то почему вы потратили столько усилий, чтобы подставить вашего мужа?

Шэрон старательно отводит глаза.

– Ведь вы же сами доставили в полицию два предмета, не так ли? С единственной целью – убедить всех, что ваш муж растлевал вашу дочь и, таким образом, по умолчанию имел повод для убийства. Я говорю об уличающей поздравительной открытке ко дню рождения, вещественное доказательство номер семь, извлеченной вами из мусорного ведра, после того как ваш муж ее туда выбросил, и о карнавальном костюме русалки, который, по вашему утверждению, он сам спрятал в своем шкафу, – вещественное доказательство номер восемь.

– Он действительно спрятал – что бы это ни было – там, где я это нашла.

– И вы заявили, что до того самого момента даже не подозревали, что ваша дочь подвергается сексуальным надругательствам?

Тишина.

Агню надевает очки и роется в своих бумагах.

– Это утверждение прямо противоречит тому, что раньше показал в этом зале ваш муж. Он сказал, что еще в апреле две тысячи шестнадцатого года вы пытались обвинить его в некоей кровосмесительной связи с вашей дочерью, когда впервые столкнулись с ним по поводу поздравительной открытки. И тем не менее вы не удосужились сообщить об этом в соответствующие органы.