Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он не умер, – внезапно произнес дух.
– А…
– Ты слишком громко думаешь. – Смех у существа оказался очень похож на детский. – Твои мысли – как весенний гром. Их очень сложно не заметить.
– Извини.
– За что? – удивился обезьян, оттопыривая длинные уши. – Если человек громко думает, значит, он честный, ему нечего скрывать.
Артур улыбнулся непосредственности маленького, но такого древнего создания.
– И я не такой уж старый, – шутливо возмутился дух. – Вон тот ворчун, – пушистый палец на лапке указал на одно из деревьев, – он старше меня и старше этой ненастоящей земли. Он помнит времена, когда все жили вместе, а не порознь за стеной. Вместе всегда лучше, чем врозь… Хотя сейчас он ворчит, что твой дракон его сожжет!
Лазарь оглянулся и заметил, как Роджер, цепляясь коготками, бродит по коре исполина.
– Родж! – окликнул юноша.
Дракончик вздрогнул и нехотя вернулся обратно, по пути пригрозив дереву лапой.
– Он не умер, – повторил дух. – Он живет в твоем сердце.
– Почему-то я так и думал, что ты скажешь нечто подобное.
– Я слышал, – кивнуло создание. – Но это действительно так. Он будет жить в твоих мыслях, и когда-нибудь ты расскажешь о нем кому-то другому. А тот другой, возможно, еще кому-то. И так, пока однажды кто-то не напишет картину, песню или книгу. Или, может, даже создаст эти причудливые двигающиеся картинки, посвятив их твоему другу. И это посвящение вдохновит еще десятки и сотни.
– Звучит хорошо, – шмыгнул носом Артур.
Парни не плачут, так что он просто простудился. Первый раз в жизни…
– Да, это очень хорошо! – Улыбка у духа была такой теплой и искренней, что юноша испугался, как бы от нее не растаял лед.
– Но мне жаль и тебя.
– Почему? – искренне удивился обезьян.
– Ты умираешь.
Дух неожиданно привстал на лапах, подошел к юноше и крепко его обнял. Артур застыл. Горло вдруг сдавил постыдный колючий ком. Еще никто и никогда не обнимал его с такой теплотой и искренностью. Даже Эйя. Впрочем, она никогда не позволяла себе проявления чувств. Лишь иногда в холодных глазах проявлялся лучик тепла, но…
– Теперь для тебя я тоже буду жить всегда. – Дух взял юношу за руку и плюхнулся обратно в снег. – Ты будешь помнить меня?
– Буду, – кивнул Лазарь.
– Значит, я никогда не умру. – Обезьян смешно покачал ушами. – Но ты не бойся за меня, Артур. Стать страшно, только когда не знаешь, ради чего ты был. Но я ведь знаю!
– Этого я не понимаю, – покачал головой Лазарь. – Все эти века, все тысячелетия ты жил только ради этого момента? Чтобы исчезнуть?
– Исчезать – страшно, – поежился дух. – Но я не исчезну. Я стану этим лесом. Стану его ветром, его деревьями, его травой, птицами. Я позову сюда своих друзей – духов, и стану для них пищей. Они вырастут большими и позовут других друзей. И вместе мы оживим лес. Сделаем его сильным, каким он был когда-то очень давно.
– Пищей, – ухмыльнулся Лазарь. – Не очень-то вдохновляющая цель в жизни.
– Хуже, когда нет цели, – неожиданно строго произнес дух. – Хуже, когда ты не «быть», а «существовать». Когда переползаешь изо дня в день, не оставляя после себя ничего. Тогда ты исчезаешь, и «стать» никогда для тебя не наступит. Я же не исчезну никогда! Я буду этим лесом для духов, а для тебя я останусь собой. Воспоминанием. Надеюсь, хорошим?
– Хорошим, – кивнул юноша, сглатывая комок.
Совсем недавно он посчитал себя повзрослевшим. Стал в мыслях называть себя не мальчиком, а юношей. Но рядом с обезьяном чувствовал себя не просто мальчиком, а глупым ребенком, пытающимся лизнуть облако.
– Никогда не пробовал лизнуть облако, – вновь рассмеялся дух. – Ты говоришь, что я старый, а облако лизнуть так и не успел.
– А давай попытаемся. – Лазарь вытер полоску влаги со щеки.
Просто снежинка упала на ресницы и растаяла.
– Всегда можно попробовать что-то новое, – согласился обезьян.
Он встал на лапы и открыл рот, честно мазнув языком по воздуху. То же самое сделал и мальчик. Так они и стояли, пытаясь лизнуть и распробовать на вкус небо. Лазарь не знал, сколько они, по мнению любого взрослого, страдали ерундой. Просто иногда лучше быть «ерундовым» мальчиком, чем «правильным» взрослым. Иногда лучше стоять и лизать небо, не думая о том, что это невозможно.
– На вкус как черника, – сказал Артур.
– Потому что сейчас ночь.
Голос собеседника показался мальчику слишком тихим, и он опустил голову. Дух сидел на расчищенном клочке земли. От его истончающегося, становящегося прозрачным тела исходили лучи света. Вернее было бы сказать – ленты света. Они струились по островку, проникая в самые глубины сердца леса. Будто нити серебряного тумана, опутывающего дол гигантских деревьев.
– Мое время приходит, – произнес дух. – Ты останешься со мной?
Вместо ответа Лазарь опустился рядом и сел по-турецки.
– Мне понравилось говорить, – улыбнулся еле заметный дух. Он стал прозрачным настолько, что казался лишь миражом, навеянным игрой света и теней. – Никогда раньше не говорил.
– Никогда не говорил?!
– Нет, – улыбнулся дух. – Не было никого, кто бы меня слушал. А говорить, когда не слушают, не очень-то приятно.
– Но как же…
– Я услышал слова в твоих мыслях. Они мне понравились – и мысли, и слова. Спасибо за разговор. Когда говоришь, «стать» не так уж и страшно.
– Ты боишься? – не поверил Артур.
– Все боятся «стать», потому что никто не знает, что будет дальше. И мне страшно… Ты останешься рядом, чтобы я не так боялся?
– Останусь.
– Тогда больше мне не страшно! – Улыбка у духа вышла такой же прозрачной, как и вода в озере. – Но… ты будешь приходить сюда, когда я перестану быть?
– Буду, – кивнул мальчик. – Только, боюсь, не всегда смогу найти дорогу сюда.
– Сможешь. Спроси дорогу у духов, которые придут сюда. Они отведут. А я сделаю так, чтобы они тебя понимали. Ты умеешь понимать нас, а я научу, чтобы и мы могли понять тебя.
Тоненькая, короткая, почти незримая нить света отделилась от общего потока и обвила Артура. Она коснулась груди с той стороны, где у людей сердце, и втянулась внутрь. Лазарь не успел ничего почувствовать, только с удивлением ощупывал себя, пытаясь понять, что сейчас произошло.
Когда Лазарь поднял взгляд, духа уже не было. Юноша сидел один на холодном клочке земли посередине озера.
– Покажи это тому эльфийскому правителю, – прозвучало эхо. – Он узнает часть меня в тебе.
И на этом все. Так окончился путь маленького духа, прошедшего сквозь пыль тысячелетий. Он просто растворился в центре парка, чтобы стать для него новой жизнью.