Разумеется, иногда бывает проще указать на такую родительскую ошибку другим, чем не совершать ее самому. Когда моему сыну вздумалось научиться играть на пианино, я был в восторге. Но он не упражнялся и в конце концов, к моей великой досаде, бросил это занятие. Поэтому, когда несколько месяцев спустя он захотел брать уроки игры на трубе, я посоветовал ему забыть об этом. Я уже видел, чем кончилась затея с пианино, и не собирался тратиться на трубу и оплачивать уроки только ради того, чтобы увидеть, как он забросит и это занятие.

Позже, мысленно анализируя свою реакцию, я пришел к выводу, что для подобной ситуации она была чересчур сильной. Тогда же мне стало понятно, почему я так воспротивился идее Сета играть на трубе. Сам я умею играть на пианино, и мысль о том, что и мой сын станет пианистом, донельзя меня порадовала. Когда же он перестал заниматься, у меня возникло такое чувство, словно я предал какую-то часть себя самого. И когда он захотел играть на трубе, я все еще испытывал сильную досаду. Да и, кроме того, я просто не мог представить себе, что сын Стернберга дует в какую-то дудку. Это видение совершенно не вязалось с образом моего сына. Тут я вспомнил, как моя мать мечтала, что я стану адвокатом, и понял, что Сет никогда не сможет реализовать своих интеллектуальных и других способностей, если я не оставлю попыток превратить его в некое подобие себя. Мне нужно было помочь ему стать самим собой. И он научился играть на трубе. И сегодня, как ни трудно в это поверить мне самому, моя дочь играет на гобое.

Когда Сету исполнилось шестнадцать лет, он решил, что станет летчиком. Я был убежден, что, несмотря на мое полное отсутствие интереса к полетам, для Сета это будет вполне подходящим занятием. Он обладал невероятным чувством пространства, причем выказывал его еще в детстве. Однажды я принес домой экземпляр тренажера и попросил сына помочь мне собрать его. Я еще дочитывал инструкцию по монтажу, а он уже вовсю занимался сборкой. Сет окончил летные курсы и получил права летчика, когда ему было семнадцать. Летный инструктор сообщил мне, что Сету, чтобы начать летать в одиночку, понадобилось меньше времени, чем всем остальным курсантам любого возраста, которых ему когда-либо приходилось учить. Станет ли Сет когда-нибудь летчиком? Понятия не имею. Главное здесь то, что он сам мотивировал себя на достижение цели, которая имела для него значение. Только так и можно развить в себе интеллект успеха.

Педагогам и агентам по найму, имеющим дело с обладателями интеллекта успеха, было бы полезно помнить об этом уроке, общаясь с людьми по долгу службы. Я на своем факультете позволяю студентам и коллегам помладше преследовать (само собой, в разумных пределах) свои интересы, даже если они, возможно, и не отвечают моим собственным. Я даю им находить свой путь с целью повышения не только их, но и моих собственных интеллектуальных возможностей. Позволяя студентам так вести себя, я попадаю в области, которые мне никогда не пришлось бы исследовать, настаивай я на том, чтобы они поступали в точности так, как хочется не им, а мне.

Третья ошибка состоит в привычке полагаться исключительно на один вид стимулирующего фактора, будь он внешний или внутренний. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов стремление людей делать то, что им по душе. Но вместе с тем за свои дела они должны получать вознаграждение. Люди с интеллектом успеха сочетают внешнюю и внутреннюю мотивацию. В частности, они находят способы получать поощрения извне за работу, которую выполняют под действием внутренних мотивов. И их, впрочем, как и меня, нередко приводит в изумление тот факт, что им платят за работу, которую они с удовольствием выполняли бы и безо всякого вознаграждения.

2.-Люди с интеллектом успеха учатся контролировать свои порывы. В жизни бывают моменты, когда импульсивное поведение неизбежно, а возможно, даже необходимо, но оно, как правило, скорее мешает умственной работе, нежели способствует ей. Педагогам иногда приходится иметь дело с детьми, способными прекрасно справляться с заданиями, но потенциал которых по большей части остается нереализованным в силу их склонности действовать импульсивно и без раздумий. В одной из своих первых книг Л. Л. Тэрстон, специалист в области теории интеллекта из Чикагского университета, утверждает, что важной чертой интеллектуально развитых людей является их способность контролировать импульсивные реакции[157]. Спустя много лет Д. Стенхауз, занимающийся вопросами сравнительной психологии, независимо пришел к такому же заключению[158]. Привычка поддаваться порывам препятствует достижению оптимальной работоспособности, не давая людям полностью раскрыть свои интеллектуальные ресурсы при работе над проблемой. Хотя понятно, что и бесконечные размышления над одним и тем же тоже нежелательны, но человек не должен позволять себе хвататься за первое же решение, пришедшее ему в голову при попытках устранить проблему. При зрелом размышлении могут прийти решения и получше.

Люди с интеллектом успеха, каким бы ни был стиль их работы, при решении проблем и принятии решений могут действовать быстро, но, как правило, лишь в знакомых ситуациях. Они действуют не под влиянием порыва, а исходя из накопленного опыта. В других же случаях они уделяют обдумыванию проблемы или принятию решения достаточное время.

3.-Люди с интеллектом успеха знают, когда надо проявить настойчивость в достижении цели. Некоторые люди, иногда даже недюжинного ума, сдаются слишком легко. Если дела немедленно не начинают идти в нужном русле или их первоначальные попытки в каком-то начинании оказались безуспешными, они просто выходят из игры. Тем самым они лишают себя возможности выполнить, возможно, даже наиболее удачным способом, те задачи, которые поставили. Получается, что малейшего разочарования достаточно, чтобы лишить их упорства.

Общей чертой людей с интеллектом успеха является упорство. Успех может прийти только после длинной череды разочарований и неудач. Дин Кунц известен как чрезвычайно популярный автор романов ужасов и прочей беллетристики, его книги быстро выходят в лидеры в списках бестселлеров. Такой успех дает ему возможность перепечатывать, иногда под новыми названиями, некоторые из своих ранних работ, которые при первом издании раскупались сравнительно слабо. Будучи изданными повторно, они моментально становились «гвоздями сезона». И Кунц – лишь один из множества авторов, которые нашли, что для достижения успеха требуется неоднократно пережить периоды неудач.

В другую крайность впадают люди, продолжающие еще длительное время работать над проблемой даже после того, как становится ясно, что им не решить ее, по крайней мере в данное время. Бывает и так, что они в основном решили проблему, но позже продолжают возвращаться к ней снова и снова. В карьерах некоторых людей можно наблюдать эту тенденцию проявлять настойчивость в виде непрекращающихся попыток решить проблему, несмотря на отсутствие реальной надежды на успех. Скажем, некто, совершивший важное открытие или изобретший полезное новшество, и тридцать лет спустя все еще продолжает получать малозначащие выводы из открытия или совершенствовать все то же, уже устаревшее, изобретение. Некоторое время коллеги ожидают или по крайней мере надеются, что он перейдет к следующей проблеме либо попробует иной подход к той же самой. Вместо этого он вновь и вновь продолжает заниматься одним и тем же.