– Да. Но если твой новый господин способен поверить в грубый обман, то грош ему цена.

– Ульф, наверное, считает младшего брата дураком, – заметила Эмили.

– А почему ты пришел к такому мнению? – поинтересовалась Кэт.

– Что мешает тебе поверить в мою виновность? – спросил Талорк вместо ответа.

Кэт удивленно вскинула брови.

– Но ведь ты мой брат. И не способен на убийство молодого, неопытного воина.

– Если бы он застал меня врасплох, я мог бы напасть, защищаясь.

– Застать тебя врасплох невозможно.

– Что правда, то правда, – самодовольно согласился Талорк. – Но есть и еще одна причина, по которой ты не могла поверить, что убийца я или кто-нибудь из моих воинов. Может быть, ты не сразу ее осознала. Но, увидев тело, уже не могла сомневаться.

– Так вы на острове не один? – удивленно спросила Эмили.

Талорк лишь неопределенно пожал плечами. В этот момент в небе раздался устрашающий громовой раскат.

– Да, я видела тело. – Казалось, Кэт только что поняла нечто очень важное. – Если бы убийство совершил оборотень в волчьем обличье, он непременно разорвал бы горло жертвы и оставил свой запах.

– Именно так. Вопрос лишь в том, почему этого не понимает твой новый господин.

– Думаю, я подозревал, что ты убил нашего воина и постарался представить преступление как дело рук человека, – раздался голос Лахлана. Балморал появился из зарослей собственной персоной. Встреча не сулила ничего хорошего.

– Ты давно здесь? – спросила Эмили. Слышал ли вождь имя убийцы?

Однако Лахлан пропустил вопрос мимо ушей. Все его внимание сосредоточилось на Талорке.

– Разве мне удалось бы подойти так близко, чтобы ударить ножом? – спросил Талорк и, не дождавшись ответа, продолжал: – Твой воин никогда не подпустил бы меня вплотную. Конечно, нож можно метнуть. Но даже молодой оборотень непременно услышал бы свист лезвия и пригнулся. Потом можно было бы закричать, убежать… в любом случае мне не удалось бы подобраться настолько близко, чтобы убить и не оставить запаха. Нет, с ним расправились на моих глазах. Но видит Бог, помочь я не мог, потому что смотрел с противоположного берега озера.

– И ты надеешься убедить меня в том, что бросился бы на помощь?

– Мальчик был Балморалом, но в то же время и криктом. Да, если бы я смог, то непременно спас бы его. Ведь и ты рассуждаешь так же: иначе не похитил бы мою сестру, чтобы выдать ее замуж за брата Сусанны. Ты просто мог не раздумывая объявить нам войну.

– Я всего лишь выбрал самый разумный способ мести.

– И к тому же чрезвычайно действенный. Мне будет очень не хватать сестры и малыша.

Кэт удивленно вздохнула:

– Так что же, значит, ты не собираешься забирать ребенка?

Талорк покачал головой.

– Считаешь меня жестоким? Ты – моя сестра, и я не смогу доставить тебе боль. Пусть младенец родится и растет среди Балморалов. Здесь он сможет научиться всему, что положено знать и уметь настоящему крикту.

– Обязательно научится, – заверила Кэт и с облегчением вздохнула.

– Твой отец непременно объявил бы войну, – обратился Талорк к Лахлану.

– Я не во всем похож на отца.

– Как и я. Предательство вижу сразу. А потому ни за что не допустил бы смерти мальчика, будь это в моих силах.

Лахлан промолчал.

– Твой брат обещал вернуть Кэт или ребенка, когда тот родится, – по моему усмотрению. – Талорк тяжело вздохнул. – Такую цену он назначил за твое убийство. Сказал, что заманит тебя в ловушку. Если ты пришел один, то подлец выполнил обещание.

Лахлан выглядел абсолютно спокойным, и все же Эмили чувствовала, как ему сейчас больно, как плохо. Она и сама не знала, откуда взялось ощущение, и все же воспринимала боль вождя как собственную. Ужасное, нестерпимое страдание!

– Ульф действительно предложил, чтобы я пошел один, без охраны, и разыскал тебя. Поединок доказал бы мое право на власть в клане, – сказал Лахлан тусклым, бесцветным голосом. – Полагаю, с тобой надежные товарищи, и Ульф отлично знал об этом – хотя и уверял, что видел лишь одного волка… на дальнем берегу.

– Должен ли я понять, что ты пренебрег советом старшего брата?

– Что, если так?

– А то, что в этом случае тебя наверняка защищает отряд опытных криктов. Это очень надежная оборона. Осторожность и предусмотрительность заслуживают некоторого уважения.

– Так, может быть, стоит убить тебя и заслужить полное уважение?

– Ну, раз уж на то пошло, я мог бы исполнить просьбу твоего брата и убить тебя.

– Нет! – воскликнула Эмили.

– Не лезь не в свое дело, – коротко приказал Лахлан.

– Это мое дело! Неужели вы оба не видите, как нелепо себя ведете?

Вожди действительно очень походили на двух петухов, каждый из которых бессмысленно пытался доказать собственное превосходство в курятнике. Но ведь курятники-то были разные! Что же им, черт возьми, нужно?

– Ясно, что Ульф просто хотел провести вас обоих. Устроив бойню, вы лишь поможете предателю исполнить его план!

Лахлан не отвел пылающего взгляда от глаз Талорка, однако мускул на его лице едва заметно дрогнул.

– Кэт, отведи Эмили в замок. Позднее мы обсудим ваше бегство.

Но Эмили уже трудно было остановить. Она воинственно скрестила руки на груди и гордо, сверху вниз посмотрела на воинов. Это можно было считать подвигом, потому что она едва доставала обоим до плеча. Однако уроки Сибил не прошли даром.

– Никуда не пойду!

Кэт поддержала подругу.

– И я тоже!

– Друстан, – негромко произнес вождь.

Из кустов немедленно вышел военачальник. Конечно, удивляться неожиданному появлению не стоило, и все же Эмили не ожидала, что общество будет таким многочисленным. Впрочем, о близости Лахлана она тоже не подозревала. Здесь, в Хайленде, горцы передвигаются совершенно бесшумно.

– Проводи наших женщин в замок.

Друстан кивнул и хотел было взять Кэт за руку, однако жена ловко увернулась.

– Я возвращаюсь в клан Синклеров, – с болью в голосе заявила она. – Здесь, у Балморалов, мне больше нечего делать.

Друстан сморщился, словно его неожиданно ударили. Эмили открыла было рот, чтобы возразить подруге, однако вовремя опомнилась. Во-первых, возражать должен Друстан, а во-вторых, вполне возможно, он уже это делал: они с Кэт смотрели друг на друга так, словно общались без слов.