приказывает сначала двинуться в сторону Екатеринбурга, а затем свернуть на Омск. Словно Яковлев сознательно стремился к тому, чтобы его на Урале заподозрили в измене!

Собственно, так оно и было. По нашему глубокому убеждению, все это: и постоянные попытки уральцев «убить Царя», и телеграммы Голощекину, и переговоры со Свердловым — все это было частью одного единого плана, который был разработан Свердловым, осуществлялся Яковлевым и поддерживался Голощекиным.

Попробуем обосновать наше мнение.

Когда Яковлев в своих воспоминаниях утверждал, что, прибыв в Тюмень, он «немедленно пошел на телеграф для переговоров со Свердловым», он говорил лишь часть правды. Яковлев действительно пошел на телеграф, но не для того, чтобы начать переговоры по аппарату со Свердловым, а для того, чтобы послать ему телеграмму.

Здесь надо сказать об одной загадке. В ГА РФ имеется телеграфный запрос чрезвычайного комиссара В. В. Яковлева из Тюмени председателю ВЦИК Я. М. Свердлову и ответная телеграмма Свердлова Яковлеву. Обе они датированы по графе «принята» 26 апреля 1918 года в 20 часов 50 минут. Эта дата соответствует 13 апреля по юлианскому календарю. Но дело в том, что в это время отряд Яковлева находился еще в Иевлево, и Яковлев никак не мог посылать эту телеграмму из Тюмени. Это подтверждается и дневником Николая II, и дневником Императрицы, и письмами Государя и Государыни детям, и другими телеграммами Яковлева. Значит, либо Яковлев не посылал этих телеграмм, либо произошла ошибка, что очень маловероятно, так как ошибиться оба раза принимавший запрос по телефону некий Фишман навряд ли мог.

Но возможно, ошибка кроется в другом: телеграмма могла быть послана не из Тюмени, а из Иевлево, и тогда она укладывается в общую схему развития событий.

Яковлев запрашивал Свердлова: «Маршрут остается старый или ты его изменил? Сообщи немедленно в Тюмень. Еду по старому маршруту. Ответ необходим немедленно. Яковлев»{548}.

В тот же день Свердлов отвечает Яковлеву: «Маршрут старый, сообщи: груз везешь или нет? Свердлов»{549}. (Правда, непонятно, почему, если Яковлев находился в Иевлево, то он просит прислать немедленно ответ в Тюмень?)

Эти телеграммы могут означать следующее. Перед отъездом Яковлев со Свердловым могли оговорить возможность изменения маршрута, в том случае, если бы верх бы взяли те силы, которые настаивали на перевозе Царя в Москву. Ведь Свердлов, при всем своем личном влиянии и влиянии тех сил, какие он представлял, не мог быть абсолютно уверенным, что его план по тайному перевозу Императора в Екатеринбург абсолютно удастся. Возможно, между ним и Яковлевым было оговорено, что, добравшись до Тюмени, Яковлев должен узнать, не изменился ли маршрут его следования. Если Свердлов подтверждал прежний маршрут, то это означало, что Яковлев должен продолжать делать все, чтобы доставить Государя в Екатеринбург. Для Свердлова телеграмма Яковлева стала первой от него весточкой после Тобольска. Поэтому он подтверждает маршрут и интересуется, везет ли Яковлев «груз»?

Яковлев отвечает Свердлову только на следующий день, уже из Тюмени. Он посылает ему телеграмму, что противоречит его воспоминаниям, в которых он пишет, что, прибыв в Тюмень, он сразу начал разговаривать по аппарату со Свердловым. Эта телеграмма очень любопытна, так как вскрывает механизмы той игры, которую вел Свердлов. В своей телеграмме Яковлев сообщал Свердлову: «Только что привез часть багажа. Маршрут хочу изменить по следующим чрезвычайно важным обстоятельствам. Из Екатеринбурга в Тобольск до меня прибыли специальные люди для уничтожения багажа. «Отряд особого назначения» дал отпор — едва не дошло до кровопролития.

Когда я приехал — екатеринбуржцы дали мне намек, что багаж довозить до места не надо. У меня они также встретили отпор. Я принял ряд мер, и они там вырвать у меня его не решились. Они просили меня, чтобы я не сел рядом с багажом. Это было прямым предупреждением, что меня могут тоже уничтожить. Я, конечно, преследуя цель свою, чтобы доставить все в целости, сел рядом с багажом.

Зная, что все екатеринбургские отряды добиваются одной лишь цели — уничтожить багаж, я вызвал Гузакова с отрядом. Вся дорога от Тобольска до Тюмени охранялась моими отрядами. Не добившись своей цели в Тобольске, ни в дороге, ни в Тюмени, екатеринбургские отряды решили устроить мне засаду под Екатеринбургом. Они решили, если я им не выдам без боя багажа, то решили перебить нас.

Все это я, а также Гузаков и весь мой отряд знаем из показаний арестованного нами бойца одного из отряда екатеринбуржцев. А также по тем действиям и фактам, с которыми мне пришлось столкнуться. У Екатеринбурга, за исключением Голощекина, одно желание — покончить с багажом. Четвертая, пятая и шестая роты красноармейцев готовят нам засаду.

Если это расходится с центральным мнением, то безумие везти багаж в Екатеринбург. Гузаков, а также и я предлагаем все это перевезти в Симский горный округ, где мы его сохраним как от правого крыла, так и от левого. Предлагаю свои услуги в качестве постоянного комиссара по охране багажа вплоть до ликвидации. Заявляю от моего имени, а также от имени Гузакова, что за Екатеринбург мы не ручаемся ни в коем случае. Отправить туда под охрану тех отрядов, которые добивались одной цели и не могли добиться, ибо я принял достаточно суровые меры — это безумие. Я вас предупредил и теперь решайте: или я сейчас же везу багаж в Симский горный округ, где в горах есть хорошие места, точно нарочно для этого устроенные, или я отправляюсь в Екатеринбург. Теперь за вами слово. (Эту фразу Яковлев зачеркнул. — П. М.) Иза последствия я не ручаюсь. Если багаж попадет в руки, то он будет уничтожен. Раз они шли на то, что если придется погубить меня и мой отряд, то, конечно, результат будет один. Итак, отвечай: ехать мне в Екатеринбург или через Омск в Симский горный округ. Жду ответа. Стою на станции с багажом»{550}.

Это телеграмма Яковлева лживая от начала до конца. Мы видели, что никаких серьезных инцидентов между Отрядом особого назначения и прибывшими в Тобольск уральскими отрядами не было, если не считать попыток перевезти Царскую Семью в тюрьму. Но и эта попытка даже близко не приближалась к