— В чем дело, Эперит? Я сам вчера находился вместе с тобой перед тем, как они отправили всех в покои, поэтому точно знаю, что ты не мог находиться в комнате Пенелопы. Ты кого-то покрываешь, не так ли?

Юноша продолжал молчать.

— Это был Одиссей? Можешь поверить мне: я никому не скажу. Если ты подставился вместо царевича, то я только уважаю тебя за такую жертву. Но я не позволю убить тебя за преступление, которого ты не совершал.

В это мгновение снова появился Одиссей с пытающимся вырваться козлом под мышкой.

— Пошли, — позвал он их и миновал ворота. Царевич шел так быстро, что они едва поспевали за ним.

— Он так хочет увидеть тебя мертвым, друг мой, — пробормотал Пейсандр, когда они с Эперитом отстали. — Может, он не желает, чтобы ты изменил свое решение. Но не забывай, в чьей руке сейчас меч.

Хотя теперь имя Эперита стало презираемым, у него зародилась слабая надежда: мирмидонский копьеносец не хочет, чтобы он умер. Юноша не знал, как Пейсандр планирует спасти ему жизнь. Но если это означает, что раскроется правда об Одиссее, то Эперит снова добровольно выбрал бы смерть. В любом случае, если он остается в живых, то в Спарте оставаться нельзя. Снова впереди замаячила жизнь отверженного…

Они добрались до фруктового сада и остановились в тени яблоневых деревьев. Одиссей передал продолжающего сопротивляться козла Пейсандру и повернулся к Эпериту.

— Пошли к берегу реки, — приказал он, после чего повел юношу к воде.

Здесь он заставил друга встать на колени и стал поливать его пригоршнями холодной воды. Так Одиссей пытался смыть с головы друга хотя бы часть запекшейся крови. Затем он снял собственный плащ, смочил уголок в бурлящей воде и начал осторожно стирать кровь с кожи Эперита. Если юноша морщился, царевич повторял процедуру снова, с большей осторожностью. Он не прекращал работу, пока не стер всю кровь.

— Ты — глупец, — проговорил царевич, качая головой при виде многочисленных ссадин, синяков и припухлостей, украшавших тело Эперита. — Но благородный. И я благодарен тебе за преданность. Я вел себя, как безумец, отправившись к Пенелопе в комнату, хотя пригласила туда меня она сама, я туда не вторгался. Но если бы я открыто признался в этом, то это означало бы не только мою смерть, но и позор для женщины, которую люблю. А заодно и стало бы концом нашего дела! Но ничто не должно остановить меня от возвращения Итаки к правлению моего отца, даже если это означает позволить смерть моих ближайших друзей. Может, ты это понимаешь?

Эперит посмотрел на небольшие волны, поднимаемые ветром на поверхности притока, который несся мимо, и хотел спросить Одиссея, означает ли это выбор Елены вместо Пенелопы. Царевич был готов дать другу умереть за свою родину, но не отказался бы от женщины, которую любит, в обмен на всю силу, которая потребуется для возвращения Лаэрта на трон. Или, может, он все же хранит себя для Пенелопы, а возвращение на Итаку сделалось вторичным.

— У меня нет дома, — ответил Эперит. — Поэтому я не виню тебя за то, что ты хочешь вернуть свой. Даже если ты иногда действуешь поспешно.

Одиссей рассмеялся:

— Не знаю, что на меня нашло! Я люблю ее, думаю о ней практически каждую минуту. Но прошлой ночью все мои чувства к Пенелопе как будто связало в узел, и был только один способ их высвободить.

К ним присоединился Пейсандр.

— Мы готовы, — сказал ему Одиссей. — А теперь отдай мне меч.

— Я не могу этого сделать.

— Не дури и делай то, что я говорю.

Пейсандр опустил козла на землю, тот тут же принялся жевать жесткую траву вокруг деревьев, а мирмидонянин достал меч из ножен.

— Ты, как и я, знаешь, что Эперит не совершал этого преступления. Я не собираюсь проявлять неуважения к твоему рангу, Одиссей, но не позволю тебе убить невиновного человека!

— А я не собираюсь делать ничего подобного, — ответил сын Лаэрта, указав на козла. — Как ты думаешь, зачем я его принес? Как жертву богам, чтобы позволили мне убить друга? Конечно, нет, глупец! Я убью козла и смочу плащ Эперита в его крови. Надеюсь, что это и твои показания их убедят.

— Что? — воскликнул Пейсандр. — Ты дал им слово, не собираясь убивать Эперита?

— Но и ты сказал им, что станешь свидетелем моей смерти, — добавил юноша. — А сам намеревался проследить, чтобы я сбежал…

Мирмидонянин широко улыбнулся и протянул меч Одиссею.

— Да, наверное, так. Давайте с этим покончим, и пусть боги простят нас.

В это мгновение они услышали стук копыт, повернулись и увидели Икария на белом жеребце. Он остановился и огляделся вокруг, потом заметил воинов среди яблоневых деревьев. Соправитель Спарты резко ударил по бокам коня, направляя его в сад, он наклонил голову, чтобы не задеть ветки. Одиссей быстро пнул козла, чтобы тот понесся к городским стенам, и одновременно в отчаянии и раздражении посмотрел на Пейсандра.

— Значит, я не опоздал, — ухмыльнулся Икарий, глядя на них сверху вниз и с удовлетворением отмечая, что Эперит стоит на коленях, а Одиссей над ним с мечом в руке. — Я не был уверен, что ты его не отпустишь, Одиссей.

— Тебе следует больше верить человеку, если он дает слово, — ответил итакиец.

— Верить тебе? А как ты думаешь, зачем я здесь? Теперь давайте приступать к делу.

Эперит сплюнул кровью в пыль — туда, где стоял конь. Но Одиссей успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Успокойся, мой друг! По крайней мере, попытайся умереть с честью, — сказал он и встал перед Эперитом, повернувшись спиной к Икарию. Затем добавил шепотом:

— Ты всегда говорил мне, что умеешь хорошо ездить на лошади. Теперь тебе предоставляется шанс мне это показать. Понял?

Юноша кивнул и опустил голову. Он услышал, как жеребец переступает с ноги на ногу, поскольку Икарий пытался выбрать наиболее удачную точку обзора. Сам Эперит судорожно планировал свои действия. Он поднялся на одно колено, готовясь прыгнуть. Затем Одиссей выпрямился в полный рост и занес меч над его головой.

В следующую секунду Эперит подпрыгнул вверх и оттолкнул Одиссея плечом. Царевич преднамеренно врезался в Пейсандра, и они на пару упали наземь. Глаза Икария округлились, когда Эперит понесся к нему, но действовал царь слишком медленно. Когда он пытался развернуть коня, молодой воин ухватил его за каблук и со всей силы подтолкнул вверх. Соправитель упал на влажную землю, размахивая руками и ногами, а юноша умело запрыгнул на спину животного. Жеребец продолжал разворачиваться и громко фыркал в замешательстве, но новый наездник быстро схватился за вожжи и успокоил коня, положив руку на шею.

Мгновение он испытывал искушение пустить жеребца на распростертое тело перед ним, но это желание быстро прошло, когда Эперит увидел ужас в глазах Икария. Вместо этого он повернул коня к мосту и дороге, которая вела к горной цепи Тайгет.

— Прощай, Одиссей! — крикнул его воин. — Я снова найду тебя после замужества Елены. А пока удостоверься, что выберешь нужную дочь Лакедемона для того, чтобы воры оставили твой дом.